Алла видела, что взрослые люди смущены, как малые ребята.

— Надо же, а мы ведь даже и не вспомнили, что именно сегодня... — тихонько шепнула тетя Вера, проходя в калитку. — Спасибо девочке. Вот так вот и вообрази, что простая случайность!..

После улицы, в доме казалось очень тепло — было очень уютно и совсем немного пахло гарью от городского пожара, здесь даже этот посторонний запах не мог помешать приветливости самого дома и его хозяев. Гостей встретила Лариса Матвеевна, мама давным-давно пропавшего мальчика Алеши. Алла удивилась, какой красивой может быть старость. Доброе выражение лица старушки и улыбчивость делали ее очень приятной и интересной. Она радостно захлопотала над гостями, особенно над Аллой, приняв, ее, вероятно, за внучку или дочь кого-нибудь из них. Тут же был накрыт стол, на котором появились чай с вареньем и сушками, кисель и еще горячие вкуснейшие блины.

Алла, скоро насытившись, и пока взрослые вели разговоры, решила осмотреть дом. Она незаметно выскользнула из-за стола. Девочка помнила, что в прихожей видела дверной проем, закрытый толстыми шторами и, вероятно, ведущий на второй этаж. Возможно, там осталось что-нибудь, что могло бы напомнить о пропавшем много-много лет назад мальчике Алеше.

Раздвинув шторы, Алла погладила рукой стену, в поисках выключателя, а когда свет зажегся, сначала не поверила своим глазам.

Она стояла в небольшом коридорчике с лестницей. Стены и потолок его, а также стеллаж в углу, сплошь занимала богатейшая коллекция самодельных моделей — аэропланов, самолетов и вертолетов всех видов назначения, военных и пассажирских. Склеенные из готовых наборов, вырезанные из картона, а то и просто нарисованные — все они отражали разные периоды развития авиации, насколько девочка разбиралась в этом, но словно застывшие в прошлом.

В конце лестницы, наверху, она увидела дверь. Сильно забившееся сердце подсказывало, что именно там находится комната Алеши. И, если его родители за эти невероятно долгие годы так и не убрали сделанные сыном модели, это давало надежду на то, что и в комнате все могло оставаться без изменений. Все это время.

Алла поднялась по лестнице. Дверь оказалась не запертой. Она вошла в комнату и снова на ощупь отыскала выключатель, зажгла свет. Здесь тоже были модели, свисавшие с потолка, и нарисованные картинки на стенах с самолетами, воздушными шарами, дирижаблями. Рассматривая комнату, Алла обратила внимание на то, что повсюду нет ни одной пылинки. Подумать только — макеты висят здесь, давно не принадлежа тому мальчику, который их сделал. А ведь прошло лет сорок, не меньше, — это в три раза дольше, чем она живет на свете.

Казалось удивительным и грустным, что кто-то продолжает ухаживать за этой комнатой без всякой надежды увидеть пропавшего сына. Чисто было на письменном столе, хотя он заставлен был разными предметами для рисования — они лежали в «строгом беспорядке», будто мальчик выбежал на минутку и вот-вот вернется. А застеленная кровать была готова вновь принять в себя исчезнувшего хозяина, который не мог не любить свою подушку и одеяло, даже если иногда, ворочаясь ночами, наверняка сбрасывал их на пол.

Алла воображала все это так ясно, потому что сама соскучилась по своей родной комнате, своим вещам и постели, которых уже никогда не вернуть.

На стеллаже вместе с книгами стояли фарфоровые фигурки — красивый пятнистый дог и читающий книжку мальчик. Маленький, круглолицый он заставил Аллу вспомнить гостей, явившихся из Страны ЧБ,  человечков-нуликов (ей не хотелось называть их Нулями), смешных и симпатичных, но отказавшихся стать Кругом и Колом и подчинившихся приказу своей жестокой царицы.

Заканчивая осматривать комнату, Алла увидела, наконец, телевизор.

Он стоял в углу — большой, должно быть, невероятно тяжелый ящик на четырех длинных ножках. Алла такие видела только на старых фотографиях. Но именно так выглядели телевизоры в ту пору, когда ее папа с мамой только появились на свет. Экран телевизора закрывала большая вязаная салфетка, сверху она была прижата коробочкой антенны с двумя рожками, похожими на усики муравья. Такие салфетки Алла тоже видела на старых фотографиях. Раньше — когда у ее бабушки был такой же телевизор, — она точно так же прятала под ними его экран. То ли для того, чтобы меньше вытирать пыль, то ли просто из красоты.

Вдруг за спиной раздалось покашливание. Алла обернулась и увидела хозяина дома. Она испугалась, что он сейчас начнет ругать ее, за то, что без спроса вошла сюда, но к ее удивлению, старичок улыбался и вовсе не выглядел сердитым.

— Здесь все точно так же, как в тот день, — сказал он, — когда пропал Алеша.

— Ваш Алеша любил рисовать? — спросила она и показала на стол.

— Очень. Даже больше, чем читать книжки и делать макеты самолетов. Только учиться ему приходилось самому.

— Рисовать я плохо умею, — призналась Алла. — Но тоже хочу научиться, а еще мне очень нравится читать. Особенно я люблю потрепанные книжки. Значит, их много раз перечитывали.

— Я знаю. Ведь мы с тобой регулярно пересекаемся в библиотеке. Прости, я даже случайно подсмотрел, какие ты взяла последние книжки. Одна из них называется «Мешок снов». Чудесный рассказ, по нему назван целый сборник.

— Да, «Мешок снов», — кивнула Алла. — Там много картинок.

— В нем есть повесть «Максим в стране Приключений»⁹ . Отличная сказка, ее Алешка в детстве очень любил. Другая книжка... — старичок хитро подмигнул. — Учебник по рисованию. Верно?

— Да, вы правы. Он очень старый, но я выбрала именно его. А библиотека? — вспомнила Алла. — Вы не знаете, она не сгорела?

— Цела. Она ведь в конце нашей улицы. Я сам помогал ее защитить от огня, — успокоил старичок.

— Это хорошо, — и девочка грустно добавила: — Только вряд ли я теперь смогу вернуть эти книжки. Они сгорели вместе с моим домом.

Она вздохнула.

— Кажется, я могу тебе помочь, — Николай Петрович подошел к книжному шкафу и протянул Алле две книжки.

К ее изумлению, это были в точности те же издания, но гораздо новее, чем книги, которые она взяла в библиотеке. И все же заметно было, что мальчик Алеша их тоже читал не по одному разу.

— Никакого волшебства, — сказал старичок, улыбаясь.

— Но... — Алла смутилась. — Ведь для вас это память о нем. Я не могу их взять.

— Бери-бери. Видишь, как удачно вышло, что они пригодились. Алешка был бы рад, — заверил он.

— Но почему вы здесь все оставили, как было? — не стесняясь своего вопроса, Алла посмотрела в глаза старичку.

— Я бы не стал. Мне кажется это не совсем правильно, жить прошлым. Но других детей у нас не было. А жене очень важно было сохранить память о сыне.

Алла мысленно отругала себя за то, что причиняет старичку боль своими вопросами. Но ведь у нее тоже пропал брат, ей должно быть простительно.

— Можно, я немножко здесь побуду?

Я ничего не трону — хотела добавить она, но это было бы неправдой, поэтому она промолчала.

— Можно, — старичок погладил ее по голове и так же тихо, как появился, покинул комнату и притворил за собой дверь.

Алла подождала немного, как будто решаясь, и подошла к телевизору. Переложила подаренные книги под мышку и осторожно приподняла вязаную салфетку. Экран оказался выпуклым, из очень толстого стекла, и серый — примерно такого же оттенка, как стекло странного маленького окошка, и как внезапно проникший в подвал дым, из которого возникла царица Страны ЧБ и в который снова обратилась, чтобы исчезнуть.

Алла внимательно изучила панель старого телевизора. Правее экрана, который, как она знала, назывался кинескопом¹⁰ , в верхнем углу была надпись: «Чайка-206». Ниже располагались кнопки и ручки с подписями: «яркость», «громкость», «контраст». Центральная ручка и, наверное, главная, напоминала циферблат, который даже размечен был как у часов: 12 вверху и цифры 3, 6, 9 по часовой стрелке на соответствующих местах, а меж ними — палочки, указывающие промежуточные деления. В самом низу под решеткой, из которой, вероятно, должен выходить звук, были две клавиши: включения и отключения.