Когда закусили третью, пришла Дженнифер. По-женски хмыкнула, глядя на одинаковый набор блюд у мужчин, и заказала себе отбивные из утиной грудки. Мужчины уважительно покачали головами и налили еще по одной.

После четвертой пришло время беседы. Иван Александрович, в отличие от своих коллег ни о чем почти не спрашивал, а наоборот — рассказывал. Политинформация изобиловала вставками про «долг каждого русского патриота», про то, что «враг не дремлет» и тому подобное, но слушали его жадно — в новостях такое не услышишь.

По словам чекиста, выходило вот что: В день встречи президентов крупнейших стран мира в Москве, в резиденции российского президента был совершен теракт. В резиденции президента были размещены закладки с ядовитым газом, который был выпущен по радиосигналу. За несколько секунд до этого все системы радиоподавления Федеральной Службы Охраны вышли из строя. Жертвами теракта стали президент США, председатель Коммунистической партии Китая и премьер-министр Индии. Российский президент выжил только потому, что вернулся к двери, чтобы позвать собаку, которую хотел показать гостям и журналистам. Хотя и он серьезно пострадал и врачи ничего не могут гарантировать. Европа морально давно была готова к войне, и большинству не пришлось долго думать, чтобы назначить виновного и перейти к крайним мерам. Истерику нагнетали давно, задолго до того как она разрядилась огнем и кровью. У ястребов всего мира пальцы уже десяток лет дрожали на красных кнопках. На общем фоне ненависти никто этого даже не замечал. Все уже давно ненавидели всех. Любое противоречие: политическое, экономическое, культурное задолго до войны было доведено до абсолюта. Люди жаждали огня и крови. Каждый был готов вцепиться соседу в глотку, и когда возник повод, никто уже ни о чем не думал. А последним аргументом послужило то, что все системы ПРО, столь долго выстраиваемые и Россией, и Европой и США одновременно заорали о баллистической угрозе.

Никакого расследования не проводилось, ультиматумов не предъявлялось. Реакция была животной и быстрой. Россию атаковала Польша, Украина, Грузия, Япония, обе Кореи, Венгрия, Румыния, Болгария, Албания и еще десяток шакалов поменьше. Но самым неприятным было то, что сценарий ограниченного ядерного удара применили США и Китай. Ну, и особенно отличились ВМФ Великобритании — они выпустили почти двадцать ракет. Большую часть ракет удалось перехватить. Но не все. Одна ракета взорвалась над подмосковной Коломной, одна над Питером, две над Уралом, еще две над Дальним Востоком. Погибло пятнадцать миллионов человек и еще пять должно умереть в ближайший год от последствий облучения.

Услышав цифру, Максим почувствовал себя нехорошо и уставился в рюмку.

Мы тоже не остались в долгу: отстрелялись по портовым городам и флотам США ядерными торпедами, затопили к черту все, что плавало под Британским флагом, смыли с лица земли Китай, в который теперь уже возим медикаменты и пищу. Раскатали танками в тонкий блин Польшу, которая под шумок решила вернуть под руку Речи Посполитой Украину и Белоруссию, и еле успели убраться из нее перед тем, как на ее территории начали рваться ядерные мины. В конце концов, мы пригрозили привести в действие ранцевые ядерные устройства, которыми загодя напичкали территорию наиболее близких «друзей», и жахнуть уже как следует всем боезапасом — если вся эта петрушка продолжится. Последняя угроза подействовала.

Сейчас царит затишье. Шаткое равновесие. И болтаясь в этом равновесии правительства мира никак не могут понять: как же так глупо все произошло? Откуда такая слаженность ястребов во всех правительствах? Спецслужбы проводят расследования, министры обороны вместе с заместителями и помощниками мрут как мухи от самых естественных причин. По всем крупным странам катится волна политических протестов, восстаний, путчей, среди которых большинство — сепаратистского характера. Все это имеет характер четко спланированной акции — теперь, в этой резко наступившей тишине, только дурак не заметит.

По всему так получалось, что в мире действовала какая-то третья сила, и действия этой силы обошлись в полмиллиарда человеческих жизней. Действовала нагло, свободно.

Подытожил услышанное Арчер.

— Нас всех наебали.

Русский язык Арчера был очень хорош, но вот матерился он не правильно. Слово «наебали», которое в русском произносится энергично, в полном соответствии с описываемым действием, Арчер проговорил печально-медленно, почти шепотом. Русский в таком состоянии уже не матерится. Мат — это предыдущая ступень. Мат это когда борьба еще не закончена, а поражение не осознано и не принято. После того как пришла горечь поражения, русский возвращается к высокому стилю или замолкает. Слова делаются не нужны — Бог и так рядом и слышит все: каждую мысль, каждый стук сердца.

Пятую пили молча, по русскому обычаю — не чокаясь. Разговор скис.

Максим посидел, помолчал, потом положил руки ладонями на стол.

— Все, господа. Хватит. Мне нужно домой. Иван Александрович! Авиационное сообщение у нас действует?

Чекист неловко развел руками.

— Ну, какое-то действует. Грузовое, для гуманитарных грузов, военное. Гражданские летают только по нашему специальному разрешению. Только в Москву все равно не летаем — делать там уже нечего. Вы не волнуйтесь, Максим Константинович, мы обязательно найдем вашу семью, все узнаем, тогда и полетите, и поедете и все, что хотите. А пока — отпустить вас не могу.

— То есть как не можете? Но мне надо!

— Ну, вам надо, но и нам — тоже надо! Как вы не понимаете — мы должны установить всю правду в вашем деле от начала и до конца.

— А разве я не все рассказал?

— Ну, конечно же не все. Вот вы сказали, что гнались за вами из за того, что вы вмешались в местные разборки и кого-то там застрелили из родственников нынешнего президента Аляски. Но мы-то знаем, что началось все еще в аэропорту Торонто. Пистолетик ваш номерной проходит в списке спецоборудования приписанного к борту вашего планера, а к нему обычный пассажир доступа не имеет. — Голос чекиста был абсолютно спокоен и доброжелателен, в нем не было ни усмешки, ни угрозы. Анекдотичный Иван Александрович испарился, а на его месте сидел спокойно делающий свое дело профессионал. — Вот и выходит, Максим Константинович, что вы нам правду-то не сказали. Я даже протокол ваш в дело подшивать не стал. Зачем? Понятно же, что все переписывать придется. И деньги у вас ведомственные, с карточками, как положено. По всем атрибутам выходит, что вы на нашу разведку работаете.

— Ну, так что ж вы меня тогда держите?

— Третья сила, Максим Константинович. Третья сила. Ведь не могло же так быть, чтобы без участия и военных, и разведки и еще может черт знает кого. — Чекист ткунл пальцем вверх, обозначая этим жестом высокое начальство. Так что не могу я вас взять и отпустить — мне потом мальчики кровавые в глазах видится будут. Чекистская совесть не позволяет.

Максим еще раз огляделся — массивные столы, чай из стаканов с подстаканниками, ковровые дорожки, портреты. Окна с решетками.

— А вот этого — не надо. Вы же понимаете, что заведение — часть нашей работы. Забавная часть, конечно, но вполне полноценная. И охраняется на уровне.

— Да, я не об этом.

— Вот и хорошо. А хотите, прогуляемся в атриум, вы мне там все расскажете, а друзья ваши тут пока посидят?

— Спасибо Иван Александрович, но в принципе мне скрывать от них нечего. Ничего такого.

Арчер и Дженнифер напряженно следившие за неожиданным поворотом разговора, оба синхронно кивнули. Что это должно было означать Максим не понял, но принял этот жест за относительно одобрительный и на этот раз рассказал все.

Когда Максим закончил рассказ, Иван Александрович некоторое время помолчал, покачивая головой и хмуря лоб.

— Так, — он потер виски, — аппарат у тебя с собой?

— Нет. Я спрятал его, опасаясь обыска.

— Мы же обыскали весь корабль!

— Я спрятал его не на корабле, а в порту.

— Но как? Вы же не сходили на берег! Ах, да! — Чекист хлопнул себя по лбу.