Казалось, через пару минут затормозил, а после они чуть не выбили себе челюсть и какой-нибудь из суставов, пока прыгали на кочках.

– Развлекайтесь, – Кирк хлопнул напоследок дверью, впустив вместо себя некоторую массу холодного воздуха.

– Да давайте уже наконец, – вскинулся Доминик.

– Я потерял… презерватив, – заржал Мэтт, утыкаясь носом ему в спину.

– Быстрее, – Доминик кинул назад ещё один квадратик.

На половине пути, при свете верхней лампочки, которая давала лишь скудное отражение в стекле, дальняя часть соображающего Мэтта знала, что Кирк смотрит. Любопытствует, как он бы сам выразился.

Его впервые в жизни посетил на короткий миг вопрос: а так ли чист на стороне содомии Кирк, как он всегда думал?

А он даже не понимал происходящего – всё было как обычно. Доминик сам посылал нужные сигналы какими-то невероятными сверхчувствительными каналами и получал всё то, что заказывал, с точностью до движения.

– Холодно, как сволочь, – Кирк вернулся, а Доминик ещё даже не начал приближаться к концу, как и сам Мэтт.

– Ммм, хорошо, левее, – лениво и будто ласкаясь, он был мастер своего дела. В другой день, уловив такие ноты, Мэтт бы скептично улыбнулся уголком губ и занялся бы своими делами, если бы были. Но кого он обманывал, эти позывы оставались в подсознании ещё надолго. Доминик любил стеснять людей.

Нарочно вжавшись по основу глубоко, он начал крутить бёдрами по кругу, чтобы Кирк морщился в лобовом стекле и потирал лицо руками.

– Когда я смотрю, у меня не встаёт. Но стонешь на десяточку.

– Да трахай же, – Доминик злился. – Я тебя ненавижу.

– Я тебя тоже, – ответил Мэттью, резко вбиваясь пару раз. – Ох, хорош…

Доминик хотел быстро, хотел резко, но даже и тем более в таком состоянии, Мэтт на самом деле был не состоянии. Никогда. В его натуре было тянуть и мучить скольжением рук и пальцев, и медлить, растягивать, впитывать всё и оставлять себе, захламлять свою душу и ждать, пока прогниёт.

– Или ты заканчиваешь с ним, или я заканчиваю за тебя, – устало протянул Том.

– Валяй, – Мэттью оттолкнул от себя Доминика, помог сесть на колени и командовать парадом.

– Я уже не настолько пьян.

– Напейся, – засмеялся Доминик, затем застонал.

– Ты бы правда дал мне, котик? – съязвил Кирк.

– Напьёмся – разберёмся, – выпалил он, двигаясь так быстро, что это было насилием над личностью Мэттью.

Он больше ничего не хотел.

– Иди сюда, пупсик.

– Идите вы оба сами в…

– Кирк, представь, что меня зовут Ирэн, – рассмеялся Доминик.

– Ты договоришься.

– Ну, до чего же.

Они профессионально друг друга дожимали, и Мэтт выпил ещё. В душе у него разлился целый океан, чёрный, как ночь за окном. Он хотел этого, раз уж сам не мог. Да и сам Ховард хотел поплатиться, поэтому вилял задом и уступал место позади себя. Хотел, за все те разы, что Мэттью не мог уколоть в ответ, что мучился головной болью, пытаясь понять, на что его толкали.

– Давай уже, Кирк, не ломайся.

Мэтт целовал Ховарда везде, и видел, как Принц всея голубых кровей хотел, чтобы его хорошенько отодрали. Безусловно, за всё хорошее. За ним и пристроился его закадычный друг, и в любое другое время Мэтт бы сам себе голову отсёк за подобные шутки. Но это была вполне себе твёрдая реальность, не считая четырёх косячков и тучи алкоголя.

– Он такой… – надорвался Доминик, упираясь руками в плечи Беллами. – Нет, ты длиннее.

– Ты трахаешь его как женщину, – вздохнул Мэтт, продолжая смотреть и получая от этого тройное удовольствие. Том двигался садистски быстро, держа за бёдра хваткой собственника. Мэтта в руке крепко сжимал Ховард, и он был умом с Томом, умевшим только одно – пялить первое попавшееся тело. Может, женщинам и было этого достаточно. Минимума.

– А ты как… мой покойный дедуля, – Кирк жмурился и дышал через рот, откидывая голову.

Незнакомо знакомая картина. Доминик отставлял задницу и жмурился, как никогда, от жестокого темпа, который ему задавали сзади.

В кои-то веки Мэттью кончил раньше.

– Просто толще, – счастливо заключил Ховард и сжался всем телом, так, что было даже вне его заметно, а Кирк сел в угол, пытаясь отдышаться.

Только Мэтт ласково доводил Доминика до конечной инстанции их сексуальных проделок, целуя в губы, когда он кончал и стонал без устали, громче, чем раньше.

– Неплохо, – выдохнул Кирк.

– Не ври, два года назад ты был без ума от анального секса, – хмыкнул Мэтт. – Зато теперь я знаю, что ты и правда сохранял свою гейскую девственность для меня.

– Моя попка всё ещё верна тебе, – рассмеялся Том. Мэтт шикнул на него, но напрасно – Доминик спал на его плече, как ребёнок, счастливо улыбаясь в отключке.

– Теперь наши узы скреплены одним кольцом, – продолжал каламбурить Том в стиле лучших воскресных газет, пока Мэтт взглядом пытался собрать его и отправить за руль. Хотелось в свою постель, в свой дом, к своему коту под ногами.

– Ну и ночка, Капраносу с его скрабблом и не снилось, – пробормотал он сам себе.

– Чего?

– Нет, ничего, – успел прошептать он, прежде чем вырубиться тоже.

Через двадцать минут он проснулся от шипения радио, которое Кирку вздумалось включить. Нос защекотал запах ванильного табака, курить хотелось очень сильно, а руки были парализованы тяжёлым, горячим, как преувеличенный в сто раз котёнок, телом Доминика.

– Не порть моего мальчика, а сам смотрел, как я его ебу, будто вживую увидел Гора.

– Заткнись и дай мне покурить, – умудрился попросить интонацией Мэтт. – Далеко мы? – а после нещадно для своего же слуха хрипел. Он всё ещё был под кайфом, но ему удалось натянуть на Доминика минимум одежды и укрыть его одним из трёх найденных на переднем сидении пальто. Даже стукнувшись головой о ручку двери, Доминик не проснулся, свернулся в клубок и засопел громче прежнего.

– Ещё час ехать. Скоро поменяемся.

– Хорошо.

Кирк хлестал вино прямо за рулём, но вёл ровно – благо, позволяла дорога. Он был прав, дальше его познания в Плимуте не были столь же подробными, как у Мэттью, привыкшего к своему захолустью.

– Да уж, друг, – Мэттью натянул пиджак, наверняка шиворот-навыворот, и закурил тоже, приоткрыв окно ещё больше. – Побратались.

– Могло бы быть и хуже. Тебе я бы не смог смотреть в глаза, – Кирк сохранял своё настроение на отметке дурацких шуток, это хорошо.

– Я бы тебя потом сам выебал, – хмыкнул в ответ Мэттью. – Расчёской.

– Не думал, что ты такой зануда, когда трахаешься.

– Я так и не понял, или ты неопытный, или дамочкам много не нужно.

– Квиты.

Помолчав ещё некоторое время, обоих пробило на душевные разговоры, но Кирк клевал носом, так что пришлось сменить его на выезде из тёмного как чёрт парка. Усевшись за руль, Мэттью почувствовал себя на удивление лучше. Он сменил идиотскую ночную радио-трансляцию на звуки вселенной, и всё покатилось как положено, на своей волне.

– Его даже натуралы хотят, – с лёгким налётом гордости сказал Мэтт в пустоту, думая, что Кирк спит – на самом деле то, что творилось на задних сидениях, оставалось в куда большем мраке с точки зрения водителя. – Мой мальчик.