Никита с тремя бойцами оказался перед атакующей цепью противника. Через минуту - уже с двумя бойцами. Из своего укрытия, которое в новой обстановке перестало укрывать, к перестрелке подключилась Валя, но стало ясно, что не получиться остановить генераловцев: они приближались с решимостью смертников.

"И встал под градом пуль Ангел Любви, как Ангел Смерти, И пламя ненависти его к угнетателям встало огненной стеной перед врагами, И горели человеконенавистники, как факелы в ночи, хотя день был. Так спас Он человека, которого любил больше всего на свете, и воинов его". Это будет написано в каноническом эпосе "О Собирателе и Хранителе". Почти так и было, но одна деталь ускользнула от свидетелей: это случилось мгновенно и никто, кроме Никиты не увидел. Из стены пламени выросло огненное щупальце: что-то взорвалось. Но у Никиты почти не осталось сил, из последней мочи он пригнул огненное щупальце к земле, земля взметнулась как туча, накрыв поле боя. Когда прояснилось, Никита лежал навзничь без сознания.

Земля взорвалась за спинами бойцов и въелась в глаза крестов. Их добили ослеплёнными. С окровавленным лицом, в окровавленной одежде, с окровавленными руками Николай упал на колени перед Никитой и окаменел, глядя на него: два пулевых ранения, обожжены ноги и кисти рук. Немного осталось бойцов, которые держались на ногах, стонали раненые. Время стало бессмысленным, исчезло, звуки пропали. Николай не слышал, что ему говорили, он смотрел на Никиту. Валя плакала.

- Он не умрёт. - вдруг уверенно сказал Николай. - Я ему не позволю.

Никита застонал, на несколько мгновений пришёл в себя и снова потерял сознание от пронзающей боли.

С разной степенью тяжести ранены были все, кроме Детины и Рыжего. Одного пули должны любить за крупность, другого - за яркость. А вот и нет!

Убито пятеро - трое добровольцев, и двое новеньких. Опять это число! Вроде и человеческое, если пентаграмма и смотреть прямо, а перевернёшь - чёрт с рогами.

У Петра миллиметров двух пуле не хватило, чтобы мозги ему вышибить, да рукой за боевой нож ухватился чуть не до кости. У Вали рука, и волосы опалены. У Молчуна колотые раны. И так далее... Обезболивающие уколы помогли. Бойцы одной ногой выбрались из шока, кроме Никиты. Он пришёл в сознание, но дышал часто, поверхностно, что-то пытался сказать, но у него не получалось.

- Я сделаю тебе укол, и ты уснёшь. - объяснил Николай, приложив ладонь к щеке Никиты. - А когда ты проснёшься, я буду рядом. Я всегда буду рядом. Помни об этом. Не оставляй меня. Я с тобой. Я всегда с тобой и по-другому никогда не будет. По-другому не может быть.

У Николая горело бедро и бок, но себе он делать по сути наркотический укол не стал: раз терпится, значит нужно терпеть. Его воля и ясность ума, повышает шанс для всех выжить.

- Медицинский автомобиль, продукты и перевозка раненых, убитых отдельно. Всё остальное бросить. - скомандовал Николай, хотел взять на руки Никиту и чуть не упал. Детина отстранил командира и сам понёс Никиту.

Раненым нужна вода, их организм от кровопотери и в борьбе за жизнь стремительно обезвоживается. В посёлках вдоль дороги воды нет, значит, придётся съезжать с трассы, искать колодец, ручей... Воду нашёл Парень и чуть не расшибся о переднее стекло перед Николаем, пока тот его понял, но, как всегда, полетел кратчайшим путём. К счастью съезд оказался рядом, а дорога сносной. Деревня с виду безлюдная, но нашлись обжитые дома и колодец: значит, люди спрятались от военных, и по всему видно, что мало их тут. Но не до церемоний.

Разместились в тёплой убогой избе. Николай действовал как автомат. Никаких санитарных потерь! Никто не должен умереть.

Медицинская забота генераловских о себе радовала. Физраствор, антибиотики, стерилизаторы, антисептики... Что бы делал Николай без медицинских трофеев? Даже страшно подумать. И свой чай, много чая, весь чай, что с собой взяли, да ещё и дефицитный кофе. Пейте бойцы, сколько влезет, вашим организмам вода нужна.

Существует миф о том, что водка помогает переносить боль. Это вранье. Опьянение наоборот обостряет чувство боли. И обезболивающие наркотики не убивают боль. Боль остаётся, но мозг её воспринимает как чужую, несущественную. Как в пословице - чужое горе не плачет!

Мозг и тело - антагонисты. Они вынуждены дружить, но часто спорят и не слушаются друг дружку. Будь по-другому, то напряжением мысли можно было бы вырастить себе шестой палец, или член удлинить. Какой мужик не мечтает удлинить себе член? Вот и было бы сплошное суперчленство.

Так, срезая запечённые сапоги с Никиты, Николай старался думать о чём угодно, только не о Никите. Нельзя думать о том, что под твоим скальпелем родной человек. Неродного резать проще? Да. Меньше нагрузка на психику. Резать вообще не просто, если ты не садист. Говорят, что врачи привыкают. Нет. Но садисты среди них есть.

Девять человек, более менее, держаться на ногах, двое, включая Никиту, тяжело ранены, у остальных - до средней тяжести. Никите повезло - раны не смертельные, а то бы уже... Стоп! Николай остановил себя. Что бы он ни делал, мысли всё равно возвращались к Никите. Второму тяжёлому повезло меньше, его придётся в лучших условиях оперировать - как бы ни половину печени отрезать. Да где хирурга взять? Но он не ожоговый. С ожогами он бы уже умер.

С резанными и колотыми ранами просто. Как на собаках заживёт.

Сделав для всех, что в его силах, ещё раз осмотрев Никиту, Николай напоследок вылил на него слабый спиртовой раствор, укрыл ожоги марлей, поверх которой положил свежую заварку. Как говорил учитель Николая, не только дорогие, с красивой этикеткой лекарства лечат. Наложив повязку Никите, он облегчённо вздохнул. Хорошие были у Николая учителя, самое время их добрым словом помянуть. А медицина в Несчастной стране, всё равно говно! Почему так?

Теперь нужно быстро убираться отсюда. Скоро у всех раненых, и у Николая тоже, начнётся острое воспаление ран. И кровь нужна. К этому времени лучше быть дома.

- Рыжий! - позвал Николай. - Я, как погляжу, ты у нас мотоциклист.

- Не бросать же было! - начал оправдываться Рыжий. - Никите он нравится. Никита выздоровеет, а я мотоцикл проссал... - Рыжий развёл руками.

- Спасибо за заботу. - у Николая на сердце от слов Рыжего потеплело. Конечно, выздоровеет! - Помоги раненых погрузить и мухой в Село! Пусть встречать готовятся. Сам знаешь...

В Село добрались под утро. Выглядели жутко. У крови есть визуальное свойство, если её даже немного разлить, то кажется - кровищи-то! А когда ты, чуть не с ног до головы в крови, то и вампир напугается. Женщины плакали поголовно, даже Мать не крокодилову слезу пустила.

Николай без посторонней помощи из автомобиля выбраться уже не смог. Рыжий приготовил комнату, в которой друзья однажды ночевали. Детина нёс Никиту на руках. Осмотревшись, Николай сдёрнул не первой свежести занавески с грязноватого окна, шаркнул ногой по несвежепомытому полу...

- Вымыть с мылом! Немедленно! - приказал Николай. - Стены и окно тоже.

Никиту отнесли на веранду, положили на стол. Впереди трудная процедура, откладывать её нельзя ни на минуту. Николай затребовал в ассистентки женщин, потому что у мужчин на хирургические дела нервы слабые. Поддерживаемый Рыжим, как был в кровищи, аж собаки по всей улице залаяли, сходил в Медпункт, показал какое ему нужно оборудование, нагрузил две коробки лекарств. Вернувшись, тщательно вымылся чуть тёплой водой в бане, скрежеща зубами от боли, вырезал в простыне дыры для головы и рук. Голый прошёл через двор и только на веранде надел сделанный "халат для привидения". Три женщины без предупреждения были в платках. Детина хотел остаться, но Николай его выпроводил.

Сначала он аккуратно остриг Никиту и обрил на лысо. Свежая, хотя и незначительная ссадина-шишка на голове, огорчила. А вдруг внутренняя гематома? Одежду с Никиты срезал.

Не все перфекционисты врачи - это нормально, не все врачи перфекционисты - это плохо. Даже тень от "авось" ведёт к беде. Николай обмыл Никиту, прочистил его раны. Никогда ничего в жизни он с такой тщательностью ещё не делал. Кровезаменитель организм Никиты не принял, другая кровь не годиться: звёздный мальчик! На раз до сих пор жив, то надежда есть.