Затем Ошо переходит к Гитлеру, который, по его мнению, также считал себя «сверхчеловеком», стиль «разоблачения» ничуть не меняется: «Интеллект у него вообще отсутствовал; он был полным идиотом. ... Он был трусом... Как только начинался бой, он сказывался больным». Разумеется, доказательств всему этому не приводится никаких.

Третьей мишенью был выбран Шри Ауробиндо, который также уделял большое внимание идее сверхчеловеческого развития. По нему Ошо проехался особо ехидно, тыкая пальцем в то, что тот претендовал на физическое бессмертие, а после его смерти ученики все еще ждут его воскрешения [139].

Ссылаясь на выдуманные им же «факты» и априорно-негативное отношение к упомянутым лицам, Ошо делает вывод: «Идея сверхчеловека в основном кроется в чувстве неполноценности, в чувстве страха, в ощущении приближающейся смерти».

Логическую цепочку, которая привела Раджниша к такому странному выводу, он ненавязчиво опустил. Но она легко восстанавливается, если прочесть главу до конца:

«Новый человек - это очень обычный человек: ничего особого, никакого превосходства... Это так удовлетворяет - просто быть обычным человеком. ... Вы должны стать абсолютно простыми, обычными, без исключительных особенностей. ... Новый человек будет просто человеком. И я повторяю снова: я не принимаю ничего более высокого, чем человек. Я говорю об обычном простом человеке. Не существует ничего выше этого. Идея подняться выше этого вытекает из неполноценности».

Сравнивая эту главу с последующими («Священные писания - бред собачий», «Добрый пастырь - лучший друг палача», «Даже в аду нет неистовства, подобного христианскому презрению» и т.д.), поражаешься, насколько они отличаются от процитированной - тезисы аргументируются, кликушества не заметно... Логично предположить, что понятие сверхчеловека бьет по самому больному месту человека: если человек достаточно развит, то он понимает, что ему никогда не подняться до уровня сверхчеловека. Стандартный вариант психологической защиты в этом случае - игнорирование «да нет и не может быть никаких сверхлюдей» с одновременной рационализацией «а нас и здесь неплохо кормят», в смысле - человеком быть хорошо! И прогрессировать не надо, забот меньше...

Разумеется, тех, кто развенчивает это самолюбование, ненавидят.

Кроме того, в психологии/психоанализе уже давно стало «общим местом» положение о том, что любой субъект, высказывающий глобализацию идей, «видит в целях себя» © В. Райх. Поэтому вышеприведенные фразы можно прочитать так: «И я повторяю снова: я не принимаю ничего более высокого, чем "я, любимый". Я говорю об обычном простом себе. Не существует ничего выше меня».

Но давайте будем последовательны в применении метода проекций. Далее там идет такое предложение: «Идея подняться выше этого вытекает из моей неполноценности».

«495. Возмущающие в индивидуальном образе жизни. Все крайне индивидуальные мероприятия жизни возбуждают людей против того, кто к ним прибегает; они чувствуют, что необычайный образ жизни, которым пользуется для своего блага такой человек, унижает их, как обыденных существ» - Ф. Ницше, «Человеческое, слишком человеческое».

Психологический механизм провозглашения отсутствия необходимости дальнейшего развития наглядно иллюстрируется в необихевиоризме Б.Ф. Скиннера. Предоставим слово Э. Фромму, «Анатомия человеческой деструктивности»:

«Скиннер считает, что человек формируется под влиянием социума и что в "природе" человека нет ничего, что могло бы решительно помешать становлению мирного и справедливого общественного строя. ... Он апеллирует ко всем тем, кто верит, что такие вожделенные социальные цели, как мир и равенство, являются не просто утопией, а что их можно воплотить в жизнь. ... В век кибернетики индивид все чаще становится объектом манипулирования. Его труд, потребление и свободное время - все находится под воздействием рекламы, идеологии и всего того, что Скиннер называет положительным стимулированием. Личность теряет свою активную ответственную роль в социальном процессе; человек становится совершенно конформным существом и привыкает к тому, что любое поведение, поступок, мысль и даже чувство, отклоняющиеся от стандарта, будет иметь для него отрицательные последствия; он результативен лишь в том, что от него ожидают. Если же он будет настаивать на своей уникальности, то в полицейском государстве он рискует потерять не только свободу, но и жизнь; в некоторых демократических странах он рискует своей карьерой, иногда - потерей работы, а важнее всего - он рискует оказаться в изоляции. Хотя большинство людей не осознают своего внутреннего дискомфорта, они все же испытывают неопределенное чувство страха перед жизнью, они боятся будущего, одиночества, тоски и бессмысленности своего существования. Они чувствуют, что их собственные идеалы не находят опоры в социальной реальности. Какое же огромное облегчение они должны испытать, узнав, что приспособление - это самая лучшая, самая прогрессивная и действенная форма жизни!»

Вот к этому и сводятся все протесты человека против сверхчеловека - к стремлению чувствовать себя сухо и комфортно в той грязной луже, где сейчас находится человечество, покрываясь болячками от несоблюдения гигиены, научившись получать удовольствие от этих болячек и даже находя в этих самых болячках смысл жизни. А как еще аллегорически представить себе гуманистические устремления разводить даунов, имбецилов и т.п., как не стремление организма тщательно ухаживать за больными раковыми клетками? Здоровые, мол, и так обойдутся...

А вылезти из грязи на чистое и сухое место, содрать с себя заплесневевшие памперсы морали многовековой давности, отмыть с себя все наносное, сделать операцию по иссечению безнадежно больных кусков плоти - пусть больно, но зато инфекция не будет распространяться дальше! - это же надо напрячься и что-то делать...

А кроме того - это обозначает, что придется признать: до момента выхода из лужи человечество жило неправильно [140], и начать думать, а не жить по инерции... А это непривычно. Да и нет такой потребности.

Гораздо проще обливаться дезодорантами, чтобы не чувствовать своей вони; ввести моду на самые старые памперсы, чтобы чем они старее, тем солиднее выглядел их носитель; гордиться своими паразитами: «если бы тело было больное, то и само бы померло, а оно вон какое здоровое - и само живет, и солитеры, аскариды, вши и блохи на нем кормятся!»...

Любое действие должно быть достаточно мотивировано. А какие могут быть у нормального (среднестатистического) человека мотивы, побуждающие его отбросить мораль, например? Нереализованный мотив вызывает неудовлетворенность, но человечество очень даже удовлетворено своим положением «венца природы», о чем однозначно провозглашает в различных Декларациях и Манифестах. Попутно - это еще один показатель того, что те, кто не удовлетворен существующими человеческими признаками, имеют нереализованный мотив - мотив к развитию, изменению. И такие особи - уже не часть людского стада, зажравшегося и удовлетворенного...

Однако, вернемся к нашей теме.

Писать здесь о концепции сверхчеловека по Ницше глупо по двум причинам: во-первых, надо читать не «о Ницше», а самого Ницше; во-вторых, мы не хотим оскорблять читателя, косвенно выдвигая предположение, что он не читал великого философа.

Собственно говоря, в идее сверхчеловека есть лишь один, но очень существенный изъян: хотя и «сверх-», но все равно - человек. Все равно в нем остаются чел-овеческие черты, хотя, разумеется, они проявляются иначе; главным является то, что их набор остается прежним. Характерное наблюдение: все призывы Заратустры сводятся к работе на будущее всего человечества. Да, «человек - это то, что дoлжно преодолеть»; но при этом преодоление происходит во имя будущих поколений.

«Люди часто говорят, что человек должен заботиться о последующих поколениях. Прошу прощения, а чего они сделали такого хорошего для меня, чтобы я заботился о них?» - Warrax, «Мысли вслух».