Она не оставила ни единой подсказки о своём местонахождении, но Бриттани верила, что сможет узнать, где прячется её возлюбленная. Она изредка слала письма старым друзьям, и по ним можно было отследить её путешествие — Америка, Канада, Австралия, Индия, Китай…

И вот теперь она была в Швеции.

В то время как Блейн, Сэм, Мерседес, Рейчел — все дети того поколения ─ медленно становились взрослыми женщинами и мужчинами со своей жизнью — Бриттани почти не менялась. Она вела журнал, в который записывала всех удивительных магов и существ, которых встречала, изредка посылала свои полевые записки в «Придиру», своей старой школьной подруге, Луне Лавгуд, всё так же одевалась в мантии ярких расцветок и предпочитала не пользоваться услугами домовых эльфов.

А ещё она всё так же не нашла свою девушку.

— Как ты вообще её ищешь? — с тихим сомнением в голосе спросил Эллиотт, когда Бриттани согласилась переночевать у них в номере, а не в простоватом маггловском хостеле.

— Посещаю разные города. Спрашиваю людей. Смотрю на улицах. Иногда мне кажется, что я чувствую её магию, её ауру… Но это лишь смутные ощущения.

Бриттани согласилась угоститься чаем с бергамотом, похвалила «Сестричек» за яркие рекламные плакаты по всей магической части города, спросила, как там поживают общие друзья.

— Ты не думала о том, что, возможно, никогда её не найдёшь? В Британии Лопез ждёт только арест. Она ведь даже род бросила, — пробормотал Себастиан и тут же получил подзатыльник от Пака. — Ты совсем охренел?!

— Всё нормально, — Бриттани безмятежно улыбнулась. — Я уверена, что найду Сантану. Мы ведь как константа. Мы всегда должны быть вместе.

Девушка посмотрела на свои руки, и что-то в её лице дрогнуло.

— Сейчас мы на расстоянии… И мир кажется совсем неправильным.

Ребята переглянулись над её головой, а потом Курт подсел ближе.

— Хочешь сходить на наш концерт завтра днём? Отдохнёшь, развеешься. Наши новые песни должны поднять тебе настроение. Мест на вип-ложе не обещаем, но можно будет послушать из-за кулис.

— А «Феникс» там будет? — Бриттани наклонила голову к плечу. — Мне нравится, когда ты поёшь низко.

— Ты говоришь прямо как Блейн, — Курт рассмеялся. — Будет.

Бриттани ушла прямо после концерта, отправившись куда-то севернее, рассказав, что она с Сантаной часто обсуждала, на что похоже явление полярной ночи. «Вещим Сестричкам» оставалось только проводить её пожеланиями удачи.

Себастиан говорил, что Равенкловцы могли быть не менее упорными, чем Хаффлпаффцы.

2000~

Двухлетняя годовщина свадьбы Курта и Блейна каким-то образом превратилась в настоящий приём.

Блейн позвал на праздник не только университетских друзей, с которыми он уже настолько сблизился, что не представлял своей жизни без них, но и Сэма, Мерседес, Тину. Сент-Джеймсов после долгих размышлений было решено не звать.

Из-за просочившейся в британскую прессу информации пришлось оказать знак внимания, позвать, также Фоули, как членов семьи, и Фабре, как родителей близкой подруги, которая помогала устроить торжество.

Курт с сожалением признался, что вынужден позвать на праздник Селвинов и Шафиков, за этот год здорово выручивших его, и Блейн легко согласился.

Видимо, сработали сотни книг и тысячи уроков по этикету, которыми его пытались подготовить к статусу лорда Фоули.

После долгих сомнений Блейн также направил несколько приглашений семье Уизли. И он был очень сильно удивлён, когда в Штутгарт прибыли Джордж и Перси Уизли вместе с девушкой последнего, Одри.

Появление героев битвы за Хогвартс на празднике заставило журналистов писать настоящие репортажи, один из которых появился даже в «Пророке», где приём был назван «эталоном светского мероприятия».

Блейн принимал поздравления от друзей и следил за тем, чтобы всем было приятно и удобно, чтобы не сталкивались люди из разных поколений и сословий, с разными взглядами на жизнь — только дуэлей им сегодня не хватало. Но взгляд его периодически возвращался к Джорджу.

Тот улыбался и даже танцевал с Одри, пока старший брат отошёл за напитками, но в нём во всём прослеживался неисправимый надлом.

Если бы не Курт, отвлекающий его, Блейн бы расплакался прямо на празднике в честь годовщины его свадьбы. Потому что Фред погиб, Джордж потерял часть себя, а Блейн, никак этого не ожидавший, даже не успел попрощаться со своим другом, просто прекратив отягощающую переписку пару лет назад.

Это было больно.

На празднике играли почти классические композиции британская группа «Звездочёты», состоящая из двух парней и девушки-солистки с удивительно чистым голосом. Холли взяла их себе под крыло, как следующих подопечных.

Это было не слишком очевидно, но карьера «Сестричек» шла к своему ожидаемому концу.

Всё чаще поклонники замечали, что в песнях группы и в концертах нет той отдачи, огня, всё чаще непонятно откуда взявшиеся музыкальные критики сравнивали «Сестричек» с новыми группами.

Они начали музыкальную эпоху в магическом мире, но им нужно было уйти с пьедестала.

У всех ребят уже была своя жизнь. Спокойная, почти семейная. Да, музыка всё ещё приносила им удовольствие…

Но, как признался сам Эллиотт, порой в его голову закрадывались мысли, насколько легче ему было бы, оставь они сцену. И эти мысли уже были плохим признаком.

Себастиан думал об этом, наблюдая за танцующими парами. Очень долгое время «Вещие Сестрички» занимали в его жизни ведущее место. Но теперь был Хантер, дом Кларингтонов, который скоро должен был стать его, мысли об открытии галереи, которые завлекали так же сильно, как когда-то — эксперименты с зельями.

— Ты грустишь, — проницательно сказал Хантер, приближаясь к Себастиану с бокалами в руках.

— Совсем нет, — Смайт покачал головой. — Просто размышляю над всяким.

Хантер отдал ему бокал, встал рядом, притёрся боком и бёдрами так, чтобы между ними не осталось ни дюйма, как-то довольно и сыто вздохнул.

— Над будущим, да?

— Пять баллов… Точно, в Дурмстранге нет факультетов.

— Все мы об этом думаем сейчас, — Хантер взял Себастиана за руку, этот нежный жест был совершенно им не свойственным и потому довольно приятен. — Я есть в твоих мыслях?

Себастиан усмехнулся.

— Ну сам-то как думаешь?

Хантер наклонил голову, роняя её на плечо Себастиана.

Они были вместе уже три года, очень-очень большой срок по всем меркам. И ни один из них не чувствовал скуки, усталости или чего-то ещё, чего они ожидали от долгих отношений.

Впереди, на поляне, Эллиотт вскочил на сцену, взмахнул палочкой, запуская музыку. Зазвучала старая «Амортенция» — его первое соло.

Песня Курта и Блейна, по единодушному мнению их семейного круга.

Курт абсолютно невежливо ругался на Пака и Финна, что танцевать под эту песню на каждой годовщине ему уже надоело, а Блейн смеялся, запрокинув голову, и за руку тянул своего мужа в центр поляны. Маленькая сестра Пака, которой уже было шестнадцать лет, обучавшаяся магии на дому юная красавица в шёлковой мантии, бесстыдно приглашала танцевать профессора Аргуса.

Себастиан сам устал от танцев, у него болели ноги и руки, а ещё щёки, потому что он часто улыбался. Он был рад за Курта и Блейна, которые шли вперёд по жизни рука об руку, несмотря ни на что, был рад за Финна, который наконец-то начал встречаться с какой-то девушкой. Ему нравилась Куинн, которая делала их старика Пакермана как-то взрослее и спокойнее, нравилось то, как улыбался Эллиотт рядом Аргусом. Себастиану нравилось то, что он мог в любой момент отправиться камином в Англию и позвать сестёр гулять — те теперь были взрослыми девушками, Дафна готовилась к свадьбе, Астория экстерном заканчивала последний год Хогвартса, и родители больше не могли запретить им встречаться с Себастианом.

Себастиану нравилось, что Хантер был рядом с ним, знакомый, прекрасный, Мордред их задери, любимый. Себастиану нравилась семья Кларингтонов, принимающая его, уютные и тёплые дома, в которых он был желанным гостем.