— В эту библиотеку будут допускаться все?

— Только те, что умеют читать. — Засмеялся кардинал.

— Я очень люблю библиотеки, порой в них можно найти такие древние вещи, что просто дух захватывает. Однажды Я нашёл некий манускрипт, содержания коего не понял, но он был старше всего, что мне попадалось ранее. Говорят, он был написан до рождения Христа. Скажите, кардинал, возможно ли такое?

— Конечно-конечно. И в наших закромах есть подобное, но они только для избранных, к коим не я, не вы не относимся. — Не понимая сути разговора, признался кардинал. Для Анхеля же это была бесценная информация. И, решив пойти до конца, он спросил как бы в шутку:

— Интересно, где хранятся эти документы? Ради того, чтобы посмотреть на них, Я бы осмелился влезть туда без спросу.

— Признаюсь, я тоже. — Ответил кардинал Паскуаль тем же тоном. — Но закрытая секция уже заперта. Она была возведена одной из первых, завершена год тому назад. Естественно, она под охраной, причём круглые сутки. Так что боюсь, мы никогда не увидим те документы. Ах, какая замечательная погода сегодня.

— Согласен с вами. Отличная погода. — Всё отлично. И новости особенно, жаль он раньше не спросил про библиотеку. Старый кардинал уже не тот, что пять лет назад. Ходит медленно, думает ещё хуже. И это, разумеется, только на руку Анхелю.

Два дня спустя в Понте Молле прискакал гонец из Ватикана. Он принёс некую весть, которая сильно огорчила кардинала и заставила его срочно собираться в дорогу. Его высокопреосвященство подозвал Анхеля, чтобы дать указания.

— Синьор Руиз, я вынужден покинуть Понте Молле прямо сейчас. Понимаю — неожиданно. Но горестную весть принёс мне гонец — Его Святейшество Папа Каликст III вчера скончался. Созывается конклав — я обязан там быть.

— Понимаю вас. Сожалею. — Склонил голову Анхель. Как же хорошо, что кардинал не видел, что в душе ангел широко улыбался. Конклав — что может быть лучше в этой ситуации? Разве что чума! На время конклава, цель которого заключается в выборе нового Папы, в Ватикане никого не должно быть. Никого! Вся стража будет за границей города, а кучка старых кардиналов ему не доставит особых неприятностей.

Час настал! Тот самый момент, которого он ждал последние годы. Сегодня вечером кардинал отбудет в Ватикан. А этой же ночью из Понте Молле навсегда пропадёт кондотьер Анхель Руиз. Он уйдёт под покровом ночи, тихо и незаметно. Ни с кем не прощаясь, также, как он покинул Славошовице несколько лет назад. Тогда лишь парень по имени Гануш знал, что он уйдёт, больше никто. Сейчас такое опять повторится. И почему-то есть ощущение, что это случится далеко не в последний раз.

Наступал вечер, солнце уже клонилось к горизонту. Приходило время вытащить на свет спрятанные от чужих глаз вещи. Те самые вещи, которые были приобретены несколько лет назад. Там было всё, что пригодится ему в дороге. А дорога будет долгой, так как поход его не подразумевал «туда и обратно». Сюда он не вернётся.

Кардинал уже уехал, и в его загородном доме наступила та самая ненавязчивая активность, которая была тут в его отсутствие. Все завершали дела, которые были даны и которые имелись в виду, например, снять постельное бельё и выстирать его, убрать дорогую посуду в надлежащий ей шкаф и так далее. Делами Анхеля было разве что проследить за всем этим, чего он мог и не делать — прислуживавшие кардиналу люди дорожили своим местом и без понуканий относились к своим обязанностям ответственно.

У Анхеля всё было собрано уже к закату — объёмный заплечный мешок занял своё место у двери, рядом стоял меч с присущей ему сумкой-ножнами. Кстати говоря, местные жители проассоциировали данную модель никак не с сумкой, а с конвертом. Это мало волновало Анхеля, в этих южных странах народ хоть и был более горячий и страстный, но касательно оружия были утончённей. Порой на меч Анхеля смотрели, как на варварских размеров клинок, а порой и в голос это выражали. Однако померяться силой и искусством никто так и не отважился. Ведь, хотя меч и был определённо тяжёлым и большим, Анхеля это нисколько не угнетало — клинок танцевал в его руках словно перо. И Анхель при всей своей огромности переставал быть гигантом, а превращался в бабочку — лёгкую и быструю. Это быстро охлаждало пыл местных.

Анхель шарил рукой под кроватью, как вдруг:

— Синьор Анхель!

Признаться, тут он едва не подпрыгнул.

— Зое! Кто тебя так научил подкрадываться?

— Испугался? Ведь ты и научил.

— Верно. И нет — Я не испугался. Хотя признаюсь, что твоего прихода не слышал.

— Ха-ха-ха. — Посмеялась девушка. — Что ты делаешь? Ощущение, что собираешься куда-то.

— Да, Я решил, пока кардинала нет, сходить размяться на несколько дней на природу. Засиделся Я здесь. А так как конклав — кардинал точно внезапно завтра не нагрянет.

— Жаль, я с тобой не могу.

— Мне было бы тебя слишком жаль, особенно, если ночью будет буря.

— Да, тут прав — холоду сопротивляться ты меня не научил.

— Боюсь, это невозможно — это зависит от внутренней… природы… человека. — Выговорил он несколько гордым тоном.

— Ну, вот что у тебя за природа? Мало того, что ни разу не болел, никогда не мёрз, тебе не бывает жарко, не хочется пить, так вдобавок, тебя ещё и боятся все кому не лень. Ну, кроме Ветки. И меня!

— Это, пожалуй, тоже дар. По крайней мере, у тебя. Лошадь ко мне долго привыкала. Несколько месяцев.

— А я тебя, как увидела, так сразу прониклась твоим мрачным обаянием.

— Начала говорить взрослые вещи. — Прижал Анхель указательный палец к губам, давая понять, что такие разговоры к добру не приведут.

— Ну, говоря по совести, я уже взрослая. И грамотная в отличие от многих.

— Не мог Я смотреть, как ты карябала лоскуты бумаги просто так. Она хоть и кардинальская, но денег стоит немалых.

— Кардинал Паскуаль разрешал. — Невинно надула губки Зое.

Анхель рассмеялся.

— У тебя отлично получается. Уж мужу ты прохода не дашь. — Погрозил он ей пальцем.

— Жаль, не ты им будешь — с тобой это никогда не получалось.

— Я особенный, ты сама сказала.

— Помню-помню. — Хихикнула она. Затем с минуту оглядевшись, продолжила. — Ты уйдёшь утром?

— Да, ещё до рассвета.

— Жаль, ну что же. Тогда до скорой встречи. — Она приблизилась к нему и слегка приобняла. Он ответил ей тем же, про себя попрощавшись.

Потом она ушла, оставив его одного. Солнце уже скрылось, скоро придёт тьма, под покровом которой он покинет это место. Анхель остался в своей комнате, размышляя о том, сколько ещё ему времени ждать того, на что намекал тот незнакомец, который явно был ему сродни. Но как говорят здесь: «Chi ha tempo non aspetti tempo» (Кто имеет время, тот не ждёт). Это порождало противоречивые мысли, хотя это была просто поговорка. Но суть всех поговорок весьма близка «верным приметам».

Далеко за полночь он перешёл мост и двинулся на запад, к дороге. Идти в полной темноте через лес для него не было таким уж трудным делом — в темноте он видел чуть лучше людей. Этого хватало, чтобы не спотыкаться на каждом шагу или подворачивать ноги. До дороги, что идёт прямо к стенам Ватикана, идти совсем немного, не более двух часов. До стен Папского престола тоже идти недалеко, следовательно, утром он должен уже быть рядом.

В план входили несколько пунктов: сначала разведать обстановку днём и ночью. Нужно было хотя бы немного знать, что происходит у стен Ватикана. Затем наметить наиболее удобное место для проникновения. Конкретного местоположения библиотеки он не знал, единственное, что успел выудить из разговора с кардиналом, так это то, что она находится недалеко от северной стены. Не очень точное определение, но больше выяснить Анхель не успел. Страшного в этом, правда, особо ничего не было, благо вся территория Ватикана весьма небольшая.

Следующим этапом было проникновение за стену. По идее, на территории Ватикана не должно никого быть, кроме кучки старых кардиналов, которые выберут одного, кто и будет новым Папой. Должность, видимо, весьма тяжёлая — предыдущий Папа Каликст III был таковым всего три года и умер. Конклав тогда заседал порядка двух недель. Этого времени должно быть более чем достаточно, чтобы найти всё, что нужно, и исчезнуть. Конечно, если в этот раз выбор будет куда очевиднее, и выберут нового Папу быстрее, могут и проблемы возникнуть. Но на этот случай не грех спрятаться до времени, а после под видом одного из рабочих покинуть Ватикан.