— Без обид, парни, но именно тёмные маги умудрились за две недели устроить три нападения на семьи магглорождённых, — фыркнул тем временем Пакерман, выпрямляясь. — Даже покупать «Пророк» не хочется, там только списки пострадавших и пропавших.

— Не все тёмные семьи служат Ему, — возразил Хантер, напрягаясь. Тема явно была болезненная.

— Но все, кто служит ему, — из тёмных, — подал голос Эллиотт.

— Ладно, простите, что заговорил об этом! — вскинул руки Финн. — Может, закончим?!

— Твоя мама всё ещё отказывается переезжать? — сочувствующе поджав губы, спросил Курт.

— Она живёт в Дугласе. Не верит, что туда могут добраться. Она никогда не воспринимала магов всерьёз, — Хадсон озлобленно потёр лицо руками, потом глубоко вздохнул. — Давайте напишем песню и продолжим заниматься делами.

— Чувак, — Пак потрепал друга по плечу. — Всё будет хорошо.

— Если она так и не согласится, мы можем попробовать поставить на дом защиту, — неожиданно предложил Себастиан, а когда на нём скрестились удивлённые взгляды, фыркнул. — Чего? Я знаю, каково это — волноваться за семью.

— Бас прав, — кивнул Хантер. — Мы с Куртом можем сотворить какие-нибудь заклинания на крови. К тому же у нас тут есть гений, который может справиться даже с ритуалом.

— Эм, вы про меня? — удивлённо переспросил Блейн.

— Ты же хорош в Чарах, — поддакнул Курт, улыбаясь. — Это будет легко.

— Я даже не знаю…

— Хватит ломаться, — отмахнулся Себастиан и повернулся к Финну. — Не волнуйся. С ней всё будет хорошо.

— Себастиан Смайт успокаивает Финна Хадсона. Что же я такого пропустил? — хохотнул от дверей Адам, обмахиваясь ладонью.

— О, ну наконец-то, — улыбнулся Эллиотт, хлопая по месту на диване рядом с собой. — Пришёл наш внештатный поэт. Давайте займёмся песней.

— Я давно это говорю, — пробурчал Финн, всё ещё смущённый отзывчивостью друзей.

— А зачем вам песня? Вы же только недавно выпустили альбом, — поинтересовался Блейн, пока Курт магией пододвигал их вместе с креслом поближе к остальным.

— О нас не должны забывать, вообще-то. Если бы мы только выпускали альбомы раз в два-три года, разве о нас бы сделали вкладыши на шоколадных лягушках?

— К тому же мы буквально сбегаем из страны. Фанатам может это не понравиться, — вздохнул Курт. — Поэтому мадам Холлидей приказала нам написать самую трогательную, нежную и приободряющую песню, которую только способны.

— Она точно должна быть о любви, — вздохнул Адам, рассеяно взъерошивая волосы.

— Большая часть песен в мире о любви, — напомнил Пак.

— У меня гениальная идея, — встрепенулся Себастиан. — Давайте напишем об этих сладких птичках.

Курт и Блейн скептически поджали губы, глядя на своих друзей.

— А потом, — продолжил Смайт интригующим тоном, — Холли продаст её как восхитительную историю любви, на которую будет ссылаться, когда все будут спрашивать, что мы забыли в Германии. Курт последовал за своим возлюбленным, а мы слишком хорошие друзья и не оставили его в одиночестве!

— Это звучит… — поморщился Курт.

— Восхитительно! — заулыбался Эллиотт. — Иногда ты выдаешь годные идеи, знаешь?

Себастиан, гордо подбоченившийся, обиженно глянул на рассмеявшихся друзей.

— Больше ничего не буду предлагать, — возмутился он, залпом допивая свой сок.

— Строчки в стиле «Нас будто слепили заклятием» не подойдут, да? — улыбнулся Хантер, косясь на обнимающуюся парочку краем глаза.

— Прокляни его, — попросил Курт своего парня на ухо. — Я разрешаю.

Блейн хихикнул, целуя его в висок.

— Но это очень мило — песня о нас, ты так не считаешь?

— Ты не представляешь, сколько шуток нам придётся вытерпеть сегодня, наивное дитя, — закатил глаза Хаммел, а потом повернулся к друзьям. — Адам, тебе не жарко? На улице почти тридцать градусов.

Адам рассеяно подёргал рукава своей длинной рубашки и покачал головой:

— Нет. Нормально.

— Ну ладно, — поджал губы Курт, не отводя от Кроуфорда пристального взгляда. — Ладно.

***

Блейн вернулся к себе домой достаточно поздно. Клеменс ещё не спала — со стороны кухни лился свет.

— Мам? — позвал Блейн, заглядывая в комнату. — Ты чего сидишь тут?

— Да вот, — рассеяно ответила женщина, откладывая книгу. Пальцы у неё немного тряслись, — не спится.

Блейн заволновался.

— Всё в порядке? — спросил он, садясь рядом и заглядывая матери в глаза. Она была бледной, уставшей. — Мам, что такое? Что случилось?

— Я сегодня ходила в Косой переулок, — вздохнула та, прикрывая глаза. — Варежка что-то напутала в списке покупок, ну я и решила прогуляться…

У Блейна дыхание перехватило. Пожиратели Смерти действовали активно, никого не боясь, могли напасть при свете дня. Неужели…

— Там появились они, — выдавила Клеменс дрожащим голосом. — Как на фото, в тёмных мантиях и в жутких масках.

— Ох, мам, — Блейн притянул зарыдавшую женщину в объятия, — мамочка…

— У меня на глазах заклинание попало в какую-то женщину, и она начала кричать, так кричать, — сдавленно бормотала Клеменс в плечо сыну. — Я хотела помочь, но меня за руку утащили в магазин, спрятали там. А я потом ещё подумала, а чем я, дура этакая, помочь могла? Я ведь просто… Маггла.

За всю жизнь, проведённую в магическом мире, Клеменс никогда не называла себя так. «Не волшебница», говорила она раньше. Блейн прижал её крепче.

— Меня не ранили. Авроры вовремя появились, — закончила она рассказ, пытаясь отодвинуть сына. — Но это было так страшно, милый… Читая в газетах обо всех этих нападениях, я даже не представляла, каково это. А сегодня…

— Т-ш-ш, всё хорошо, — Блейн вздохнул. — Прости. Прости, что меня сегодня не было.

— Нет, что ты, это нормально. Даже хорошо, что тебя там не было. Ты же смелый гриффиндорец, мой маленький львёнок, ещё бы кинулся в самую гущу, и не дай Боже…

Андерсоны немного посидели в тишине, обнимаясь. У Блейна сердце билось где-то в горле. Его мама могла погибнуть, а он сидел у Курта и наслаждался жизнью, ничего об этом не зная.

— Просто, — сказала Клеменс, вытирая мокрые щёки, — просто давай поскорее уедем, ладно? Всегда мечтала побывать на материке.

— Конечно, — кивнул Блейн. — Уже скоро. Совсем немного осталось.

***

— Что скажет твой парень на то, что ты заваливаешься ночью ко мне домой? — криво улыбнулся Адам, зевая. Курт аппарировал к поместью Кроуфордов уже после полуночи и ждал друга у декоративного пруда.

Много воспоминаний с этим местом у них было связано. Адам только начал привыкать к тому, как Блейн легко, уверенно обнимает и целует его некогда любовника, а тут Курт сам решил разбередить старые раны.

— Мой парень ничего об этом не знает и не узнает, как я надеюсь, — ответил Хаммел, поднимаясь на ноги. Он не стал отряхивать мантию или поправлять волосы, губы его были сжаты в тонкую линию, взгляд был решительный и прямой. Адам заволновался.

— Что такое? Что-то случилось?

— Ты мне скажи. А лучше покажи.

— О чём ты?

— Длинные рукава в такое время года, Адам? Ты мог бы просто повесить себе на шею табличку «новый Пожиратель Смерти», — понизив голос, зло ответил Курт.

Адам отступил на пару шагов.

— Ты бредишь.

— Тогда покажи мне руку, — потребовал Курт. — Покажи. Прямо сейчас.

Кроуфорд накрыл предплечье ладонью, отвернулся.

— Послушай…

Курт выхватил палочку — американская выучка, это занимало у него буквально долю секунды — и, не говоря ни слова, взмахнул ей. Рукав домашней мантии Адама разошёлся по шву и упал на землю. Невербальное Секо прошло точно по ткани, не задев кожу. Курт всегда точно контролировал заклинания и потому был весьма опасным противником в дуэли.

Естественно, Адам не успел спрятать руку. На его светлой коже явственно выделялись тёмные чернила Метки.

Курт отвернулся, закрывая лицо руками. Адам починил мантию, а потом приблизился к другу.

— О чём ты думал? — прошептал Курт, смотря себе под ноги. — О чём?