Блейн улыбнулся. Сантана, говорящая о Бриттани, была очень красивой — расслабленной, спокойной, счастливой. Девушки встречались со своего четвёртого курса, были одной из самых крепких парочек в Хогвартсе, и никто не сомневался, что и после всё останется так же.

— Твои родители… Нормально восприняли, что ты с девушкой встречаешься? — неожиданно даже для себя спросил Блейн. Они с Сантаной не особо дружили — из-за успехов в Зельях Снейп часто ставил их вместе в пару, на межфакультетских вечеринках они, бывало, говорили, но не открывали друг перед другом души. Сэм, например, был куда дружнее с ней из-за Бриттани. С Сантаной вообще трудно было общаться, яда у неё было так же много, как у змеи на гербе её факультета. Она всегда говорила правду прямо в лицо, не заботясь о том, хотели её услышать или нет. Ещё она была довольно эгоистичной и имела сомнительные моральные ценности…

Но сейчас, в последний учебный год, на Блейна нахлынуло странное лирическое настроение. Увидится ли он когда-нибудь со всеми этими людьми, с которыми учился вместе? Может, он пропускает мимо носа какого-нибудь чудесного друга?

— А что они могли не понять? — удивлённо ответила Сантана, вырывая Блейна из его мыслей. — Всё как всегда у чистокровных. Я дала им слово, что обеспечу семью законнорождённым наследником, и они отпустили меня на все четыре стороны.

— Погоди, — Блейн резко обернулся к девушке. — Но законнорождённый… Тебе придётся выйти замуж, родить ребёнка? А как же Бриттани?

— Так и Бриттани не грязнокровка, она всё понимает. У неё есть кузены, плюс семья её не такая старинная, чтобы строго блюсти наследие, как моя. Мы договорились, что если будем ещё вместе к тому времени, как родители истребуют с меня выполнение обещания, то она будет рядом и поможет мне. Никто же не обязывает меня оставаться чьей-то женой после рождения ребёнка, верно?

Блейн смотрел на Сантану шокировано, отстранённо воспринимая всё то, что она говорила.

— Ты чего завис? — хмыкнула Лопез, щёлкая у него перед лицом пальцами. — Твой роскошный Курт Хаммел ведь тоже чистокровный, да? Если от него никто не отрёкся, то, значит, он дал такое же обещание. Вы никогда об это не разговаривали?

— Нет, — отозвался Блейн. Прозвенел таймер, отвлекая от разговора. Они кинулись гасить пламя и переливать зелье в пробирку. Но в голове Блейн всё ещё прокручивал слова Сантаны.

Через две недели у них снова были выходные в Хогсмиде, Курт обещал навестить его. Им было, что обсудить.

***

На этот раз Курт не стал церемониться со столиками и едой, а сразу заказал им номер на втором этаже трактира. И не прогадал — Блейн почему-то не мог сдержать крика, пересказывая разговор со слизеринкой.

— Ты обещал такое деду? — спросил он под конец. — Курт, ты обещал?

— Я дал Непреложный обет, — отозвался Курт, глядя на своего парня мрачно. — Не мог бы ты перестать кричать?

Блейн запустил пальцы в волосы, прошёлся по комнате туда-сюда.

— Я думал… Твой отец всё-таки из Фоули, да и ты дружишь с чистокровными, я думал, ты знаешь о такой традиции.

— Но я о ней не знаю! — воскликнул Блейн, разворачиваясь к Курту. — И ты… Ты собираешься…

— Я дал Непреложный обет, — почти по слогам повторил Курт, поджимая губы. — Впрочем, даже если бы его не было, я всё равно бы продолжил род. Я наследник двух чистокровных семей, Блейн, это мой долг.

Курт говорил об этом тихо и спокойно, как о давно принятом решении. Скорее всего, так и было.

— Как и сказала твоя подруга, — продолжил Хаммел, поднимаясь на ноги, — это проверенная практика у чистокровных. Да, магам по большей части плевать на сексуальную ориентацию людей. Но род, оставленный без наследника, — погибший род. Это проклятие, сравнимое с Предательством крови. Только сумасшедший идёт на такое.

— Как ты вообще можешь о таком говорить? — отчаянно спросил Блейн. Ему казалось, что все вокруг сошли с ума. Или он был сумасшедшим, ведь это он не мог понять то, что для других было аксиомой.

— Блейн, брак по расчёту стар как мир. Всё, что мне надо, — найти достаточно родовитую девушку, жениться на ней и заиметь наследника. Последний пункт, вероятно, будет немного труден, но ведь есть специальные зелье. Или, знаешь, ты мог бы мне помочь.

Блейн аж весь подпрыгнул от неуверенной улыбки Курта.

— Не пытайся перевести всё в шутку!

— Я пытаюсь сделать так, чтобы мы с тобой не поругались из-за ерунды.

— Ерунды? Ты серьёзно сейчас?

Курт вздрогнул из-за крика. Его явно напрягала вся ситуация — он не привык, чтобы на него повышали голос, тем более Блейн. Но, с другой стороны, он не мог понять причин злости своего парня.

— А я, по-твоему, кем буду всё это время, пока ты исполняешь «долг»? Мальчиком на побегушках? Ты будешь звать меня к себе, когда будешь уходить от жены? Как какую-то…

— Блейн, не надо.

─ …какую-то шлюху? Или ты вообще не вписывал меня в настолько далёкое будущее? Потому что раньше я думал, что да, а теперь…

— Замолчи! — закричал Курт, взмахивая руками. Две вазы, стоявшие на столиках в разных углах комнаты, разбились, брызнув осколками во все стороны. Стёкла в окнах зазвенели, по цветочным горшкам пошли трещины. Блейн нервно вздохнул — когда маг выходил из себя и использовал стихийную магию, она затапливала комнату как волна. Раньше магия Курта — когда он использовал какие-нибудь заклинания на Блейне — ощущалась тёплым и ласковым прикосновением. Сейчас это был скорее ледяной душ, окативший с головы до ног.

— Я понимаю, что ты нервничаешь, но прекрати эту детскую истерику, — медленно произнёс Курт, будто пытаясь справиться с собой. Блейн вздрогнул — по лицу Курта прокатилась рябь от неустойчивого Гламура, который он и не заметил раньше.

— Сядь, — продолжил Курт, — давай поговорим. Спокойно, как взрослые люди.

Блейн глубоко вздохнул. Сердце стучало у него где-то в горле, глаза жгло от непрошеных слёз обиды и злости. Нервно одёрнув рукава рубашки, он сел на кровать рядом с Куртом. Они были близко, но не касались друг друга плечами или коленями. Было непривычно.

— Аристократы испокон веков заключают браки по договорённости. Ради денег, ради магии, ради влияния, ради чего угодно. И это совсем не то, что ты себе представляешь. Супруги могут не видеть друг друга месяцами, годами, если они не боятся выставить себя в дурном свете. А брак ради наследника и вовсе ерунда — поженились, зачали, выждали пару месяцев для приличия и развелись. Чувства — последнее, что нужно в этом деле.

Блейн спрятал лицо в ладонях, слушая размеренный и уверенный голос Курта. Он не мог поверить его словам. Курт был неисправимым романтиком, он обожал слезливые любовные истории и неправдоподобные сказки со счастливым концом. И сейчас он говорил, что чувства совсем не важны?

Блейн вздрогнул, когда Курт придвинулся ближе, положив руку ему на колено.

— Я понимаю. Я тоже, давным-давно, не мог поверить в это. Но с тех пор, как мой папа заметил, что на пляже я наблюдаю за мальчиками, а не за девочками, он рассказывал мне всю правду о таких случаях. Я-то верил, что у меня всё будет как у родителей — я встречусь с подобранной мне девушкой и влюблюсь в неё без памяти… А вышло вот как.

Курт хохотнул, отстраняясь. Блейн в отчаянии схватил его за руку и притянул к себе, едва не скинув с кровати.

Они просидели в обнимку пару минут, когда Блейн, наконец, смог подобрать слова.

— Прости. Прости, что начал кричать, устроил истерику, просто… Я не могу смириться с этой мыслью. Не могу представить, что должен буду наблюдать за тем, как ты женишься, заводишь ребёнка, и утешаться тем, что это не надолго и любишь ты всё-таки меня. Это звучит как какой-то бред. Как один из твоих глупых, некачественно написанных романов.

— Эй!

Блейн фыркнул, утыкаясь носом в шею Курта. У того по спине побежали мурашки и волоски на руках встали дыбом.

— И ты меня прости. Мне не стоило выходить из себя, — отозвался Курт, забрасывая ноги на колени Блейна для удобства. — Просто… Постарайся больше на меня не кричать, ладно?