Появления на торговых территориях Николая, Никиты и Парня навивало зрителям воспоминания о цирке. А то, что лошади и птица до сих пор не съедены, говорило о независимости и серьёзности всадников, молва о которых бежала далеко впереди них, и на поверку, оказывалась не лишённой оснований.

Рынки, как сказка о водопое зверей, где никто никого не трогает. В других землях, где это не стало правилом, произвол убил сначала торговлю, а потом и сам себя, потому что больше убивать не стало кого.

На одной из мирных нейтральных территорий к циркачам, как их окрестили в народе, подошла спаянная не торговой дисциплиной вооружённая компания человек из шести. Можно ли назвать вежливым предложение, от которого нельзя отказаться? Разве что, по форме. И за это спасибо. Устраивать свалку в центре торговых рядов друзья не стали и мирно проследовали за хозяевами сначала в автомобиль, а потом и в небрежно охраняемое здание: по расслабленности охранников сразу было ясно, что нападения здесь не ждут.

Гостей разоружили, побросав их оружие прямо на землю, и провели в большую комнату на первом этаже, похожую на дорогой гостиничный номер: пространство спланировано роскошными кожаными диванами и диванами попроще, различными столиками, комодами и стеклянными шкафами с фарфоровыми безделушками.

На центральном величественном диване полувозлежал среднего роста лысоватый пузатик с брезгливым выражением лица. Явно ни физические данные помогли ему взобраться на вершинку маленькой бандитской пирамидки, с которой он и обозревал безрадостное будущее человечества. Неужели мозг помог ему выбиться в главари? Тогда у человечества есть надежда! На диванах попроще пузатенький мозг охраняли четверо.

- Ну-ну... - рассмотрев гостей, сказал Пузатик. - Не надоело пакостничать? - ответ Пузатика не интересовал, поэтому он сразу продолжил: - Предлагаю вам влиться в ряды моей успешной организации. Мне нужны такие бойцы.

Не сговариваясь, Николай и Никита расхохотались. Трудно представить более несуразное предложение.

Пузатик от такой наглости сел прямо и уставился на гостей. Охрана напряглась.

- Я в любом случае в накладе не останусь. - заговорил Пузатик. - За вас приличное вознаграждение обещано.

С самого начала было понятно, что ничего хорошего от хозяев ожидать не следует. Николай с Никитой переглянулись и исчезли. Пузатик помотал головой, отгоняя наваждение. Друзья появились вновь, но уже каждый подвое, и через мгновение снова исчезли, а когда вернулись в прежнее состояние, охранники Пузатика были мертвы.

Увидев своего шефа в наручниках, с приставленным к голове пистолетом, охрана на улице не стала спорить с решительными гостями. Когда есть убедительный предлог не рыпаться, а сдержаться с благородной целью сохранить босу жизнь, то кто же после осудит? Конечно, потом похитители могут его, и пристрелить, но это случиться потом и ни по чьей вине. Рядовой бандит, преданный босу - извращение крайне редкое. А если копнуть глубже, то убить босса - мечта всякого бандита.

Подняв с земли личное оружие, друзья, прихватив Пузатика, сели в машину, и перед тем, как отбыть не попрощавшись, непонятным образом дистанционно взорвали пять стоявших во дворе автомобилей. Уличные охранники попадали сражённые сердечным параличом, вероятно, от удивления. Вдвоём Никита и Николай были сильнее не в двойне, а как минимум в четверо.

На рынке появление под конвоем местного бандитского князька впечатления не произвело. Торговцы зорко следили за своим товаром: отвлечёшься - и обязательно что-нибудь украдут. Свободные зеваки смотрели с опаской и проходили, не задерживаясь мимо, чтобы ненароком их не зачислили в соучастники бандитской разборки.

Николай не стал устраивать общественный суд нал Пузатиком. Он по-будничному выстрелил бандиту в затылок.

Куда больше, чем судьба Пузатика, базарный люд интересовал Парень, охраняющий лошадей от желающих их приласкать, а заодно и стащить что-нибудь из поклажи. Птица грозно клекотала, своим видом показывая, что без боя не отступит.

С появлением хозяев любопытные и дразнящие Парня разошлись от греха: для этой парочки кровь людская, что водица, убивают не оглядываясь. У лошадей остался только один ещё не старый, но стремительно состарившийся от новой жизни человек, в глазах которого читалась изодранная под стать его одежде душа.

- Ты думаешь, что самый умный? - не столько спросил, сколько констатировал Изодранный, глядя на Николая. - Ты дурак на нашу голову! Этому мерзавцу поделом. - Изодранный показал на труп Пузатика. - Он легко отделался. Его бы на костре зажарить, или живым в землю закопать. Да на его место другой придёт. И я не знаю, что хуже.

В полемику Николай не стал ввязываться. У каждого своя правда.

После этого случая друзья стали избегать людных мест, ехали через деревни просёлками. Маршрут прокладывал Николай, время от времени ругая карту, единственное достоинство которой, и то в военное время - запутать врага насмерть! Со стороны могло показаться, что путники знают, куда и зачем направляются.

С картой, без карты - какая разница? Николай злился, а карта - лишь предлог. Пункт отправления, пункт назначения, из точки "А" в точку "Б" - это привычка к определённости, к иллюзии определённости. Если вместо точки "Б" многоточие, зачем карта?

- Ты злишься из-за меня. - сказал Никита, когда они очередной раз заблудились. - Хочешь, давай повернём обратно. Я, куда ты. Как скажешь.

Николай ответил не сразу, о чём-то думал:

- Тогда будем злиться оба.

Любой дорогой пойдёшь, что-то потеряешь.

Никита остановил коня, спешился и пошёл искать место для палатки, а заодно и нужду справить. Облегчившись, он увидел в метрах десяти дальше ровный пятачок, махнул рукой Николаю и, сделав шаг, провалился под землю. Почва ушла из-под ног так внезапно, что Никита не успел понять, что случилось, только вскрикнул. Николай бросился на помощь, но с виду крепкий край образовавшейся ямы рухнул.

Николай упал к ногам сидящего на дне, обсыпанного землёй Никиты и как только смог подняться, первым делом бросился к нему.

- Да, живой я! - ответил Никита на лихорадочное ощупывание Николая.

Сверху вниз на них косился Парень.

Первая мысль - это ловушка. Но кольцо на пальце Никиты молчало, я яма не выглядела выкопанной: какой-то подземный пузырь! Решили, что, если Никита встанет на плечи Николая, то есть вероятность выбраться. Попытка исполнить этот акробатический номер привела к обратному результату: Никита успел только повиснуть на Николае, и земля вновь ушла у них из-под ног. К счастью это оказался не свободный полет, а пологое скольжение, словно по жёлобу. В этот раз они очутились на каменном полу, в каменном мешке из которого не видно ни Парня, ни неба. И без клаустрофобии можно было сойти с ума от темноты, тесноты и мысли о том, что ты похоронен заживо.

- Говори если страшно! - голос Николая звучал как через заложенные уши. Никита не мог выдавить из себя ни слова. - Говори!

- Не ори! - наконец неуверенно ответил Никита.

- Умница! - похвалил Николай. - Касайся меня, чтобы я тебя чувствовал.

На поверхности такой темноты, как под землёй, не бывает, в какой бы изолированной от света комнате вас ни заперли. Под землёй все чувства находятся в состоянии шока, слышно, как по венам течёт кровь, видно, как в мозге проскакивают разноцветные электрические искорки, может быть, так ощущает себя плод в утробе матери.

Каменный мешок оказался длинным, переходящим в узкий лаз. Впереди полз Николай. А как же иначе? Он бы и на пулемёт без раздумья грудью бросился, чтобы прикрыть Никиту. Страх за кого-то, убивающий страх погибнуть самому - это фобия, коррозия психики, а не подвиг. Холодным умом Николай считал самопожертвование глубоким нервным расстройством. Эмоциональная привязанность делает человека слабым, зависимым от загрязнений ума - это правильная мысль. Но в экстремальной ситуации только эмоциональная привязанность может высвободить силу, способную побороть законы реальности, силу, по мощи с которой не сравнится ничто во вселенной - это факт.