Доминика, казалось, не тревожили никакие сны и вовсе. Он подскочил с места, оставляя после своей светлой головы боль в плече, и невозможно было устоять перед коротким поцелуем в губы.

– Мы хорошо смотримся вместе.

– А?

Усмехнувшись, Доминик подал ровно половину сумок Мэтту.

– Девушки, сидевшие чуть выше, позади нас, хихикали то и дело, а потом смылись побыстрее, убедившись в нашей… вовлечённости. И наверняка подтвердив свои догадки.

Всё это он говорил на пути к двери – они остались чуть ли не последними в салоне.

Мэттью пожал плечами, вертя головой и оценивая обстановку.

– Такси?

– Полчаса ходьбы.

Как оказалось, Доминик жил почти на самой окраине, рядом с окольцовывающей Манчестер сити трассой.

В самом городе наверняка можно было хорошенько поразвлечься, но по пути к дому Ховардов ему на глаза попадались разве что старые дома, содержащие в себе небольшие магазинчики, крытый рынок и даже антикварный магазинчик. В обстановке Манчестера угадывался дух Шотландии, но постичь суть схожести не удавалось.

– Спокойное местечко, – ненавязчивое замечание заставило Доминика подтвердить мысли Беллами.

– Да уж, сколько я катался в Манчестер на велосипеде с друзьями, не передать. Зато вот за следующим же углом есть грязноватый паб, где всегда продавали сигареты, а если особенно повезёт, то и бутылочку Лондонера.

Доминик повертел головой, будто проверяя, всё ли на месте, так, как он оставил, уезжая в Плимут совсем недавно. Мэри упомянула в одном из разговоров о благоприятном влиянии, которое Мэттью оказывал на Доминика. Наверное, он раньше ездил домой столько раз за два-три года так, как за один этот.

– А как там в Кембридже?

– Здорово, – только и смог ответить Мэттью. Вспоминать не хотелось, но Кембридж всегда занимал особое место в его сердце, хоть и возвращение туда грозило лишь воспоминаниями о родителях, первых неловких сигаретах в кустах за школой

и одиночестве, которое преобладало над всем прочим.

– Можем мы съездить туда когда-нибудь? – спросил он.

– Негде жить, а на пару дней – не стоит усилий и денег.

Доминик открыл рот, чтобы сказать что-то наподобие «а родители?», но из него вырвалось только непонятное смешение звуков.

– Да уж, – выдал Мэттью и замолк. Спустя пару узких улочек они вышли на небольшой спуск.

– Почти на месте.

Почему-то только глянув на предпоследний от угла справа дом, Мэттью сразу понял, что это он.

Доминик произвёл пару операций со своим телефоном, и картина дополнилась вышедшей на дорогу хрупкой женщиной, кутающейся в шерстяную кофту на пуговицах. Её белые волосы разбросал ветер, который поддувал Мэттью и Доминику в спину.

Она тут же начала улыбаться и махать рукой, а после и вовсе побежала навстречу сыну. Кинув сумку на сырой асфальт, Доминик расставил руки, принимая на себя фирменные, мамины душащие объятья.

Их секрет был известен только матерям, которые могли вот так просто почти убить и известить о нежелании так поступать одновременно.

Досталось и ему. Мэттью неловко замер, даже не успел похлопать её по спине (это было бы вполне уместно, решил он потом).

– Почему вы оба так легко одеты? Тут ещё десять градусов, негодники, – она улыбалась и упрекала одновременно, и смотреть на неё такую было забавно.

Но Мэттью охватила паника в лучших её традициях. Он ещё никогда не знакомился ни с чьей мамой. Уж тем более дважды, в своей истинной позиции.

– На тебе лица нет, Мэттью, – распереживалась Мэри. – С непривычки дорога может показаться изнурительной.

– Да и недосып не большой помощник в этом деле, – выдал он на одном дыхании. Он не волновался ни о чём уже тысячу лет, и в тот момент психика будто решила восполнить отсутствие этой эмоции до краёв и даже больше.

– Тогда бери сумку, лентяй, и идём быстрее.

– Это я лентяй? – шутливо возмутился Доминик. – Мисс Вундебар на посту?

– Прикуси язык, дурачок.

– Тебе определённо идёт на пользу общение с ней.

– Я даю первое предупреждение, сын!

Она и правда очень любила сына. Сама того не замечая, испускала мягкие волны любви во все стороны, особой, гордой материнской любви.

Пока они переругивались в шутку, что было похоже больше на традицию, Мэттью перевёл дух. Его не мучили мысли, а что-то другое нависало дамокловым мечом над головой и мешало оставаться беспристрастным.

Он не раз прекрасно представлял, а точнее не мог представить себе, как, видя ребёнка беспомощным и ни на что не способным, через двадцать с лишним лет матери отпускают его с беременной спутницей или хотя бы просто невестой, что вступало в неизбежное противоречие с образом златовласого мальчика, делающего свои первые шаги или читающего по буквам.

При мысли о таком охватил холодный ужас, и Мэттью больше не мог ровно дышать. Он почти не обратил внимания на сразу же показавшийся необычным дом, и уловил удивлённый взгляд Доминика в тусклом свете серого дня.

– Стареете.

– Дом, – шикнула на него Мэри.

– Милая, я ухожу через пять минут! – из глубины неизвестности позвал строгий женский голос.

– Ой, а я забыла собрать документы, – начала бормотать себе под нос Мэри, а после сказала так же громко: – Я с тобой!

– Лучше я одна, – в небольшой квадрат прихожей втиснулась женщина в чёрном платье и приталенном пиджаке. Мэри на секунду помолодела лет на десять, выпятив губы в мнимой обиде. – Ну, зачем тебе мотаться, собираться, – женщина обняла её за плечи, – волноваться.

– Точно?

– Да, да, всё чудесно, Эм.

Отрешённая прострация, как защитная реакция на недоумение, вызванное всей ситуацией (к тому же, Доминик весьма не тактично исчез в дверном проёме, только скинув обувь), застала его врасплох, и Мэттью не знал, что ему делать. Мэри и её подруга проскользнули мимо, как только леди в платье встала на высокие каблуки, и только тогда он скинул ботинки, аккуратно поставил их на ближайшую полку и прошёл в гостиную, которая казалась совсем маленькой и по размерам больше напоминала его спальню. Сумок как не бывало, Доминик разлёгся с сигаретой на диване, закинув одну ногу на его спинку. Диван соответствовал и дому, и гостиной по размерам, но, усмотрев место рядом с ногой Доминика, Мэттью приземлился на протёртую подушку сидения.

Рука прошлась по его до боли прямой спине.

– Расслабьтесь, выдохните.

Мэттью повиновался на автомате.

– Отдохните хорошенько, разговоры подождут.

– Я не… – Мэттью не смог продолжить.

– Я говорю, расслабьтесь, – почти приказал Доминик, но это, конечно, не сработало. Когда всё было так просто?

Дверь хлопнула, и Мэттью сжал ладони вместе.

– Вы голодные? Ну, конечно же, – она ответила сама себе и хлопнула выпячивающего губы в подобии невидимого поцелуя Доминика по плечу, напоследок взъерошив его волосы хорошенько.