– После составления протокола об индивидуальном посещении будет. Кажется, наш славный университет, наконец, решил вспомнить, что на развитие учительского колледжа тоже не помешали бы средства, – съязвил он.

– Что собой представляет это «развитие», интересно? – мистер Беллами с наслаждением выдохнул оставшийся дым.

– Очередная программа. Надеюсь, их не отправят в Гарвард. Они вернутся полными невежами.

– Сомневаюсь. Смысла нет, – покрутив со всех сторон перспективу программы обмена, мистер Беллами больше бы ставил на то, что засланцы скорее всего попадут в Берлин и в Париж. А может и в Дрезден. – Что такое Гарвард по сравнению с нашими лекциями, мистер МакСтивен.

– И правда, – согласно кивнул он в ответ и улыбнулся.

– Вам бы отдохнуть.

Они уже поднялись, выкинув окурки. Мистер Беллами оправил свой пиджак.

– Успеется, – после недолгого молчания мистер МакСтивен, хитро прищурившись, заметил: – А вы просто цветёте. Кто бы и говорил о молодости, ха?

– Да уж, – вздохнул мистер Беллами. Судя по тому, как часто его голову начали посещать всякие непотребные мысли, да. – Весна.

Он никак не смог бы как раньше нырнуть в лекционный материал всем своим умом, и студенты чувствовали, что он немного более официален, чем обычно. Просто в какой-то момент в лаборантскую через аудиторию скользнул один молодой человек, и мистер Беллами, выпроводив никуда не спешащих студентов, закрыл за собой обе двери и упёр руки в бока.

– На теорию воспитания. Быстро.

– Но, мистер Беллами, – Доминик уже устроился на одном стуле и закинул ноги на другой. Он попивал водичку и обмахивался папкой, в которой, видимо, принёс характеристику из академии. – Миссис Краулиц даже не обратит внимания на такую мелочь.

– Именно поэтому вам ничего не стоит посидеть на лекции.

– Я и так знаю всё это.

Мистер Беллами поджал губы и встал прямо перед Домиником, но тот не изменил позы. Вальяжно раскинулся на двух стульях и не сводил тяжёлого взгляда. Было практически невозможно игнорировать порывы тела, которые вызывал этот взгляд, почти что автоматически заставляя вздрогнуть перед преобладающим вожделением.

– Я не пойду, – Доминик широко улыбнулся и медленно, мучительно медленно спустил ноги со стула и поднялся, прильнув к мистеру Беллами. – Ничего не поделаешь, Мэттью.

– Мальчишка, – пальцы мистера Беллами прошлись по скуле Доминика. Он, безусловно, мог быть для него и Мэттью, и любовником, но не в его же лаборантской. Так ведь?

Соединяясь в медленном поцелуе, они двигались с наибольшей точностью. Доминик отодвинулся назад, всем телом выказывая желание быть прижатым к ребру стола бёдрами. И он с радостью оказал эту услугу.

– Дерзкий, прелестный мальчик, – шепнул он, оторвавшись от сочных губ, на ухо. Кожу покалывало желанием, а голод затмевал рациональную половину ума, которая командовала немедленно прекратить (или хотя бы закрыть дверь на замок).

Рука скользнула по бедру Доминика, внутрь и вдруг пальцы крепко сжали то, чему не требовалось объяснения.

Он почему-то молчал, не отводя глаз от лица Мэттью. Доминик любил обострить ситуацию, любил раззадорить, но его рот покидали только рваные выдохи.

– Мне нужно с вами кое-что обсудить, – сказал он, надавливая ребром ладони на ширинку.

– Я готов обсуждать сколь угодно долго, – облизнулся Доминик, откинув голову назад.

– Раз уж вы не в состоянии сами выбрать воз…

Доминик рванул его за ворот пиджака на себя, и его горячий шёпот был хуже всякого алкоголя:

– Прямо здесь, на овальном столе. И пусть хоть декан смотрит.

– Только в ваших снах, – Мэттью улыбнулся, щёлкнув Доминика по гордому носу.

Но отстраниться ему мешал крепкий захват ног. Он совершал движения моментально, и Мэттью мог только позавидовать его реакции. Картинка стояла перед глазами, Доминик добился своего – миссис Андерсон с раскрытыми от шока глазами наблюдала бы из-за двери, как Доминик раскрывает рот, пытаясь дышать глубже, потому что не может позволить себе застонать. Откидывается назад, его стройные ноги раздвинуты, а сам мистер Беллами, полностью одетый, погружается во все свои грехи сразу.

Он хотел бы иметь достаточно смелости, чтобы отрицать порывы рациональной части его разума. Доминик, с отражением голода Мэттью в серых глазах, мог подвигнуть его на многое, но не на это.

Мистер Беллами вручил ему его рюкзак и папку, затем за локоть стащил со стола и повёл на выход. Доминик был в замешательстве, но почему-то шёл следом – наверное, потому что мистер Беллами всё ещё был для него куратором, и имел полное право выловить его и отправить на пары когда ему только захочется.

Доминик вошёл в аудиторию, прикрывая пах сумкой. Мистер Беллами улыбнулся расцветающей в улыбке миссис Краулиц.

– Прошу простить, что задержал мистера Ховарда, – он оглядел половину потока, многие заулыбались или закивали в приветствии головами.

– Спасибо, что вы мне его, – она хихикнула, – одолжили. Не могу без его умных глаз, совсем-совсем.

– Мы ещё не знаем, когда совещание? – мистер Беллами чувствовал на себе коварный взгляд. Доминик что-то задумал, это было очевидно.

– Нет, к сожалению. Как только, я сразу вам скажу.

– До встречи, миссис Краулиц, – он поспешил удалиться, пока она не заняла его разговорами.

Он спрятался в лаборантской, заперся изнутри и прижался к двери спиной. Зажмурился и глубоко вдохнул. Нет, он не мог. Не мог.

Сел за свой стол и положил руки перед собой, наблюдая за ними так, будто они могли его предать и отправиться под столешницу. В какой-то момент он снова совершил глубокий вдох. Сколько всего он запрещал себе на протяжении долгих пяти лет. Неужели не мог потерпеть до вечера? Когда Доминик снова вступит в странную игру, которой они оба наслаждались на преступном уровне.

Он мог. И он начал думать о планах на ближайшие две недели, чтобы не упустить ничего важного. А после чуть не упал со стула, когда зазвонил телефон.

– Кирк, ты как обычно безумно пунктуален, – вздохнул он, подняв.

– Я еду к тебе почти на неделю.

– А спать ты где собрался?

– Под твоим мужественным боком, где ж ещё.

– Извини, но место уже не вакантно.

Спустя пару секунд молчания голос его изменился до неузнаваемости.

– Да ла-а-дно? – Мэттью молчал. – Я прямо вижу, как ты загадочно улыбаешься.

Да, он улыбался.

– Позвони, когда будешь выезжать.

– Завтра вечером.

– Давай, я занят.

– Скоро увидимся, любовничек.

Мэттью сбросил звонок. Вряд ли Доминик будет стесняться лишнего человека в доме, а уж он сам точно не будет. Кирк ещё и не такое видел, пока они жили вместе, а громкие стоны это меньшее из зол.

Через час казалось немыслимым, что он чуть не подрочил на рабочем месте. Мог бы ещё за кафедру встать для полного удовлетворения.

Доминик уже ждал его у машины, когда мистер Беллами подошёл. До конца пары оставалось ещё двадцать минут.

– Я отпросился, – он невинно улыбнулся.