- Я лучше умру с ними. А с тобой рядом я и срать не сяду! - ответила на предложение Мать и, окатив Боса презрительным взглядом, вернулась на прежнее место.
Бос схватился за пистолет, но Витя Острый остановил его жестом, затем изобразил ленивые аплодисменты:
- Браво. Браво.
Ещё одна парадоксалка! Привычный сценарий для подобных ситуаций трещал по швам. Какая строптивость под носом Генеральской территории! Витя Острый считал буферную зону идеологически опасной и чрезмерно большой. Её оставили на потом, пока много других дел. А людишки, тем временем, здесь очухиваются от вселенского шока и начинают мнить о себе.
Внимание от Матери отвлёк привод четверых бывших босовцев. Пётр сказал им спрятаться до выяснения ситуации, но ублюдки Боса знают все нычки, нашли. Парней вывели на свободное место рядом с Николаем и Никитой.
- На колени! - рявкнул Бос, потрясая пистолетом, который достал по душу Матери. - Что, думаете, я вам спущу?
Считалось, что генераловские любят людей твёрдых, установленных в своих незыблемых правилах и беспощадных к врагам. Выведенный из себя пощёчиной Матери, Бос горел желанием продемонстрировать свою силу и власть.
- Сучий потрох! - Бос подошёл к одному из парней. - Я у бандитов тебя выкупил! А ты, что...
Бос выстрелил парню в затылок. Следующим он выбрал молодого и красивого, про которого Пётр сказал Николаю: "... сам понимаешь".
- Гадёныш! Кто бы... - Бос приставил к затылку парня пистолет.
- Нет! - скомандовал Витя Острый. - Этого оставь ребятам на забаву.
Парень резко обернулся, обхватил руку с пистолетом, глубоко насадился ртом на дуло, и нажал курок пальцем Боса, или Бос, инстинктивно отдёргивая руку, нечаянно выстрелил. Это произошло с такой стремительностью, что сразу трудно было понять, что случилось. Пуля прошла наискосок, громко сломала основание черепа и вырвала часть затылка. Фонтаном брызнула кровь, раздался чёткий звук, похожий на всхлип и вместе с кровью потекла кровавая масса. Тело самоубийцы сначала дёрнулось назад, но стойка на коленях не дала упасть, тело повалилось вперёд и набок в ноги Боса. Тех, кто не успел отвести глаза, затошнило. Рука Боса, с окровавленным пистолетом, дрожала.
Опять парадоксальщик! Витя Острый смотрел досадливо. Спалить что ли дотла эту чёртову деревню? А Бос дурак! Неужели он думает, что до конца времён за ним будет ходить охрана из генераловских? Как он после этого собирается удержать в повиновении всех этих парадоксальщиков? Только силой страха? Сила страха в руках глупого против него же и обернётся. Таким как Бос, хитрость нужна. Нагонять страх, вселять ужас - дело господское.
- Я объявляю землю, на которой вы живете и работаете, землёй Генерала. - сказал Витя Острый всем, не обращая внимания на нелепо оцепеневшего Боса. - Я объявляю вас собственностью Генерала. Я уверен, что у вас есть оружие. Можете его закопать в землю, спрятать в лесу или съесть, но у кого я найду оружие, тот будет повешен и вместе с ним пятеро. Тот, кто осмелится на неповиновение, будет четвертован и будет повешен десяток. Не пытайтесь бежать. Недостаток поголовья в общине карается как саботаж повешением в количестве недостающих. Решайте сами, что лучше - донести на смутьяна, или болтаться на верёвке. Я не надеюсь на ваше благоразумие. - закончил Витя Острый и сделал кому-то из своих знак - круговое движение указательным пальцем.
На площадь выкатили примерно двухметровое в диаметре грубо сделанное колесо с широким металлическим ободом и толстыми спицами, приваренными к ободу случайным образом. Следом принесли цепи с наручниками. Это были многозвенные браслеты для конвоирования групп заключённых, модель типа "Букет" в генеральской модификации.
Сельчан, пойманных произвольно, пока остальные раздумывали, стоит ли идти на площадь, и стоящих отдельной группой под дулами автоматов, присовокупив ним и двух оставшихся в живых бывших босовцев, брали по одному и сцепляли с колесом за спицы - левая нога, колесо, правая рука. Следующего - правая нога, колесо, левая рука. Прикованные таким образом имели незначительную свободу движения и могли только сидеть. Чтобы продемонстрировать, насколько бесполезны будут коллективные усилия узников самостоятельно сдвинуть колесо, за обод зацепили трос лебёдки джипа и стали сматывать. Колесо стронулось с места: поползло насекомое с людьми, как щупальцами. Прикованные сбились в кучу, они упирались, пытались не наваливаться друг на друга, но это не удавалось. Кто-то закричал от боли. Витя Острый сделал своим знак рукой - достаточно.
Сырая земля, зимняя ночь, неизбежность справлять нужду под себя, осознание ужаса своего положения - всё это быстро убьёт узников, а если кто и выживет, то безумным. Умирая, люди будут выть как животные. Генеральские называли эту предельно простую устрашительную акцию "Лукоморье". Те, кому посчастливилось пока не попасть в "Лукоморье", никогда не смогут избавиться от ужаса перед сказочной страной.
Виселицы, четвертование, потрошение внутренностей - без этого не обойдётся, как не устрашай на словах. Наматывание кишок ещё живого человека на специальный барабан - это называется "Карабас Барабас". Не все могут до конца досмотреть это представление - падают в спасительный для разума обморок. А вот от "Пожарить семечки" так легко не отделаешься. В металлический контейнер загоняют людей и под контейнером разводят огонь. Казалось бы, никакой наглядности, только вопли и запах. Но нет! Воображение дорисовывает происходящее внутри контейнера, да так, что наглядность четвертования проигрывает. Человек не испытывает мук отрубленной у него на глазах головы. Другое дело, когда казнь будит воображение: человек сам себя поджаривает на адском огне. А некоторые впадают в транс похлеще наркотического: наслаждение, которое они при этом испытывают, наивысшее, божественное. Но ломка будет под стать: как понять, что ты словил кайф на смерти ближнего, или даже близкого и родного человека?
Витя Острый не сомневался, что приведёт этих людишек к повиновению. Достаточно оставить здесь человек десять, под командой толкового парня, который возбуждается от беспредельной власти над людьми, но не садист и калечить попусту казённое имущество не станет. Молодость, наивность! Беспредельная власть над людьми - мечта, идеал, мотив для самосовершенствования, это Царство Небесное. Добиться на земле такой благодати нельзя, но в стремлении к ней правильный порядок навести можно. Недавно к генеральским прибился учёный-генетик. Он обещает вывести породу человека-раба. Но это вопрос далёкого будущего. А пока у новой страны нет даже названия. Генеральдия - звучит глупо, другие предложения не лучше.
Жаль, что женский взвод отбыл с Генералом на выбор места для столицы благословенной. Сюда бы сейчас этих чертовок. Видавший виды Витя Острый и то глаза отводил, когда девочки приступали к работе. Легче бога разжалобить, чем их. Дьявола ошибочно причисляют к мужскому роду, он - женщина. Один недостаток - увлекаются: после них много увечных и неспособных к продолжению рода.
Спрыгнув с капота бронетранспортёра, Витя Острый пошёл к своим бойцам, распорядится о разбивке лагеря. Он специально оставил сельчан без последней команды. Пусть мучительно думают: стоять на месте, или уже можно расходиться?
Попик ошалел от увиденного до полной утраты способности осознавать происходящее. Его мозг сверлила одна мысль - враги повержены! Попик подскочил к Вите Острому и, показывая рукой на проклятых циркачей, завопил:
- Слуги Антихриста! Слуги Антихриста! Птицу поймайте! Поймайте птицу!
Брезгливо посмотрев на попика, Витя Острый плюнул ему в лицо, уж сильно мерзким оно выглядело. Попик утёрся и попятился, кланяясь, с перепугу осеняя крестным знамением своего оплевателя.
К Николаю подошёл крупный телом генераловский, помахивая наручниками. Николай протянул руки.
- Лохов ищешь? - насмешливо спросил генеральский. - За спину!
Николай завёл руки за спину. Тоже сделал и Никита. Друзей отвели в стандартный автозак, на борту которого поверх отметок о прежней принадлежности к Минюсту Несчастной страны, был нарисован аляповатый дракон. Вход с правого борта, слева общая клетка для заключённых, напротив входа - две отдельных камеры, их называют "стаканы". На канцелярском языке они предназначены для перевозки заключённых, которых нельзя перевозить в общей камере с другими заключёнными.
