Профессор действительно оказался профессором, в лаборатории Зверобой нашел многочисленные дневники, документы. Ирина проводила зачистку и обнаружила как минимум три опечатанных отсека без признаков жизни, но это уже кое-что. Лик ловил краткие доклады коллег, переговоры в наушнике. На поверхности он передал Зайцева Иму и уже собирался нырнуть, когда мерный морской шум нарушил нарастающий низкочастотный гул.

Две штурмовые машины с характерной линией оборонного дугового марева зависли над плотом.

– Господин Эйдолон? – прозвучал в динамике приятный электронный женский голос.

– Да, – угрюмо ответил Лик, уже мысленно врываясь в кабинет Ярослава с искренним намерением снести половину здания Интерпола.

– Линия связи перекрыта. Прошу предоставить подробные отчеты о проделанной работе каждого участника операции в ближайшие трое суток. Материалы по делу будут изъяты без вашего участия. Благодарю за помощь. Всего доброго.

Иной речи от электронной болванки ожидать и не стоило. Ждал подвоха? Вот он! Военные – привилегированная каста. Появиться посреди чужой операции и забрать все результаты? Пожалуйста.

Лик с трудом сдержал вспышку гнева. Правее на плот выпрыгнул Зверобой, за ним Ирина. Потеряв связь, команда проводила эвакуацию по инструкции. Вскоре один за другим появятся члены группы захвата.

Иму угрюмо смотрел на Лика. Эйдолон нервно повел плечом, отвечая на этот красноречивый взгляд.

Рядом с плотом все с теми же низкими частотами и маревом остановились катера. Двое молодчиков в искусственных экзоскелетах со стандартными тропическими масками на лицах выпрыгнули на плот и без слов забрали не оказывающего никакого сопротивления Зайцева. Третий экзос, появившийся из нутра катера мгновение спустя, направился прямиком к Лику.

– Не возражаете, если технику одолжу? А мои ребята подбросят к телепорту.

– Не возражаю, – как можно сдержаннее ответил Эйдолон.

– Благодарю. Ничего личного, работа такая, – добавил экзос очевидно давно и прочно заученную фразу. – Всего доброго.

– И вам не скучать.

– Да не сутулься ты. Взбодрись. Так тоже, знаешь, бывает. Прилетает армия и лишает всех прав. Армия у нас, вообще – сила.

Маруся недоверчиво оглядела Иму. В одной последней фразе прозвучало больше желчи, чем во всех, обращенных к ней лично.

– И часто так бывает? – Она обратилась к задумчиво вытянувшемуся на деревянной скамье шефу.

Зал ожидания телепорта на Туранга, он же зал регистрации и таможенного контроля, он же пристанище стаи редкого вида синеголовых попугаев не располагал уютными, удобными для пользования сиденьями. Вместо них в форме полукруга стояли грубо сколоченные скамьи, щедро украшенные птичьим пометом. Чтобы присесть на такую, лично Марусе понадобилось раздобыть тройку широких листьев. Благо джунгли начинались сразу за восточной стеной, а Зверобой прекрасно справлялся с обязанностями джентльмена.

– На самом деле очень редко, – ответил за Лика черт.

– Что-то во всей этой истории не так, – вдруг ни с того ни с сего заговорила притихшая было Горица.

– Что? – тут же ухватилась за ниточку Маруся. Ожидать открытия порта в тягостном молчании больше не хотелось. Первый обратный рейс уже забрал «5А» в полном составе. До второго рейса оставалось чуть больше получаса.

– Не знаю, – пожала плечом Гор, не сводя взгляда с шефа. – Это не я так думаю. Это он так думает.

– Нет. Всё так. – Лик по-прежнему сосредоточенно изучал свои ботинки. – Все просто. Знакомство нашего Дингира с Зайцевым состоялось за год до создания лаборатории на открытом межземельном форуме инновационных медицинских разработок. Зайцев заинтересовался трудами сильного, тяготеющего к знаниям юного и, как следствие, крайне тщеславного бога, что льстило Дингиру, пока Зайцев не опубликовал небольшую статью. С этого момента балом правила гордыня с обеих сторон. Но если Зайцев шел напролом, то Дингир крался и где-то даже затаился, наблюдал. Тщательно спланированный спектакль включал в себя мельчайшие детали и нюансы плюс вкрапления талантливой импровизации. И я на этот спектакль купился как юнец.

– Хочешь сказать, Зайцев – новый злодей? – подхватил Иму.

– Хочу сказать, что Гуниду выпустят. С Козловой можно снять охрану, плевал он на нее. А в нижних слоях блоков Гладиолы найдутся следы присутствия Зайцева. В каком-то смысле – идеальная месть.

– А я не поняла, – нахмурилась Руся.

– Не такая уж и идеальная. Про людей забыли?

– Не забыли. – Иму успокаивающе похлопал сидящую рядом Горицу по руке. – Ты и сама об этом знаешь.

– Чего тут понимать? Все просто. Профессор выдал чужие идеи за свои и пропадет за эти идеи, даже если признается, что они не его. Укажет на Гуниду, так больше только того обелит, защитнику гиены задачка теперь станет проще некуда. – Зверобой ожидал, что Марусе ответит кто-нибудь еще, но все промолчали, так что взял это на себя.

Лик тяжело вздохнул и скрестил руки на груди. Конечно, отправляясь на острова, он уже знал, что Дингир выйдет на свободу, однако даже при таком раскладе у него в руках должен был оказаться Зайцев вместе со всеми своими материалами. Профессор, годами не дававший выхода своей болезненной личности, раскололся бы при первой беседе. Лик знал свои силы и знал, что поймал бы обоих. Теперь же… Теперь ученого ожидают диалоги иного толка. И в том виновато простое стечение обстоятельств. Военные не входили в план Дингира. Они туда просто не вписываются. Гуниду требовался гласный позор противника, а не тихое его исчезновение. Так что в этой истории недовольных останется чуть больше, чем кажется на первый взгляд.

– Зверобой, как прибудем, закажи мне одноразовый визит к гиене.

– Зачем?

– Хочу лично сообщить, что время, усилия потратил напрасно и лабораторию матери потерял.

– А дальше? – удивилась Маруся такому шагу.

– А дальше подожду…

– Тук-тук!

– Да?

Маруся осторожно приоткрыла дверь шире и заглянула внутрь кабинета. Пошли вторые сутки с момента операции в водах Мана. На протяжении всех этих бесконечных часов они только и занимались муторной писаниной. Конечно, писаниной процесс диктовки текста штатному обработчику назвать сложно, но все-таки. Мос также подключили к подробному изложению многочисленных мелочей и деталей. Клеомена по состоянию здоровья освободили от рутины. Хотя кошка утверждала, что он больше притворялся перед военным чином, сошедшим до простого интерполовского черта, нежели и вправду болел. Но как по мнению Козловой, так она б поступила в том же духе. Вспоминать, что она сказала Дингиру, что тот ей ответил, что говорил Лик и прочее, созданию с осложнениями после вживления весьма и весьма нелегко. К тому же злосчастная история с притяжением к куполу…

– Эй, – напомнил о себе Лик, все еще вопросительно глядя на ведьму.

– Ой да, – очнулась Руся. – Вот.

Она зашла, напрочь позабыв о субординации и справедливом в данной ситуации вопросе – можно ли вообще зайти.

Лик поначалу с удивлением, а затем недоверчиво уставился на новенькие кеды в руках Козловой. Спустя мгновение обувь перекочевала на край его стола, а ведьмы и след простыл.

Эйдолон отложил микрофон, откинулся в кресле и улыбнулся.