На прилетевшем следом в чьих-то руках листке из школьной тетрадки, Николай написал список лекарств и передал Максу.
Ни тебе "здравствуй" и "как дела?". Ни благодарности за доктора, устной, для начала.
- Почти всё я не знаю. - Макс ткнул в запись: - А вот это на вес золота.
- Золотом и заплачу. - не стал торговаться Николай.
- Приятно иметь дело с солидным клиентом. - проявил уважение Макс.
- Сутки тебе. Время пошло. - Николаю было не до делового этикета. Время дороже золота.
К властному хамству Макс привык и не обижался. Николай теперь новая сила и новая власть. Надолго ли? Генерал казался вечным. "Николаи" приходят и уходят, а Макс нужен всем. Амбициозные мотыльки летят на огонь власти, а Макс у этого огня греется. Что уж обижаться!
Другое огорчало. Информатор в Селе плохонький, совсем никудышный, как вчерашняя газета. Придётся ждать, пока новый властитель обрастёт двором. Ни один властитель не может обойтись без придворных. Вот тогда информацию можно будет корзинами собирать.
Информация, деньги, информация, а потом уже товар, деньги товар. Оказаться в неправильное время, в неправильном месте с товаром - упаси бог! Это, значит, остаться без товара, а так как не все легко расстаются с собственностью, то повторная цена, которую они за неё платят, дороже дорогого - головой платят. Но собирать информацию исключительно для нужд своего бизнеса - это накладно. Для снижения издержек нужно ей приторговывать.
Выполнить "просьбу" Собирателя - это вопрос чести! Макса байка про имена позабавила. Собиратель и Хранитель - как в комиксе! Но людям нравится, а всё, что нравиться людям, приносит деньги. Именно Макс запустил в продажу копии "Поэмы о любви". Затея казалось нелепой, стоила... да, считай, ничего не стоила, а доход принесла. А сколько историй об этой парочке разлетелось с его руки! И что теперь? И кто бы мог подумать?!
Никита возвращался по чуть-чуть. Николай "будил" его, с каждым разом удлиняя время без медикаментозного сна. У Никиты болезненные раны, без боли их не вылечишь. Когда тело и мозг долго гуляют раздельно сами по себе - это плохо.
- Как в тумане. И ничего не соображаю. - Никита говорил очень тихо. Для него эта фраза - маленький подвиг, до неё сил хватало только на "да" и "нет".
- Ты забыл. Тебе нечем соображать. Мы ещё не купили тебе мозги. - пошутил склонившийся на ним Николай.
- Ты устал со мной, измучился. - Никита вглядывался в исхудавшего, с ввалившимися глазами Николая.
- Я устал без тебя. - Николай смотрел на Никиту мокрыми глазами, сквозь слезы. Все люди плачут. Слезы Николая - это его большой-большой секрет.
Возле дверей комнаты Никиты круглосуточно дежурили бойцы: что-то принести, что-то унести, да и положено охранять своих командиров. Николай ел мало: так... ковырялся в еде. Выходил сумрачный и ненадолго. Изредка, по ночам, накинув на себя что-нибудь тёплое, сидел на крыльце. На пятый или шестой день, это как считать, утром он вышел, зашёл на кухню, кивнув завтракающим, и стал готовить чай. Ни малейшего сомнения, для кого он готовит чай, не было.
- Чай для Никиты! - разнеслось по Селу. Объяснений не требовалось.
***
- Не понимаешь... - Генерал отрицательно качал головой. - Всё ты понимаешь! Достоевскому приписали слова, что мировая гармония не стоит слезинки одного ребёнка. Дураки! Он, как минимум, скорее всего, не имел в виду слезу еврейского ребёнка, впрочем, как и многие другие слёзы. Но я не о нём, я о дураках. А ты не дурак. А сколько слез людских на твоей совести?
Дискуссия о Достоевском в стенах изолятора СБФ? Директор усмехнулся. Это симптоматично! В молодости усилием воли он заставил себя прочитать одно из творений великого писателя, потом долго плевался и пришёл к выводу о психическом нездоровии, как автора, так и его поклонников. А дальнейшая служба, чаще чем у обычных людей связанная с непростыми личностями по другую сторону баррикад, только укрепила Директора в верности его наблюдения: что ни моральный урод, то если не почитатель, то читатель неувядаемого классика мировой литературы.
Генерал попался, вербуя в свои ряды заблудшие души. Его армия разгромлена. Первым сообщениям об этом Директор не поверил. Регулярная армия Несчастной страны то и дело терпела локальные поражения от самозваного Генерала. И вдруг нашлась сила, которая не только оказала сопротивление, но повергла в прах планы опасного безумца. Директор считал, что правильно оценивает обстановку на неконтролируемых территориях, а теперь, оказывается, что он очень сильно ошибался. Но с этим ещё предстоит разбираться, и с дальнейшей судьбой Генерала тоже: не всё так просто, хотя следовало бы его, не мудрствуя, повесить.
- У меня есть любопытная информация. Я её собирал, покупал. - настала очередь Генерала усмехнуться. - Уверен, ты не представляешь, насколько продажны твои соратники. Огласка этой информации, как приговор. От нас вы отличаетесь только ханжеством и лицемерием. Вся ваша пропаганда - к чёрту! Подумай над моим предложением.
Генерал просил не мешать ему, набрать новых людей. За это он гарантирует порядок на неконтролируемых федералами территориях. Порядок там или нет - какая разница? При необходимости можно хоть сию минуту ввести туда войска. И что? Тратить ресурсы на охрану обезлюдевшей земли, которую не кем заселить? Даже если собрать всех попов и заставить их обрабатывать землю, и то с гулькин хуй прикроешь.
Привлекательней Директору виделось другое. Генерал как личинка поганой мухи отсосёт гной из ран общества: психически нездоровых, дегенератов, неправильных честолюбцев, ненадёжных военных. И пусть себе резвятся! Дойдёт когда-нибудь и до них очередь. А взамен - лояльность, лояльность и ещё раз лояльность!
Шантажа Директор не боялся. Он догадывался о том, что за информация у Генерала. И даже лучше, если она поступит от "врагов". Обществу, время от времени, нужна встряска. Пора уже начинать говорить правду. Общество должно узнать о цене своего спасения, о цене своей "избранности", о цене божьего провидения.
Ужасных времён в истории Несчастной страны полно. По их прошествии с общественных амвонов в адрес преступных правителей летят праведные молнии. Но, господа, позвольте слово вставить. Вы говорите об ужасе репрессий, а кто писал миллионы, миллионы доносов? Власть? Не правда! Такие как вы и писали. И до сих пор пишут. Кому, как ни Директору об этом всё знать. Общество не только заложник, но и сообщник государства. Так что ничего нового о себе граждане Несчастной страны не узнают. Не хотите есть хлеб, замешанный на крови? Умирайте с голоду. У нас свободная страна, вам никто этого не запретит. Много ли таких найдётся? Мало.
А сравнивать методы Генерала и государственную политику - это несерьёзно. Не отличать убийство от жертвоприношения - это не по государственному. Без жертвенности во имя идеалов добра, справедливости и светлого будущего, нельзя победить зло. Демагогия? Для кого-то - демагогия, для кого-то - убеждения, для кого-то - идеология и пропаганда. Всё в зависимости от обстоятельств - добро и зло тоже. Обстоятельства у всех разные: у человека - одни; у государства - другие. А накормить всех пятью хлебами и двумя рыбами никак не получается!
Оставив Генерала в камерном одиночестве, Директор вернулся в свой кабинет, подготовится для встречи с Президентом. Как поступить с Генералом - вопрос не срочный. С некоторых пор срочных вопросов у Директора поубавилось.
Операцию "заговор Директора" Директор провалил легче, чем ожидал. Собрав сочинённые против него документы и подготовив свои соображения, позволяющие преодолеть кризис в отношениях властных группировок, он пришёл к Президенту с предложением, от которого тот, уже изрядно уставший от жалоб на Директора, не отказался. Он только что не со вздохом облегчения, в нарушения порядка прохождения подобных документов через свою Канцелярию, подписал Указ об увольнении Директора с должности Председателя Государственного Комитета жизнеобеспечения. Предложения по приемнику удивили. У Президента на уме была другая кандидатура, более компромиссная, на его взгляд, в непростой ситуации противоборства силовых ведомств. Беда не в том, что они противоборствуют. Это Президента как раз устраивало, как здоровая конкуренция, так сказать... Беда в том, что межведомственные распри невозможно стало удерживать в рамках приличий.
