Раз уж общественная жизнь отвергается как путь к столь желанной для Альберти славе, остается (так по крайней мере гласит трактат «О семье») добиваться ее благодаря «домашним» добродетелям и богатству. Альберти проповедует сыновьям трудолюбие, умеренность, благоразумие, миролюбие, приятное обхождение, учтивость, справедливость, скромность и честность (onestà). Значение последнего термина меняется в зависимости от контекста. Так, ввыражении «onéste ricchezze» речь идет о праведно нажитом богатстве. Когда Альберти говорит об onestà как лучшем украшении замужней женщины, он имеет в виду супружескую верность. Иногда onestà понимается также как верность договорам[474].

В перечне добродетелей встречается и umanità. Если можно толковать ее, исходя из контекста, как терпимость и снисходительность к людям, то мы имеем дело с предвосхищением той человечности, или гуманности (humanité), о которой писал Гельвеций и которую историки французского Просвещения считают иногда новинкой, лишь в эту эпоху включенной в каталог добродетелей[475]. В поведении человека, согласно Альберти, должно проявляться его достоинство, в любом его жесте — серьезность и зрелость. Здесь мы как будто имеем дело с чем-то похожим на буржуазную респектабельность, ставшую непременной чертой облика английского джентльмена (после того как в XIX веке образец джентльмена был усвоен буржуазией), а также с чем-то похожим на французскую dignité, о которой пишет Э. Гобло в связи с французской буржуазией. Именно состязанием в респектабельности Гобло объясняет эволюцию мужской моды в XIX веке, когда и покрой и цвет одежды подчеркивали достоинство ее обладателя. Своей респектабельностью буржуазия возмещала недостаточно высокое происхождение. Альберти мало одной лишь видимости достоинства, он требует достоинства подлинного: «Старайтесь быть такими, какими вы желаете выглядеть» (с. 97).

Следует избегать праздности, корыстолюбия, развязности, сварливости. Зная, что такое порок, нужно своими достоинствами приобрести себе доброе имя, симпатию и любовь сограждан. Альберти мало одного уважения — он хочет еще быть любимым.

Альберти, как уже говорилось, по примеру великих античных авторов написал трактат о дружбе. Эта тема затрагивается и в книге «О семье». Тот, кто наносит ущерб моему доброму имени, не друг мне, объясняет Аньоло жене. Друг мне тот, кому я в его присутствии оказываю уважение и кого я хвалю заглазно. Богатый легко находит друзей. Друзья в высшей степени полезны (utilissimi) — определение, которое подчеркивает отношение Альберти к другу как к союзнику. Поскольку дружба должна служить поддержкой в превратностях судьбы, Аньоло советует иметь друзей испытанных, подобно тому как испытывают в мирное время коня или лук, дабы знать, чего они будут стоить в минуту опасности (с. 187). Испытывать их следует в делах маловажных; это покажет, как они поведут себя в серьезном деле. Но, вообще говоря, обращаться за помощью надо возможно реже. Человек должен быть самодостаточен и скорее обязывать других одолжениями, чем быть кому-то обязанным. В отношениях с другом необходимо быть щедрым, но нельзя забывать, что долги нередко бывают причиной ссор, из-за которых можно лишиться друга. В случае конфликта интересов «почему же я должен предпочесть его интересы своим?» (с. 177). Семейный эгоизм Аньоло подчеркивали многие авторы. Семья, по его убеждению, должна держаться сплоченно, относясь к чужакам недоверчиво и настороженно. В этом смысле симптоматичен совет Аньоло сыновьям: сажать деревья на границах поместья, чтобы они затеняли поле соседа, а не собственное (с. 108).

В отношениях с врагами не следует, правда, ненавистью отвечать на ненависть, но на подвох надлежит отвечать подвохом, на насилие — насилием. Это голос Макиавелли, а не христианский совет подставлять обидчику другую щеку. Так должен вести себя мужчина. Женщина должна убегать.

Раз уж мы затронули вопрос об отношении Альберти к христианству, следует подчеркнуть, что его миросозерцание совершенно светское. Правда, он, желая испробовать все литературные жанры, развлекался также сочинением псалмов, но это, по-видимому, был скорее литературный эксперимент, чем проявление глубоких религиозных чувств. Бог мало вмешивается в изображенный Альберти уклад жизни, активность Альберти лишена религиозной мотивации, он скорее рассчитывает на награду за добродетельную жизнь здесь, на этой земле, — в виде достатка, любви и уважения окружающих.

В трактате «О семье» отец дает житейские наставления сыновьям. Отсутствие дочерей не требует объяснений — в описываемой Альберти семье женщина явно отодвинута на задний план. Мужчины для него по своей природе стоят выше, это «animi grandi ed eletti»[476], поэтому в традиционной молитве, прочитанной сразу после переселения вместе с молодой женой в их общий новый дом, Аньоло просит всевышнего о сыновьях.

Женщину воспитывает муж. Его возможности в деле воспитания весьма широки, ведь обычно он берет жену совсем еще молодой и неопытной из рук матери, от которой требовалось лишь сохранить невинность невесты да научить ее рукоделиям: пряденью и шитью. В то время как образец мужчины у Альберти отходит от унаследованной традиции, образец женщины в точности напоминает жену Исхомаха из диалога Ксенофонта «О хозяйстве». В сложных взаимоотношениях обоих полов, как и в борьбе между классами, образцы навязывают в своих интересах более сильные. Как видно, интересы сильного пола почти не изменились со времен Ксенофонта. При выборе жены следует принимать в расчет ее добродетели, происхождение и состоятельность, причем Альберти особо подчеркивает значение первого из этих условий. Замужняя женщина должна смотреть за домом. В упоминавшейся выше молитве супруги просят богатства, друзей, а также славу — для мужа; чистоту, супружескую верность и репутацию хорошей хозяйки — для жены. Супружеская верность жены — украшение семьи, сокровище, передаваемое дочерям в приданое. По-настоящему прекрасной может быть лишь добродетельная женщина. Бог особенно сурово покарает неверных жен. Они осуждаются общественным мнением и навсегда остаются несчастными. Жена должна нравиться только своему мужу. Косметика не только предосудительна, но и бесцельна: как-никак, муж знает жену без прикрас. Аньоло рассказывает сыновьям, как их мать (и его жена) нарумянилась, чтобы лучше выглядеть под венцом. Аньоло мягко — ибо именно так надлежит увещевать женщин — попросил ее стереть румяна. Всегда лучше управлять женой лаской, нежели страхом. Аньоло читает целую речь на тему борьбы с румянами. Звучит она в точности так же, как речь Исхомаха у Ксенофонта: и тот запрещает жене краситься и порицает ее за то, что она прибавляет себе рост при помощи толстых подошв («О хозяйстве», X). Оба автора единодушно советуют женам зарабатывать естественный румянец хлопотами по хозяйству. Не бездельничать и — добавляет Альберти — не глазеть в окно! От усердных хлопот по дому розовеют щеки и усиливается аппетит.

Трудолюбие проповедуют женщинам как рыцарские, так и мещанские этические кодексы древности. Вспомним, как царь феакийцев описывает Одиссею образ жизни при своем дворе:

Но его жена славится своими рукоделиями, а дочь вместе со служанками стирает белье. Авторы, изучавшие отношение к труду и трудолюбию в разные исторические эпохи, слишком мало внимания обращали на то, что соответствующие нормы для мужчин и для женщин не всегда совпадали. В состоятельных буржуазных европейских семьях конца XIX - начала XX века мужчина мог позволить себе иметь жену, играющую роль декорации, и праздность жены он защищал как символ своей классовой принадлежности. У Альберти мы видим разделение труда, подкрепляемое убеждением, что женские занятия для мужчины не только неподходящи, но и унизительны (с. 132).