В средние века годился любой повод, чтобы объявить какой-нибудь день праздничным. «Докапиталистическому» человеку — как не раз уже отмечалось — не приходило в голову сколачивать состояние ежедневным трудом. Придворная служба, военная служба, наследство, ростовщичество, алхимия — вот что приходило на ум человеку, решившему разбогатеть. Похвалы трудолюбию было бы напрасно искать в репертуаре моральных норм рыцарских идеологий. Там, напротив, нормой была праздность, и притом демонстративная праздность. Этот термин, ставший уже классическим в социологии, предложил Т. Веблен в своей монографии о «праздном классе»[360]. Праздности надо было предаваться так, чтобы это было заметно, — ведь она служила отличительным признаком классовой принадлежности. Мужчина из привилегированного класса, даже если сам он праздным человеком не был, должен был содержать домочадцев, ведущих паразитическую жизнь: праздную жену, какое-то число зевающих в вестибюлях лакеев, одетых в ливрею, которая подчеркивала их принадлежность к его свите. Если сам он трудился, они брали на себя демонстрацию праздности.
Характерная для рыцарства верность рыцарскому обету, каких бы жертв и опасностей это ни стоило (как, например, обет нашего Подбипятки[361], которому долго пришлось блюсти невинность, пока не удалось наконец снести одним махом головы троих басурман), отнюдь не означала верности по отношению к денежным обязательствам, если это не был так называемый долг чести. Ведь денежные обязательства, как правило, не были обязательствами в рамках своего класса . Когда польские помещики стекались в столицу на святочный карнавал, чтобы показать дочерей на балах и выдать их замуж, они обычно оставляли после себя неоплаченные счета: у портнихи, у парикмахера, у учительницы французского. Ведь эти люди были не их круга. Нерушимость рыцарского обета не имела ничего общего с надежностью купеческих обязательств. Речь шла о поисках особенно трудных деяний людьми, стремящимися к личной славе.
Бережливость в кругу привилегированных была качеством, которого стыдились и которое надлежало скрывать. Между тем Франклин в своих воспоминаниях подчеркивает, какой скромный образ жизни вел он с женой даже тогда, когда дела у них шли хорошо, и вспоминает, что он долго не позволял себе завести фарфоровую посуду. В письме из Англии, где Франклин находился в качестве представителя своей новой родины, он велит жене не очень-то тратиться на свадьбу дочери — указание скорее всего излишнее, ибо миссис Дебора Франклин слыла крайне бережливой хозяйкой. Кто о гроше не печется, тот гроша не стоит, читаем мы во Франклиновом календаре. Бережливость и труд к богатству ведут. А также: где кухня жирная, там завещание тощее. Или: лучше лечь спать не ужинавши, чем встать в долгах. Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня. И еще: кто покупает ненужное, скоро продаст необходимое. Вот примеры сентенций, которые если и не принадлежат самому Франклину, то, во всяком случае, проповедовались им и прочно вошли в мещанский «фольклор».
Бережливости сопутствовал культ уравновешенного бюджета, что также было очень далеко от дворянского «все заложи, а себя покажи». Если ты научился тратить меньше, чем составляют твои доходы, писал Франклин, ты обладаешь философским камнем («Путь к изобилию», с. 103).
Жизнь с карандашом в руках требует упорядоченности и методичности. «Каждой вещи отведи определенное место, каждому делу — определенное время», — учил Франклин. Для сна, работы, отдыха и развлечения у него были точно выделенные часы. Столь же методично занимался он своим развитием — самообразованием и нравственным совершенствованием. Уже отмечалось, что секта методистов, основанная в Англии в XVIII веке и имевшая немало приверженцев в средних слоях, не напрасно носила это имя. Некоторые авторы связывают подобную методичность с определенными религиозными принципами. Католицизм, считают они, гарантируя верующим отпущение грехов на исповеди, не требовал от них такого неустанного самоконтроля. Иначе выглядело это в вероисповеданиях, где смыть с себя грехи было не так-то просто. Там неусыпный самоконтроль был необходим[362]. Я полагаю, что если это обстоятельство и играло какую-то роль, то второстепенную. Ведь католическая церковь тоже требовала от верующих ежедневного отчета в своих поступках, и ту же самую методичность, которую наблюдали у Франклина, мы найдем у польского ремесленника-католика, которому она тоже служит прежде всего для достижения экономического преуспеяния (см. с. 259-260 наст. работы).
Характерным примером методичности Франклина может служить составленная им для ежедневного самоусовершенствования таблица добродетелей и грехов. Здесь дается перечень основных добродетелей, которые Франклин решил в себе воспитать. Их было тринадцать, а именно: 1) воздержанность в еде и питье; 2) немногословность, способность избегать пустых разговоров, от которых нет пользы ни одному из собеседников; 3) порядок; 4) решительность, неукоснительное выполнение того, что решено; 5) бережливость; 6) трудолюбие; 7) искренность, отказ от обмана; 8) справедливость; 9) умеренность; 10) чистота, опрятность в одежде и в жилище; 11) спокойствие, то есть способность не волноваться по пустякам, из-за неприятностей обычных или неизбежных; 12) целомудрие; 13) скромность («Автобиография», с. 482-483).
Каждую неделю Франклин посвящал особое внимание одной из этих добродетелей. В его таблице по горизонтали шли дни недели, по вертикали — тринадцать добродетелей. В образовавшихся клеточках нужно было ежедневно отмечать точкой любое уклонение от той или иной добродетели, сосредоточивая, однако, внимание прежде всего на добродетели, «заданной» на эту неделю, и стараясь сохранить чистыми все относящиеся к ней клеточки на протяжении целой недели. Через неделю он повторял то же самое по отношению к следующей добродетели, не забывая тщательно отмечать уклонения от всех остальных.
Конечно, в любом слое общества встречаются люди, занимающиеся самоусовершенствованием методично и планомерно; среди дворянства, унаследовавшего рыцарские традиции, тоже можно найти примеры людей, ведущих дисциплинированную жизнь в соответствии с навязанными себе правилами. Разница в том, что в кругах, унаследовавших рыцарские традиции, подобная методичность не включалась в состав общепринятых норм и не задавала тон поведению группы.
Приведенный выше список добродетелей иллюстрирует методичность, которую Франклин стремился привить другим и себе самому. Не все перечисленные в нем добродетели имеют значение для личностного образца, который Франклин пропагандировал в своем календаре, а они-то и интересуют нас в первую очередь. Нормы поведения, принятые Франклином для себя, важны здесь постольку, поскольку они касаются не только его одного, причем мы стремимся ограничиться теми моментами, которые представляются нам особенно существенными и типичными для рассматриваемого этоса. Среди них прежде всего отметим отношение к деньгам. В «Совете молодому торговцу» Франклин писал:
«Помните, что время — это деньги. Если тот, кто может своим трудом зарабатывать в день десять шиллингов, пойдет гулять или полдня будет сидеть без дела, хотя и будет тратить только шесть пенсов во время прогулки или безделья, он не должен думать, что это только единственный расход; на самом деле он тратит или, скорее, бросает на ветер еще пять шиллингов.
Помните, что кредит — это деньги. Если человек оставляет свои деньги у меня, этим самым он дает мне проценты и дает право в течение этого времени делать с ними все, что я хочу. Если человек имеет хороший и большой кредит и правильно его использует, он может получить значительный доход.
Помните, что деньги обладают способностью размножаться. Деньги могут производить деньги, и эти новые деньги могут тоже рождать деньги и т.д. Пять шиллингов превращаются в шесть, которые затем превращаются в семь шиллингов и три пенса и т.д., до тех пор, пока не превратятся в сто фунтов. Чем больше денег, тем больше они производят при каждом обороте, так что прибыль растет быстрее и быстрее. Тот, кто убивает одну свиноматку, уничтожает всех ее отпрысков до тысячного поколения. Тот, кто уничтожает одну крону, уничтожает все, что она могла произвести, — десятки фунтов» (с. 82).
