До неё тоже вроде бы всё налаживалось, но как-то не так, как сейчас. Сейчас власть к народу ближе. Да и вообще, многое не так стало. Сначала дико было, но прошло семь лет и, вроде, наметился правильный курс.

Фамилия новая — Филипов, вынужденная мера. Да и проще так было здесь прижиться. Сразу по приезду сюда сделал. В то время можно было стать кем угодно, только деньги плати. И паспорт сделали, и личное дело новое написали, досье и всё прочее, без чего нынче туго пришлось бы. А как просто раньше было — сказал, как зовут, и всё — считай паспорт готов, а теперь, вон, сколько бумаги надо испачкать, чтоб самому чистым перед законом оставаться. О времена!

Ну да что сравнивать? Жить надо. Хотя, по правде сказать, надоело уже блуждать по земле в ожидании. Пять веков уже. Больше даже. А список так и не завершился. Последний пункт остался и тогда вот начнётся неведомо что.

И ждать осталось недолго, если смотреть на то, как планомерно начали сбываться мутные намёки пророчества. Как туманные слова про будущее стали ясны и понятны в настоящем до конца. Как, например, первое, что должно было начать «подготовку» мира к чему-то там неведомому в будущем: «Даст начало наводнению волна силы невиданной раньше, поведёт её вождь под поруганным символом добра». Анхель был тогда в Канаде, когда началась Вторая Мировая война. До того он не видел более кровопролитной войны, а видел он их достаточно, уж поверьте. В нескольких даже участие принял. Но больше всего его заботили строки пророчества, за которыми стало удобно следить лишь в двадцатом веке, когда появилось общедоступное радио. До того же приходилось слоняться по означенным в ватиканских бумагах «северным землям», где и произойдёт битва.

Интересно, а это и впрямь будет битва? Или драка? Или под битвой подразумевается нечто более масштабное? Всё туманно. Мир за последний век и так бурлит и пенится, и никогда не знаешь, что ждать через год от него. Государства появлялись и исчезали, революции шли одна за другой и далеко не всегда на пользу, войны вспыхивали и гасли, но люди во всём этом гибли стабильно. За многие годы Россия сейчас гарант спокойной жизни. Да, появилось много комитетов, которые рыскают по ночам, ходят по домам с расспросами, но при всём этом нет того, что было при старом режиме.

Теперь действительно все равны. Ну, почти. Разница эта состоит лишь в том, что рабочий на заводе получает больше, чем глава государства, который не получает ничего. Налогов вполне хватает, чтобы накормить, одеть и при надобности отправиться в путешествие за границу или по просторам необъятной Родины. Чиновников, менеджеров и ещё очень многих работников непонятного фронта упразднили. Все силы брошены на восстановление ещё советской промышленности. И строят её только граждане Объединённой Российской Державы. Вся чернь, которая в избытке пила кровь страны, насильно выслана за границу. На случай её незаконного возвращения и есть национальный отдел миграции.

Да — теперь русские люди возвращаются из стран Скандинавии, Европы, Америки, чтобы строить новую сильную Россию. И начало, скажу вам, многообещающее.

Как и начало «Начала Наводнения» — стремительно и с пониманием того, что последствия будут выше всяких смелых догадок. За мировой войной были Хиросима и Нагасаки, затем войны во Вьетнаме, Афганистане, Ираке, Кавказе. Содрогнувший мир Чернобыль. Памятная многим подлодка «Курск», башни близнецы в США, цунами в Индонезии, волны революций по всему миру, сопровождаемые свержениями власти и кровью, кровью, кровью… Затем землетрясения, цунами в Японии. Разрекламированный, как только можно, Конец Света, который к удивлению многих не случился, хотя Анхель возлагал на него надежды, что это то, чего он ждёт. Но нет! Это было не то. Индейцы майя если и ошиблись, то не критично — через несколько лет случилась катастрофа в Йеллоустоне, которая до конца подкосила и без того хромающее на обе ноги США. Они до сих пор в состоянии чрезвычайного положения, многие погибли, треть страны стала непригодной для жизни. На два года небо стало серым от пепла, от чего встала вся авиация планеты. Да, это был кризис невиданных масштабов.

И на всё это есть намёки в пророчестве. И вот:

Эти строки Анхель знал наизусть.

Санкт-Петербург… Построенный на костях рабов. Омытый кровью во время революции 1917 года. Пропитанный смертью за девятьсот дней блокады — ошибки быть не может. Анхелю это всё виделось как финишная прямая. Пророчества они на то и пророчества, пока не сбудутся — они просто строки на бумаге. Пока будущее не стало настоящим — оно так же недосягаемо, как звёзды.

Ну, а пока до звёзд далеко, есть сумбурная жизнь обычного, если не сказать, заурядного инструктора по выживанию в условиях дикой природы — Анхеля Филипова. Опыта у него было больше, чем у кого бы то ни было. Уж поверьте. Бэру Грилзу и не снились вымершие сёла во время свирепства чумы, где люди умирали, и трупы их так и оставались гнить в своих постелях, а зараза была повсюду. К счастью, Анхеля человеческие болезни не брали. Поэтому он был достаточно востребован как в армейских спецподразделениях, так и в исторических клубах — тут он был незаменим, ибо в свои тридцать девять знал больше, чем какой-либо историк.

Да, вечные проблемы с возрастом давали о себе знать. Въехал в страну он якобы в двадцать девять, но каждые пятнадцать лет приходилось переписывать свою историю, платить деньги продажным тварям, которые есть при любом режиме. Скоро придётся проверить на корыстолюбие новых, но пока он живёт по старой легенде. Всё же цивилизация — не всегда хорошо. Постоянно переезжать с места на место, бросать всех друзей, все связи и становиться новой личностью очень сложно. А ещё сложнее не нарываться на старых знакомых, которые порой попадались — Петербург-то город маленький. А после того, как вся рабочая иммиграция была выслана, народу стало, словно, раза в три меньше. Так и приходится жить от одной окраины до другой.

Поначалу он жил в Купчино, сейчас на другом конце города в небольшой однокомнатной квартире на первом этаже. Первый этаж — это конечно не самое удобное место, но в ту пору выбора не было. Во всяком случае, его тут любили. Первый этаж — это как быть ближе к народу: всё слышно. О ком сплетничают внережимные бабушки, каких кумиров обсуждают дети, у кого как работает движок в машине и так далее. Поначалу во дворе с приходом ночи кроме гопников никто не ходил — местная шайка твёрдо держала «свой» двор. Но Анхель быстро вогнал им ума в небезызвестное место, и двор стал общий. Это один из моментов, за которые его тут ценили. Также именно он задолго до нового режима и общегосударственного запрета на алкоголь, никотин, сильнодействующие наркотики и всего того, что было разрешено раньше, проводил работу с молодёжью о вреде подобных привычек. Его слушали и, что радовало не только его, но и родителей, понимали.

Порой к нему на чай приходили местные вдовы, разведёнки и тому подобные персоны. Ну, вы понимаете, зачем — такой мужчина пропадает в одиночестве. К тому же зарабатывает на тренингах, семинарах весьма солидно. Также Анхель возглавлял небольшой кружок по выживанию. Никакой военной тематики — только выживание. В этом кружке было второе дно. Оно возникло случайно во время одного из выездов. Пока лагерь спал, Анхель ушёл подальше от подростков, чтобы размяться с мечом — никакой медитации ему не надо было. Просто почувствовать рукоять своего меча. Естественно, кто-то это заметил и на следующую ночь Анхеля встретили с палками, наспех доработанными в мечи и потребовали научить. Отступать было некуда.

Патриотическое воспитание в ОРД — основная задача воспитания детей и подростков. Поэтому, когда наверху узнали про данное движение, Анхеля по-доброму попросили преподавать своим ученикам славянский стиль фехтования и ведения боя. Умолчав о том, что не знает оного, Анхель согласился. Пришлось самому освоить, что оказалось несложно — всё было слишком понятно, чтобы не овладеть этим стилем. Это стало лишним пунктом финансирования его кружка, плюс — одобрение правящей власти всегда на пользу дела.