Его жизнь была хороша.
Никто не мог запретить ему лыбиться как последнему идиоту, даже вдолбленная в голову манера «чистокровного» поведения.
— Давай поженимся, — сказал Себастиан, не поворачивая головы. Хантер рядом с ним поперхнулся шампанским.
— Что?
— Поженимся.
— Но… Зачем?
— Потому что этого от нас точно никто не ожидает.
Кларингтон рассмеялся, отдавая опустевший бокал домовику и возвращаясь в прежнюю позу.
— Тем же ритуалом, что эти двое?
Себастиан закаменел всем телом.
— Нет… Нет.
Хантер на его сомнения не обиделся. В их время вообще мало кто рисковал связывать себя на всю жизнь с одним человеком.
— Тогда, хороший мой, придётся немного подождать. Ни одна страна пока не разрешила однополые браки.
— Но как только?..
— Так сразу. И возьмём с собой колдокамеру, чтобы запечатлеть удивлённые лица наших дорогих друзей.
Себастиан довольно рассмеялся, развернулся, чтобы стоять перед Хантером, взял его за лацканы камзола и притянул для поцелуя.
***
Блейн магией распахнул окно, вдохнул свежий после обычного майского дождя воздух, а потом вернулся на диван.
Близилось время экзаменов, Уэс и Ирма даже отвлеклись от планирования собственной помолвки и принялись зубрить, дабы не завалить последние зачёты. Большинство из них — кроме артефакторов — переходило на последний, пятый курс.
Директор университета недавно подошёл к Блейну и сказал, чтобы он начинал готовиться к получению звания магистра. Испытание ему назначали на конец следующего учебного года, разрешая пропустить обычный год практики.
Но Блейн не мог позволить себе зарыться в конспекты, как Джефф, Хельга или Ник. В Варшавском университете завалили испытания, теперь право на разработку заклятия перешло в Лиссабон, его взяла под контроль Международная Конфедерация Магов, консультации Блейна, Райдера и близнецов, вызванных с их мест обучения, требовались всё чаще.
Блейн знал, что многие преподаватели и без того поставят ему хорошие оценки. Блейн Андерсон-Хаммел был одним из самых успешных их учеников за последнее десятилетие. Но были и другие профессора, которые только относились к нему строже с каждым годом, с каждым приглашением в научное общество и статьями в журналах.
Это было утомительно.
Ещё утомительнее было то, что Курт сбежал в Британию на Белтайн. Жить на две страны было трудно.
Было довольно очевидно, что, несмотря на любовь к Германии и тёплые воспоминания об этой стране, после окончания обучения Блейна они должны будут вернуться на острова. Там было поместье и предприятия Курта, там были Фоули, которым принадлежал Блейн.
И несмотря на желание навсегда остаться в уютном Штутгарте и знакомом Мюнхене, Блейн уже не мог дождаться времени, когда его муж будет с ним постоянно.
Тут Блейн одёрнул себя, отложил письма, которые перебирал.
Недавно они уже поругались из-за этого. Когда Курт уехал в Лондон устранять последствия эпидемии, поразивших гиппогрифов, а Блейн невыносимо затосковал.
В тот раз Курт задержался в Британии подольше, просто потому, что хотел. Он проверил заново отстроенную конюшню, пополнившуюся парой новых лошадей, проследил за работой двух недавно родившихся домовичков, договорился о том, чтобы отнести самого старого книззла, Ивонну, к магическому ветеринару.
Просто провёл день в Лестершире, не торопясь домой, отдыхая. Блейн узнал об этом и вспылил.
Они кричали друг на друга. Курт напоминал о давнишнем обещании Блейна давать ему свободное пространство, Блейн раздражённо говорил, что они, вообще-то, мужья, живущие вместе (они окончательно перебрались к Хаммелам ещё до свадьбы).
Их совместная жизнь не была идеальной, они ругались, спорили и обижались друг на друга постоянно. Но это была первая крупная ссора со вскрытием старых обид, накопившихся за несколько лет.
Это была первая ссора, в которой Курт вспомнил зиму девяносто шестого ─ девяносто седьмого годов. Первая ссора, в которой Блейн спросил, может, Курту пора немного переосмыслить свои границы личного?
Конечно, через два дня, когда Курт вернулся в Штутгарт, они извинялись друг перед другом и клялись, что говорили это со зла, не имея в виду. Но осадок остался, как и после любых таких ссор.
Блейн запомнил неприятную тему, чтобы постараться не поднимать её, и был уверен, что Курт тоже. В конце концов, такие долгие отношения, как у них, брак подразумевали под собой умение находить компромиссы и, да, изменяться ради любимого человека. Они оба были готовы на это.
Да и встречи после разлук всегда были особенно сладкими.
Блейн улыбнулся воспоминаниям, снова взялся за конверт и нож.
Следующее письмо пришло от Дэни, в него была вложена яркая цветная колдография, изображающая двух девушек и маленькую дочь у них на руках.
Искусственное оплодотворение активно входило в жизнь магического общества. Даже в Британии были уже несколько семей, воспользовавшихся им. Аните, дочери Дэни, недавно исполнилось два года, она была молодым, здоровым и чудесным ребёнком. По крайней мере, так писала Дэни, вернувшаяся к себе на родину, в Бельгию.
Отстранённо Блейн подумал о том разговоре, когда Курт признался, что тоже хочет детей, действительно хочет.
Сейчас, очевидно, было не время. Блейн заканчивал учиться, «Сестрички» готовились уйти на покой. Потом предстоял переезд в Англию. Блейн знал, что в ближайшее время бабка передаст ему статус главы рода. К тому же он всё ещё постоянно мотался по Европе из-за различных учёных советов и испытаний новых заклинаний.
Ребёнок не должен расти в таких условиях. Им нужно было уладить все дела, осесть — действительно осесть, а не просто переехать в новый дом, — да и подготовиться к этому морально.
Блейн поймал себя на том, что размышляет о перспективе расширения семьи как о какой-то практической работе — подготовка, сбор материала…
— Очевидно, — хмыкнул мужчина вслух, — я к этому пока что совершенно не готов.
Ну что ж, никто никого не торопил. У них с Куртом была вся жизнь впереди.
2001~
Весной «Вещие Сестрички», официально заявившие, что выпускают свой последний мини-альбом и уходят на покой, были приглашены в Нидерланды, выступить перед королевой-волшебницей и магической аристократией.
После вечера Себастиан и Хантер сбежали, а вернулись в предоставленный группе номер уже с кольцами на пальцах и официальным документом, подтверждающих их брак.
Куинн, отправившаяся в путешествие вместе с группой, хлопала в ладоши и смеялась, пока остальные парни удивлённо хлопали ресницами.
— Придётся тебе привыкнуть, Куртси, — наигранно-самодовольно заявил Себастиан, — что теперь все будут говорить о приёмах в честь годовщины моей свадьбы.
— Ну это мы ещё посмотрим, — подыгрывая ему, азартно заявил Курт, а потом шмыгнул носом и обнял своих друзей.
***
В конце июня Блейн возвращается в дом Паскаля, где его ждут все, в том числе и университетские друзья. Он вымотан, с его палочки ещё срываются искры остаточной магии, но в руке у него шкатулка с позолоченным перстнем.
Блейн теперь официально Магистр Чар.
Курт кидается его обнимать одновременно с Клеменс, Паскаль командует молодняку открывать шампанское.
Им есть, что отпраздновать.
Экзамены официально сданы, они все теперь дипломированные специалисты. Только Ник и Уэс жалуются и ноют — им до звания артефакторов ещё два года учиться.
Хельга возвращается в Берлин, к семейному делу, Ирма остаётся в Мюнхене со своим пока-ещё-женихом. Джефф уезжает в Ирландию, и Блейну хочется плакать, потому что это напоминает выпускной из Хогвартса.
Да, он всё ещё держит связь со своими школьными друзьями, но время, расстояние и разная жизнь неплохо разделили их. Раньше он не мог представить свой день без разговора с Сэмом, а теперь… Последний раз они виделись три месяца назад, когда Сэм хвастался повышением.
