Лунный грунт прилипчив до въедливости - это почти наночастицы. Мало что из лунного наследства уцелело, а то, что уцелело, окаменело до нерасторжимости оболочки с содержанием. Технология вимана устарела, технические и жилые укрытия пришли в негодность, восстанавливать их не имело смысла: автономное жизнеобеспечение в них не закладывалось, всё доставлялось с Земли.
Один из боевых колодцев лунатики превратили в музей с присущей им дотошностью, потратив на это уйму времени. Это ведь их история тоже. Там много экспонатов с Земли. В исторической науке людей сумятица, полно фантастики: поразительна их способность делать странные выводы на основании фактов, которые очевидно вопиют о другом, а так же не замечать, или отрицать то, что не укладывается в их сиюминутные, удивительно на какой помпезной чепухе взросшие, представления о себе и об окружающем мире. Иногда лунатики подбрасывают в исторический и культурный оборот людей кое-что из своего музея, но толку от этого мало. Хранители не поддерживают такие просветительские порывы. Беспамятное, мракобесное человечество им удобно для манипулирования. Технологический прогресс на Земле обусловлен текущими потребностями в нём хранителей, самостоятельного значения он не имеет, а является лишь вспомогательным. Как только необходимость в этом отпадёт, люди сами по себе вернуться в естественное для них первобытное состояние. Генетическая память у них отсутствует. Они забудут всё.
Оболтусная прогулка до серьёзного ЧП не дотягивала, но заставила задуматься. Вместе с инопланетянами Луну покинуло много лунатиков: совместная работа, совместные исследования, личные отношения, желание посмотреть мир, себя показать - причины нашлись, да, и, как говорится, меньше народу, больше кислороду в самом буквальном смысле. Освободившиеся помещения контролируются формально: от кого их охранять? А уровни инопланетян отдельны технически: там другая сила тяготения, другая атмосфера, вообще всё другое. Что там делать здравомыслящему лунатику? Оказалось, вопрос с изъяном. А охрана от дури, такая же дурь, как и то, от чего она охраняет. Стоит только начать, и дури не оберёшься! Истинный виновник происшествия Костя. Это перед ним новые друзья смекалисто выпендрились. Остаётся надеется, что всем урок.
***
Алексей стоит на дне ярко освещённого боевого колодца. Прах тысячелетий ещё не нарос на стены, не превратил ангары в пещеры. Над колодцем на мгновение завис челнок, виден только его силуэт, и начал опускаться. Вот он достиг своего яруса, стал хорошо различим, и замер перед ангаром, а через мгновение скрылся внутри. Неожиданно, непонятно откуда появилась птица, похожая на ту, которую Алексей уже видел однажды: что-то среднее между орлом и соколом. Она прыгала по полу, иногда взмахивала крыльями, удерживая равновесие. Птица без защитного костюма и окольцована: вероятно, на кольце выбиты номер и серия модели. Присмотревшись, Алесей удивился - кольцо с обережным камнем! Птица взмахнула крыльями и взлетела в безвоздушном пространстве. Из её глаз брызнули снопы встречного дальнего света фар на дороге ночью. Ослеплённый Алексей резко дёрнул руль, машина потеряла управление...
Кювет или столб? Алексей проснулся, но совсем не отрешился от сна. Ночник светил, как на последнем издыхании. Чтобы найти тапочки, Алесей включил прикроватную лампу. Минут пять посидел в холле, приходя в себя. Обычно ему снилось человеческое прошлое. Однажды во сне его снова забирали в армию, как молодого, но в нынешнем возрасте. Это было забавно. Снилась квартира детства, и он снова взрослый, а как маленький. Никогда не снились друзья и родители.
Испив стаканчик местного витаминного восторга, Алексей вернулся в спальню досыпать, ведь по его графику на дворе беспробудно раннее утро. Он часто просыпался в такое время, чтобы потом с особым удовольствием доспать до звонка будильника.
Костя лежал в соблазнительной позе: простыня сползла, обнажая стройное тело сзади. Во сне он инстинктивно отстранил лицо от света лампы и развернулся так, что под свет попало всё остальное. У юности нет возраста - сказал художник. У красоты нет пола - дополнил античный ценитель прекрасного. Волшебный, манящий изгиб тела пьянил, возбуждал. Алексей коснулся ягодиц юноши, скрывающих тайну наслаждения в тени восхитительных округлостей, слегка раздвинул их, приоткрывая тайну, отдавая себя во власть желания. Костя проснулся от прикосновения, непроизвольно вздрогнул, но позу не изменил, лишь чуть призывно усилил изгиб тела. Алексей вошёл медленно, аккуратно. Он навис над своим сокровищем, нежно погружаясь в него телом, и жадно лаская взглядом.
Дежурные лунатики онемели от картинки на мониторе. Алексей редко задерживался на Луне, поэтому путался в управлении своими апартаментами. Вот и опять вместо чего-то другого, смены обоев, например, или отключения кондиционера, отправил вызов на обслуживание. Видеокамеры автоматически выбирали правильный ракурс для вертикального объекта и, не найдя такого, выдали общую картину с фрагментами в отдельные окна на экране.
С порнографией у лунатиков проблем не было: любители 3D качества или чего-то уж совсем особенного, чего даже в интернете не найдёшь, привозили фильмы с Земли, а так, на скорую руку, вполне хватало сетевой похоти. Но то, что дежурные увидели на привычном ко всему мониторе, это не порнография. Это любовь! Дух захватывало от восторга. Вот она, красота отношений! Когда Алексей сладострастно кончил, он повернул Костю на бок, не выходя из него, и рукой довёл юношу до оргазма. Финал вызвал аплодисменты у невольных наблюдателей и недоумение у любовников. Сообразив в чём дело, Алексей встал с кровати. Видеокамеры перефокусировались и до того, как отключились, успели беспристрастно показать ещё не улёгшееся приличное возбуждение, удостоенное дополнительными аплодисментами.
Видеозапись лидерского секса стала хитом всех времён и народов, покоряя не подробностями, а запечатлённой чувственностью, которая даже самых мало эмоциональных хранителей заставила на минуту задуматься: а так ли уж они правы, не придавая существенного значения сексу? Лунатики были безоговорочно в восторге и вряд ли не поголовно включили обворожительный секс-эпизод в личные файловые истории, как пример достойный внимания потомков.
Алексей отнёсся в случившемуся с невозмутимость стоика: бесполезно спорить с судьбой и её испытаниями. Костя стеснялся, но оказалось: не так уж и стыдно, когда видно. Сложнее было справиться с популярностью, которая на него обрушилась. Костю везде узнавали, все лунные города приглашали в гости. Алексей возражал, но передумал: дела требовали на Землю, а домой Костю одного отправлять не хотелось. На Луне безопасней, если без глупостей, конечно.
Отъезд Алексей отложил, когда странный сон повторился: значит, это не случайный шорох, а уверенный стук в дверь. Собрав команду любителей древностей, Алексей отправился на раскопки. Положение оказалось лучше, чем можно было ожидать. Ангар не безнадёжно зарос камнями, артефакты по очертаниям угадывались. Удалось пройти в несколько помещений. Алексей не знал, что искать. Зато лунатики отвели душу, раз случай представился: боевые колодцы не безопасны, и хранители не любят, когда праздно беспокоят их историю. Останки челнока интереса не представляли. Визуально ничего не привлекло внимание Алексея. Лунатики набрали два ящика, по их мнению, артефактов. Восстановить находки невозможно, но есть технология, которая позволяет воссоздать их заново, при этом оригиналы разрушаются безвозвратно.
Суеверно отдав должное навязчивому сновидению, в надежде, что после этого оно отступит, Алексей сюрпризов не ждал. Сюрприз ждал его. Среди воссозданных артефактов оказался небольшой портрет. Лунатиков он обрадовал: такого экспоната в музее ещё нет. Алексей их очень огорчил, запретив даже думать об этом. Лунатикам память не сотрёшь, в этом они не люди. Слух о странном запрете пойдёт, но быстро забудется.
Это был парадный портрет Николая и Никиты с Парнем у их ног. Удивился бы Алексей ещё больше, чем был удивлён, зная, что такой портрет пока не существует - трудно сказать. Удивление не помешало отметить: или у Никиты отшибло вкус, или одежда дорисована в фотошопе. Остаётся утешать себя мыслью, что наступление невероятного весьма вероятно. Свою толику в подтверждение этой сентенции внёс Костя, с испугом глядя на картину, совершенно не подозревая, сколько ей тысячелетий:
