Корреспондент Парр решил времени даром не терять, подскочил к девушке и попытался схватить за руку. Быстрое движение, хруст сломанной конечности, тан Парр, свалившись на землю, завопил. Журналисты схватились за оружие.

- Пора, пожалуй, представиться, - сказал незнакомец, не обращая внимания на направленные на него стволы, - Петер, шаман с гор Ундории. Кстати, ваше оружие не выстрелит.

Тан Экк безуспешно пытался нажать на курок, непослушный палец словно одеревенел и не сгибался.

Журналисты растерялись. Тан Парр опустился на бревно, баюкая сломанную руку и тихо подвывая.

- Отвечайте, кто такие? - требовательно спросил мужчина. Пока на руку пострадавшему приятели кое-как накладывали деревянный лубок, тан Экк рассказал о своей затее.

- Глупее ничего не могли придумать? - резюмировал незнакомец. - А если бы вам попался беззащитный гражданин с большими деньгами?

"Разбойники" удивленно засопели, незнакомец угадал их недавние мысли.

- Впрочем - сказал он, - можете написать статью о встрече с горским шаманом.

- Но это легенды! - в один голос воскликнули тан Экк вместе с таном Бло.

- Разве я похож на легенду? Прощайте, уважаемые таны журналисты и не делайте больше необдуманных поступков.

- Петер ваше настоящее имя? - спросил тан Экк, но ответа не получил. И с огорчением подумал, что из этой встречи вряд ли можно много выжать, материал тянул, разве что, на небольшую заметку.

"Назвался груздем, полезай в кузов" - вспомнил я старую пословицу. Нужно было поддержать шаманское реноме, пришлось ответси этим чудакам глаза.

Загадочная пара неожиданно исчезла, словно растворившись в воздухе. Журналисты замерли, пораженные. Глядя на то место, где только что стояли незнакомцы, тан Экк вдруг припомнил недавнюю заметку о некоем Петере, который в цирке с легкостью проделывал операции с многозначными цифрами. Неужели это он?

- А не тот ли это Петер Логус, известный писатель, который печатается в журнале "Дорогами фантазии"? - спросил вдруг тан Бло. Они уставились друг на друга. Дело пахло сенсацией!

Не слишком приятно началась наша прогулка. Мы с Марной успели приготовить шашлык и искупаться в озере. Потом отправились гулять и нарвались на "разбойников". Грязный и гадкий осадок поднялся со дна души этих людей. Много ли для этого потребовалось? Всего лишь облачиться в старинную разбойничью одежду. Это уродливое явление тысячу лет, как исчезло из моего мира. А здесь я столкнулся с отголоском, тенью не столь давних событий. На обратном пути Марна сказала: - Зря ты им открылся, представился шаманом и назвал свое имя, Петер. Эти журналисты раструбят о встрече на весь Гарц.

Я мысленно выругался. Мальчишка, захотелось повыпендриваться! Но, как говорится, сделанного не воротишь.

Работа на площади успешно продолжалась. Маркуц как-то назвал меня самым талантливым художником Гарца. Я попросил его не говорить глупости и подарил маленькую фанерку, где изобразил его во время рабочего процесса. Маркуц был счастлив, заявив, что некоторые мои картины уже сейчас оцениваются, как минимум, в тысячи банов.

В один из дней на площадь Художников явился расфуфыренный молодой человек. Прибыл он в шикарном экипаже, таком же роскошном, как у танны Алины. Парень заказал Маркуцу собственную статуэтку, после чего подошел ко мне.

- Ты должен написать мой портрет, - заявил он. - И быстро, я не собираюсь ждать до вечера!

- Разве я вам что-то должен? - удивленно спросил я и добавил: - Быстро только карны родятся.

Собеседник, похожий на надутого индюка, выпятил нижнюю губу и задрал нос.

- Ты не художник, а деревенщина, - презрительно сказал он. Парень явно потел в своих шикарных одеждах, предназначенных чтобы пустить пыль в глаза. Белый тулуп, напоминающий шубу, широкая шляпа с цветными перьями. Толстые шерстяные штаны и кожаные сапоги дополняли наряд. Молодой человек извлек из кармана белый платок с вышитым серебристым вензелем и промокнул вспотевший лоб. При этом у него выпала сложенная пополам бумага. Я готов поклясться, бумагу эту он специально выронил, чтобы показывать всем, каждому встречному-поперечному. Молодой аристократ поднял ее и развернул.

- Завтра вечером в доме у высокой танны Алины состоится бал-маскарад, - с гордостью сообщил он. - И я, тан Мадр, племянник члена Совета, в числе приглашенных. Там будут отпрыски всего цвета столицы, говорят, бал удостоит своим присутствием даже сам высокий тан Ош.

На ловца и зверь бежит! Я до сих пор понятия не имел, где мне этого долгожителя, неуловимого, загадочного ученого искать. Он не появлялся ни среди чиновников, ни среди аристократов.

Я взглянул на бумагу. Билет был на две персоны. Надо сказать, довольно простенько оформленный. Я "срисовал" документ и уложил в память.

- Высокому тану нужен портрет в полный рост? - поинтересовался я. Если так, придется ехать к нему. На площади такими большими полотнами я не занимался.

- Нет, нет, - сказал он, - только голова, без шляпы.

Да уж, напиши я с головным убором, основное место на портрете заняла бы именно шляпа, голова была бы так, незначительным придатком. Билет на бал благополучно вернулся в карман владельца, я приступил к работе. Шляпу клиент, время, от времени обмахиваясь, снимал и держал в руках. Под ней обнаружился короткий светлый ежик волос. Пареньку было, на мой взгляд, не больше восемнадцати, но гонора на все сто! Интересно, его чему-нибудь учили, кроме основ высокого этикета, как держать в руках вилку, ложку, и как промокать губы салфеткой? Все мое чутье экстрасенса говорило, что мозги у парня похожи на чистый лист бумаги. Я заканчивал портрет, постаравшись подчеркнуть спесь и высокомерие, когда он вдруг сказал: - На балу я попрошу прекрасную танну Алину стать моей женой.

Я чуть не испортил уже готовый портрет, мазнув его голубой краской. Парень попросил фон сделать небесно-голубым.

"Вряд ли тебе светит такая партия, дружок, - подумал я. - При всей своей стервозности и испорченности не последняя же она дура!". Впрочем, я мог ошибаться, плохо знакомый с нравами и порядками, царящими среди высшей элиты. Муж дурак, при умной стерве жене, вполне удобный тандем. Для жены, конечно! Я вручил будущему жениху портрет, он расплатился, оценив мою работу в пятьдесят банов, и укатил на своей шикарной повозке.

- До чего противный глупый карш, - пробормотал Маркуц, который за деревянную статуэтку получил десять монет. Обозвать вслух высокого тана кабаном, или конкретнее, свиньей, было небезопасно. Услышь тот, мог бы заявить в полицию. Самое малое, Маркуцу пришлось бы заплатить приличный штраф и публично принести извинения. Или лишиться места на площади и вдобавок угодить в тюрьму. Меня сосед не опасался. Между собой мы с ним давно были предельно откровенны.

- Ничего ему не светит, или я не разбираюсь в женщинах, - заметил я.

- Как знать, этот тип из богатейшей семьи.

- Разве папаша Бор бедняк?

Маркуц расхохотался, держась за довольно объемный живот.

- Насмешил! Он таких, как этот тип, десяток купить может. Но в верхах редко женятся и выходят замуж по любви.

- Если папаша Бор хоть немного любит свою дочь, никогда не станет на нее давить, - заметил я, - она сама не подарок, изрядная стерва, но далеко не дура. Вряд ли захочет выйти за такого пустоголового павлина.

- Кто такой "павлин"? - спросил Маркуц. Я мысленно выругался. Расслабился, перестал следить за языком!

- Птица такая расфуфыренная с дикого континента, - выкрутился я.

- Всем известно, что папаша в Алине души не чает, он за нее кому угодно голову свернет.

- По-моему, это не единственный жених в высшем свете, - заметил я, - скорее всего, таковых несколько. Каждый спит и видит себя счастливым мужем. А в реальности окажется подкаблучником.