– Не клянись, сынок! – так же серьёзно ответил ему отец. – Всё и так понятно. Урок был достаточно суров. Никто из нас не позабудет то, что произошло. Я тоже виноват. Я слишком понадеялся на тебя, а воля твоя ещё не окрепла, соблазн был велик. Мы оба виноваты перед твоей матерью!

– Что было, то прошло… – сказала Мария Николаевна. – Не будем об этом больше вспоминать!

Тима стоял, опустив голову. Его душили слёзы. Он махнул рукой и выбежал из комнаты.

На следующий день с утра к Долинским явились Анатолий Степанович Кривошеин и Владимир Яковлевич Вада. Они сидели на террасе в плетёных креслах. Мария Николаевна хлопотала на кухне. Молодёжь была в саду.

Сергей Петрович ходил взад и вперёд по террасе.

– Вот что, друзья! – сказал он. – Считайте, что мы потерпели неудачу с нашим аппаратом превращений. Сергей Петрович остановился возле Кривошеина.

– Почему? Аппараты работают безотказно, – сказал Анатолий Степанович.

– Да, конечно. Но не только в этом дело. Где гарантия, что с кем-либо другим не произойдёт того же, что и с нашими детьми?

– Да, гарантировать трудно, хотя…

– Никаких «хотя»!.. Придётся нам доделывать наш аппарат так, чтобы не было ни малейшей угрозы тому, кто воспользуется его услугами. Нужно всё предусмотреть. Надеюсь, мы справимся с этой задачей, но впереди ещё очень, много работы.

– Э, подумаешь! Голова есть, руки на месте!.. – сказал Вада. – Знаешь, что я тебе скажу, Сергей: мы столько пережили за эти дни, что у меня нет решительно никакого желания когда-либо повторять всё снова.

– И чёрт меня понёс на эту рыбалку! – сказал Кривошеин. – Будь я здесь, ничего бы не случилось!

– И ты виноват, но я больше других – незачем было оставлять ключи. Один Владимир влип в эту историю, что называется, ни сном ни духом.

– Я думаю только о том, что всё хорошо кончилось. Этого вполне достаточно!

Вошла Мария Николаевна, внесла вазу с фруктами. Друзья замолчали. Не хотелось при ней продолжать разговор о лаборатории.

Хлопнула калитка. Пришёл директор Института селекции. За ним потянулись другие гости. В этот день у Долинских перебывал весь посёлок. Всем хотелось выразить радость по поводу счастливого возвращения ребят.

Ребята сидели в саду. Там был весь Тимин класс. Все наперебой расспрашивали Тиму и Катю об их приключениях, ахали, охали, громко смеялись. Потребовали, чтобы им рассказали ещё с самого начала – о путешествии в почве, внутри дерева.

– Вот бы нам всем классом отправиться туда! – заявила Наташа.

– Э, нет, не выйдет! – засмеялся Тима. – Нас теперь и близко не подпустят к лаборатории.

– Тимка, это не по-товарищески! – объявила Лиля. – Сам побывал, а остальные как же?

– Ну, знаешь ли… Я бы и рад… – развёл Тима руками.

– А я вам завидую, ребята, – тихо сказала Ксения. – Такое и во сне не приснится. Счастливые!..

– Да, теперь счастливые, когда всё кончилось, а тогда нам с Катей не очень-то было весело. Правда, Катя? Катя мотнула головой в знак согласия. Она уже со всеми перезнакомилась и щебетала так, словно знала их всю жизнь. Виктор был молчалив и сдержан. Сегодня утром, увидев, что Тима проснулся, Виктор подошёл к его кровати и, не глядя на него, сказал:

– Я был величайшим ослом! Вот и всё!

– Э, друг, – весело ответил Тима, – все мы хороши! Забудем то, что было. Так сказала мне вчера мама. Так говорю тебе и я.

Виктор отвернулся к окну и долго смотрел в сад.

Он не ожидал, что Тима так просто и искренне простит его. Ему было бы легче, если бы он обрушился на него с упрёками. А Катя? Что о нём думает Катя? Он боялся к ней подойти, боялся взглянуть ей в глаза. Он думал об этом неотступно…

Между тем открылась калитка, и вошли Машенька с Дашенькой. Обе были в нарядных платьицах, с большими букетами цветов.

Катя кинулась к девочкам. Стала их целовать.

– Тима, Тима, это они! – смеялась она. – Это их я видела тогда на поле!

– Папа, – крикнул Тима, – смотри, кто пришёл!

– А-а, подружки-неразлучницы, – приветствовал девочек Сергей Петрович. – Маша, тащи сюда конфет, да побольше! – обернулся он к жене. – Вот ведь главные герои. Я тебе и рассказать не успел. Это они принесли лист. Так часто бывает: истинные герои остаются в тени! – смеялся он.

Мария Николаевна поставила на стол огромную коробку шоколадных конфет. Девочки сидели на коленях у Сергея Петровича. Букеты лежали рядом с ними на столе. Они собирались торжественно вручить их Тиме и Кате, но девочек так стали тискать и обнимать, поднялся такой шум вокруг них, что они растерялись. А когда появилась коробка с шоколадом, про цветы они и позабыли. Верные себе, они нацелились на одну и ту же конфетку и чуть было из-за неё не подрались. Но Сергей Петрович, смеясь, примирил их, отыскав вторую такую же.

Между тем Тимины друзья собирались уже уходить. Наташа, перемигнувшись с подругами, сказала:

– Вечером на площадке в парке мы хотим устроить игры и танцы, отпраздновать наше возвращение из похода. Приходите, когда начнёт темнеть. Ладно?

– Обязательно придём, – за всех ответила Катя.

Мария Николаевна не отпустила домой Вана. Родители его ещё не вернулись из командировки, что ему одному делать в пустом доме? Ван охотно остался у Долинских. Только сбегал переодеться к вечеру и сейчас же вернулся.

Пока у Долинских обедали, пока Катя помогала Марии Николаевне мыть посуду и убирать со стола, пока все четверо наглаживали к вечеру нарядные костюмы, в парке шла подготовка. Школьники выпросили со склада разноцветные фонарики. Мальчики повесили и протянули электропроводку. А девочки спешно плели гирлянды из цветов, чтобы по-праздничному украсить площадку.

Когда стемнело, вспыхнули разноцветные фонарики. На фоне тёмного южного неба они светились мягко, чуть таинственно.

– Ой, как хорошо, ребята! – радовалась Катя, завидев праздничные огоньки. – Красиво! Как в сказке!

Кажется, никогда так не веселились школьники! На площадке собралась чуть ли не вся школа – и большие и маленькие. Кое у кого нашлось даже конфетти, и целый дождь их обрушился на светлые волосы Кати.

Тима и Ван, как всегда, не танцевали. Их окружила толпа приятелей, требуя, чтобы они рассказывали о своих приключениях со всеми подробностями.

Сначала Тима и Ван охотно вспоминали свои приключения, но подходили новые слушатели, переспрашивали, задавали вопросы, на которые уже надоело отвечать. Ребята стали отделываться шутками, плести всякий вздор, но их слушали с таким вниманием, так верили каждому слову, что Тима и Ван расхохотались.

Катя и Виктор танцевали. Катя давно заметила, что Виктор её сторонится. Она не могла понять почему. Это её обижало. Но подойти к нему и прямо спросить, в чём дело, не позволяла гордость.

Катя была счастлива. Она радовалась тому, что снова среди людей, что она ощущает себя большой и сильной, что она дышит свободно, ничего не боясь, не хватаясь ежеминутно за шлем. Она была безмерно счастлива, и только Виктор омрачал её огромную радость.

– Как твоя плёнка? – спросила она.

Катя только что о ней вспомнила, и ей стало даже стыдно за свою невнимательность.

– А плёнки нет, – равнодушно ответил Виктор, – она осталась там. – Он показал куда-то вниз.

– Как! Почему?!

– На обратном пути я поскользнулся и упал. У самого озера с твоими любимцами. Футляр соскользнул с плеча и плюхнулся в воду. Там он и лежит сейчас.

– Ой, какая беда!

– Э, чушь, я об этом и не думаю!

Катя смотрела на него во все глаза.

Как, это говорит Виктор, тот самый Виктор, который так мечтал о своём фильме! Откуда такое равнодушие? Нет, с Виктором что-то произошло. Или же он так волновался за неё и Тиму, что ко всему потерял интерес?

Катя вышла из круга танцующих. Виктор уныло поплёлся за ней. Оба подошли к каналу. Облокотились на парапет.

Ночь была звёздная, тихая. На воде слегка зыбилась серебряная лунная дорожка.