Из-за угла вышел Гаршин, он шел не торопясь, спокойно, словно сам собирался помочь ребятам. И вот, когда Гриша поймал его в объектив и положил палец на спуск, откуда-то из-за дома вылетела машина и, обдав ребят густым облаком пыли, исчезла за поворотом.
Пока ребята протирали запыленные глаза, Гаршин прошел мимо. Подхватив аппарат, скамеечку и платье, все бросились ко второму дому и вторично приняли боевую готовность.
Ребятам в этот день определенно не везло. Не успел Гаршин дойти до угла, как из подъезда вышел Гришин отец и они пошли рядом. Гришин папа всю дорогу забегал вперед, пытаясь что-то объяснить Гаршину. Так они и прошли мимо ребят: справа, со стороны ребят, отец Гриши, а рядом с ним почти невидимый Петр Петрович.
Гриша со злостью стащил с себя платье. Оставалась еще одна надежда - третий и последний дом. Но, судя по всему, Гришин отец вовсе не собирался отставать от Гаршина, и тогда Булат предложил выход из положения. Пока они стремглав бежали к третьему дому, Гриша объяснил Нариману, когда, в какой момент и как надо фотографировать.
Подготовив Нариману фотоаппарат, Гриша обежал дом с обратной стороны и, когда отец и Петр Петрович прошли мимо пожарной лестницы, которая была укреплена на стене со стороны дороги, Гриша подкрался к ней, в прыжке ухватился за железную перекладину и повис на ней.
Гриша подождал, пока отец с Гаршиным окажутся перед объективом и громко, плаксивым голосом закричал :
- Папа! Папочка!
Отец обернулся.
Гриша продолжал вопить на всю улицу.
- Папочка, сними меня, пожалуйста!
- Подожди меня, пожалуйста,- остановил Гаршина Гришин отец и побежал спасать Гришу.
Петр Петрович стоял лицом к ребятам и смотрел, как отец снимает с лестницы Гришу. Пока он смотрел, Нариман направил на него объектив, и в камере успели побывать одна за другой две кассеты.
Когда Гришин отец вернулся к Петру Петровичу, ребят возле дома уже не было.
Вечером ребята отнесли Павлу Ивановичу все три кассеты и попросили его сделать фотографии. Павел
Иванович кассеты взял и пообещал ребятам, что к утру фотографии будут готовы.
Утром чуть свет ребята были уже у Павла Ивановича. На стук вышел сам хозяин дома.
- Так рано?-удивился он.
- Павел Иванович, вы же сами сказали, чтобы мы пришли утром.
- Но фотографии еще не совсем готовы…
- Ничего, мы подождем.
- Ну если подождете, тогда входите.
Когда все вошли в комнату, Роза спросила:
- Павел Иванович, ну когда же мы пойдем в поход?
- Если вы готовы, мы можем пойти хоть завтра.
- Конечно, готовы!- радостно закричали ребята.
- Если готовы, завтра в шесть часов вечера выступаем. Только, чур, отпроситься дома, хорошо?
Все, кроме Булата, дружно закивали головами.
- Выйдем в шесть, переночуем в горах у костра и на другой день к обеду вернемся. Все согласны?
- Все!
- А теперь посидите немножко, я сейчас принесу и покажу вам снимки.
Пока Павел Иванович возился в кладовке, ребята обсуждали план завтрашнего похода.
- А что с собой взять?- спросил Булат.
- Возьми матрац, одеяло, подушку, можешь взять Цицерона,- перечислял Гриша.
- Только бабушку не бери,- посоветовала Роза.
- Возьми сухарей, возьми масла, картошки, луку, можешь взять капусты, сварим щи… возьми вермишель. Да, соли и сахару не забудь… возьми яйца…
Батыр не успел сказать, что еще надо взять, как в комнате появился Павел Иванович. Он держал в руках стекло, на которое были наклеены фотографии. Ребята окружили Павла Ивановича, глянули на стекло и разинули рты от удивления: на всех трех снимках, и на том, что снимали в больнице, и на тех двух, на которых с таким трудом был сфотографирован Гаршин, красовался прежний владелец фотоаппарата. На одном он был в окружении каких-то очень старых чопорных дедушек и бабушек, на втором он загорал на пляже возле моря, на третьем он был в шляпе с тросточкой…
Собирались у входа в штаб. Первыми пришли Роза и Нариман, за ними пришли Батыр с Гришей, Павел Иванович с небольшим рюкзаком и ружьем за плечами. Не было только Булата.
- Может, ему бабушка не разрешила?- спросил Павел Иванович.- Почему же он мне не сказал…
- Ему папа еще вчера разрешил, он просто опаздывает,- ответила Роза.
У входа в ущелье показался Булат. Увидев ожидающих его товарищей, Булат попытался было прибавить шагу, но огромный рюкзак так больно бил по спине, что он волей-неволей перешел на «тихий ход».
- Неужели я опоздал?- спросил он, подходя к штабу.
- Ровно на полчаса,- глянул на свои часы Павел Иванович..
- Не может быть!- усомнился Булат, извлекая из кармана будильник.- На моих ровно шесть!
Тропа круто уходила в гору. Первое время Булат шел первым, но постепенно он всех пропустил вперед и плелся теперь самым последним.
- Давай помогу,- подошел к нему Павел Иванович.
- Нет,- твердо ответил Булат,- я сам.
Солнце уже до половины спряталось за гору, а подъему не было видно конца. Воспользовавшись тем, что тропинка нырнула в кусты, Булат торопливо снял рюкзак и проверил, не сунул ли он туда в ночной суматохе папины гантели? Гантелей в рюкзаке не оказалось, и Булат устало поплелся дальше.
Через час, незаметно для идущих впереди, Булат высыпал из рюкзака морковь, часть картошки, кочан капусты и свеклу. Еще через полчаса на тропе осталась пачка соли, огурцы, помидоры и руководство по разжиганию костров. Но когда и это не помогло, Булат решился на отчаянный поступок,- он решил избавиться от рюкзака: спрятать его под кустом и подобрать на обратном пути, но к счастью Павел Иванович объявил десятиминутный привал.
Ребята сели кружком и стали развязывать рюкзаки, на свет появились бутылки с молоком и фляжки со сладким чаем, пирожки и пряники. Один только Булат не развязывал своего рюкзака.
- Ты чего ждешь, Булка?- дернула его за рукав Роза.
- Не хочу я кушать,- равнодушна ответил Булат, отводя глаза от румяных пирожков,- я перед выходом съел две тарелки плова…
- Ну тогда на,- протянула ему Роза бутылку,- выпей немного молока…
- Ну, если тебе так хочется, глоток выпью…
Ровно через десять минут Павел Иванович поднял
отряд на ноги.
- Пошли, часа через полтора будет темно, а нам еще надо дойти до реки и выбрать место для ночлега.
Через час отряд подошел к реке. На тропе было хорошо слышно, как недовольно урчит вода меж узких каменных берегов, густо поросших кустарником.
Место для ночлега выбрали метрах в десяти от берега и сразу же принялись за работу: натаскали на ночь сучьев, нарвали целый ворох пахнущей горной пылью травы. Когда все было готово, Павел Иванович разжег костер.
- Ну вот, главное сделано, а теперь давайте будем готовить ужин, развязывайте рюкзаки!
Почему-то один только Булат и потянулся к рюкзаку, остальные сидели молча и растерянно смотрели на Павла Ивановича.
Булат развязал рюкзак и стал деловито, неторопливо доставать припасы. И чего тут только не было: и вермишель, и картошка, и рис, и бутылка хлопкового масла, и лук, и соль, и даже свекла! Ребята удивленно водили головами за рукой Булата, которая все еще продолжала извлекать из волшебного рюкзака перец, лавровый лист, чай и какие-то разноцветные баночки с никому не известными приправами.
Но когда в довершение всего Булат извлек со дна рюкзака книгу о вкусной пище, изданную, судя по обложке, в прошлом столетии, ребята потеряли дар речи.
Батыр широко раскрыл рот, промычал что-то невразумительное и опять закрыл.
А Булат? Булат как ни в чем не бывало раскрыл книгу на самой середине и стал с выражением читать:
- Суп с говяжьим мясом и макаронами: берем полфунта говядины, фунт картофеля…- Булат, не прерывая чтения, достал из кармана куртки безмен и положил его рядом.
- Мясо следует варить два-два с половиной часа…- и Булат извлек из кармана будильник.
Чтение продолжалось долго. Через полчаса ребята знали, как варится плов и как жарятся чебуреки. Еще через полчаса знали, как пекут пирожное и слоеный пирог.
