И снова парню сделалось не по себе от присутствия этого негра. Как будто со зверем диалог вести пытаешься – ощущения те же.

– Школа магии? – Терять Косте уже было нечего, а просто молча сидеть скучно, двигаться ему Иму запретил.

– Вечерняя общеобразовательная, – откликнулся звероподобный с кухни.

– Звучит отстойно.

– Да у тебя там только дополнительные курсы по точным дисциплинам будут, общие курсы географии, биологии и истории – от силы пять лет займет, – проворковала Горица и присела рядом на диван. – Или всегда можно частного педагога нанять. В исключительных случаях рассматриваются и такие варианты.

Жалостливая речь девушки звучала еще хуже.

– А потом?

– А потом вышка. Или гражданское направление, или военное.

– И сколько там учатся?

– Все относительно. – Горица пожала плечами. – Зависит от будущей профессии. В среднем восемь лет, иногда двенадцать.

– Хреново! – Костя тихо свистнул.

– Это он что сейчас сказал? – Иму вышел с кухни с неким мелким предметом в руках, причем он в этом предмете на ходу что-то внимательно рассматривал.

– Это он поразился. Полагаю, даже ужас выразил.

– Ребят, вы самые бестактные создания из всех, кого я встречал. Я все еще тут, хотите поговорить обо мне – говорите со мной.

Косте снова почудился оскал вместо улыбки на лице Иму. Хотя надо признать, оскал не агрессивный, скорее насмешливый.

– Понимаешь, – начала еще более мягким тоном Горица, что не могло не бесить, – мы и так предельно вежливы. Говорить о ком-то при ком-то – это вполне уместно. Мы ведь не используем при тебе незнакомый язык общения между собой. Ты должен был обратить внимание.

Костя оторопел. Сразу вспомнился процесс недобровольного перемещения в мир иной.

– То есть это типа меня и похищали сугубо вежливо?

– Мы права человека соблюдаем.

Парень кивнул и решил для себя, что лучше промолчать. Бог его знает, какие по их меркам у человека права. И вот тут сам собой напросился вопрос:

– А я кто?

– Не человек, – понял его вопрос Иму.

– И все?

– Пока все. Твою принадлежность определит медицинская комиссия.

Горица со вздохом осмотрела расстроенное лицо мальчишки. Он явно представлял себе их мир иначе. Это были не глубокие убеждения, а скорее заблуждения, почерпнутые вскользь из художественной литературы этого мира.

– Маме позвонить можно?

– А она ждет звонка?

Теперь негр колупал что-то под плинтусом. Похоже, в обычной человеческой квартире Кости иномирной техники было больше, чем мебели и шмоток вместе взятых.

– Нет. А оттуда ты что вытаскиваешь?

– Пеленгатор. На одно помещение их ставят четыре, вне зависимости от площади и наполненности. Затягивают сеткой все пространство и ловят движение энергии. Схема работы таких игрушек, – Иму наконец вынул небольшой серебристый шарик, – всегда ориентирована на конкретный случай, наш случай уже выяснят техники. Если никто от тебя не ждет звонка, лучше не дергайся. Ясно?

Костя кивнул.

Неожиданно от дешевых наручных часов Иму зазвучала одна из тех простеньких электронных мелодий, которые можно найти в коллекции любой Шумотеки. Такие часы в далекие девяностые носили семилетние мальчишки, но уж никак не взрослые мужчины. Негр нахмурился и провел ладонью над циферблатом, показав тем самым истинное назначение раритетной вещицы. Это оказалось нечто вроде хранилища для их иномирной техники. Из-под открывшегося с тихим шипением циферблата Иму вытащил крошечную клипсу, закрепил ее на мочке уха и заговорил с незримым собеседником. Уж теперь-то Костя по достоинству оценил проявляемую к нему все это время вежливость. Чужой язык в полной мере оказался чужим: странным, гортанным, насыщенным звонкими рычащими звуками, – у парня мурашки по спине побежали.

– Это ваш язык?

Сидящая с ним рядом на диване Горица отрицательно покачала головой.

– На самом деле это конкретно его язык. Диалог всегда ведется на наречии адресата.

Костя бы спокойно отреагировал на ответ «сестренки», если бы не последняя фраза.

– На наречии адресата?

– Это этика общения. Ты обращаешься к созданию на его языке – ты проявляешь уважение.

– И много языков? – начал подозревать неладное Костя.

– Живых восемьдесят. Мертвых около трех-четырех тысяч. Исчезающих, последний раз читала, кажется, шестьсот или пятьсот. Но в любом случае это было больше года назад, так что ситуация с мертвыми и исчезающими должна была ощутимо поменяться. Мертвых стать должно больше, а в исчезающие должна была попасть пара десятков групп малочисленных носителей.

– И чтобы быть вежливым, их надо все знать?

Горица заулыбалась.

– Ну живые обязательно. Мертвые – неплохо, но по факту официально только один, его используют в магии. Хотя вот нам приходится дополнительно знать еще два десятка, поскольку наши клиенты не любят афишировать свои противоправные дела, и для пущей надежности наговоры устраивают на древних неразрешенных языках. Вот и обязывают еще при обучении – работа такая. – Горица развела руки в стороны и забавно поерзала на диване. – Исчезающих много, но там носителей у каждого по два-три создания, а то и один. Умирает последний носитель – умирает и язык. Среднестатистическое создание за первые пять лет жизни усваивает около шести разных языков. Затем по программе изучает больше. Это у нас врожденное. Есть и исключения: черти, как правило, до тридцати лет изучают все существующие, в том числе и мертвые.

Как ни странно, но услышанное Костя переварил легко, особенно первую часть монолога про динамику. От земной ситуация мало чем отличалась. Вторая часть про врожденные таланты пошла чуть хуже, но только чуть.

– А когда в группе, между собой вы как общаетесь?

– На языке шефа.

– На улице у вас, наверное, творится каша.

– Ну есть немного. – Горица на мгновение призадумалась. – Да, наверное, со стороны и правда каша. Как интересно. Никогда об этом не размышляла.

– Ну а вот его я сейчас ведь не понимаю. Это вежливо?

– Диалог не касается тебя напрямую, так что не переживай.

– А-а.

Косте все происходящее перестало казаться абсурдом или нелепым захватывающим сном, теперь он просто плыл по течению. Вроде нужно расстраиваться, возмущаться как-то, что-нибудь предпринимать, но он просто сидел, попав в зависимость от двух относительно дружелюбных незнакомцев, и наблюдал за течением собственной жизни словно со стороны. Чудовищное и одновременно обыкновенное ощущение. Что может быть обыкновеннее человека, умеющего инстинктивно приспосабливаться к любой ситуации.

Не переживать, значит – не переживать.

– Нашему дитятке надо бы взглянуть на одного господина. Будешь?

– А у меня выбор есть? – Костя удивленно уставился на Иму.

– Есть. – Негр снова насмешливо оскалился и, преодолев несколько шагов до дивана, вытащил из сумки Горицы планшет.

Обычный такой планшет. Парень даже расстроился слегка. Столько времени околачивается с мифическими созданиями, а магии ни грамма не увидел, одна техника.

– Я так понимаю, вопрос выбора относился к одной из ваших формальных законодательных процедур.

– Верно подметил. – Иму сунул под нос охраняемому планшет. – Встречал его?

С экрана на Костю взглянул тощий парень с белесой всклокоченной шевелюрой и ушами. Нет, скорее так: с УШАМИ. Эти два органа головы создания были огромны, оттопырены и светились. По крайней мере, на снимке они были окружены видимой глазу аурой.

– Эх локаторы! – незамедлительно отреагировал Костя, позабыв обо всяком неуважении к своей персоне и отсутствии явного проявления наличия магии.

– Переведи, – обратился Иму к напарнице.

– Если не ошибаюсь, его уши поразили.

– То есть не видел?

– Считаете, в здравом уме я б пропустил Чебурашку со светящимися ушами? – Парень с удовольствием подметил ухмылку на лице негра. Шутка, очевидно, получилась удачная.

– У альвов уши только на снимках светятся, – снова пустилась в разъяснения сердобольная Горица. – У них там сосуды ближе всего к поверхности кожи, плюс их больше, чем у любого другого создания, так что циркулирующее маниту легко запечатляется.