- О чём вы? - не понял Зодчий.
- Видите ли, некоторые признаки говорят о том, что дерево-роща это не только "баньян", как вы справедливо назвали его, это ещё и секвойядендрон! Вам что-нибудь говорит такое название?
- По-моему это что-то древнее и очень-очень высокое?
- Совершенно верно. Другое название секвойядендрона - мамонтово дерево. Если завтра у вас найдётся свободное время, посмотрите, пожалуйста, на свисающие ветви, напоминающие бивни мамонта. И ещё: на коре стволов я не нашёл ни одного грибка-паразита или вредного насекомого.
- Что это значит?
- Секвойя в т о м мире ценится не только за красоту древесины, имеющую приятный красноватый тон и не только за необычайную лёгкость, но ещё за то, что она не гниёт, потому что вырабатывает особые вещества, отпугивающие вредителей.
Зодчий смущённо проговорил:
- Извините, я не совсем понимаю...
Лунь потёр воспалённые глаза, погладил короткую бородку клинышком и ответил:
- Настоящая секвойя живёт до пяти тысяч лет и достигает высоты ста двадцати метров. Если я не ошибаюсь насчёт вашего "баньяна", то здесь он растёт в тысячу раз быстрее...
Повозка давно скрылась из виду, а Зодчий продолжал стоять на дороге, обдумывая слова Луня. Если доктор биологии прав, то дерево-роща скоро поглотит весь Зокон, накрыв его сплошной вечнозелёной кроной, сквозь которую к земле сможет пробиться ничтожное количества света. Тогда весь этот мир, и без того не знающий прямых солнечных лучей, погрузится в сырой туман тропического леса. И кто знает, какую форму примут мутирующие биологические формы?..
42.
Перед сном к Зодчему заглянул Гоблин.
- Какие успехи на ниве биологических исследований? - спросил он.
- Похоже, Лунь за нашу рощу может получить Нобелевскую премию.
- А кто её будет вручать: Амвросий или Легонт?
- Как ты думаешь, какая рука выкинет тебя отсюда: левая или правая?
- Некорректная постановка вопроса - я сам уйду!
Зодчий лёг на кровать не раздеваясь. Не спалось. Полежав несколько минут с открытыми глазами, он встал, достал тетрадь и, добавив в лампе света, стал читать. Открыв главу "Переход и его составляющие", он уже на второй странице наткнулся на текст, которого раньше не было, и быть не могло по той простой причине, что его содержание совершенно выпадало из контекста главы...
"...следует отметить тот факт, что древесина, являясь, по сути своей, слепком биоструктуры, практически не подвержена метаморфозу при Переходе. Это подводит меня к мысли о возможности использования оболочки типа "саркофаг" для переброски биологического объекта, используя приливные силы зоны контакта. Кажущаяся простота подобной транспортировки складывается из точных расчётов, а также неоднократных опытов, проведённых не нами, но нами изученных в достаточной степени. В первую очередь это касается так называемого "феномена оцилиндрованного бревна", когда древоточцы и жуки-короеды пройдя сквозь активную фазу Перехода, не претерпевают никаких изменений. Длительное изучение жуков позволяет утверждать: они не только не изменились внешне, но и не получили сколько-нибудь заметных внутренних трансформаций. Более того, я готов утверждать, что случайные "зайцы" активности Перехода даже не заметили..."
Зодчий долго вглядывался в страницу, нисколько не сомневаясь, что ровные, бисерной величины буквы, писал именно он. На миг ему показалось, что он вспомнил момент написания этих строк, весь антураж того события: запахи, звуки, освещённость и даже настроение, с каким он водил карандашом по листу разлинованной бумаги. Одно оставалось загадкой: когда он успел это сделать?..
Часа два Зодчий потратил на то, чтобы пронумеровать страницы тетради и составить краткое оглавление (что-то подсказывало - сегодняшняя запись далеко не последняя в череде непонятных событий).
Уснул он поздно и спал плохо.
На следующее утро вместе с Агути отправился в дерево-рощу замерять высоту стволов и попутно осмотреть ветки, названные Лунем "бивнями мамонта". "Бивни" впечатления не произвели, замеры - напротив... Агути пришлось трижды карабкаться по корявому стволу, потому что цифра каждый раз оказывалась другой. После очередного замера Зодчему пришла сумасшедшая мысль. Он торопливо записал цифры в хронологическом порядке и позвал товарища.
Агути долго изучал каракули, потом с лёгкой дрожью в голосе спросил:
- Это то, что я думаю?..
- Это то, о чём даже подумать страшно...
Возвращались молча.
- Расскажем? - спросил Агути на подходе к дому.
- Скоро они сами обо всём узнают. Пусть оставшиеся дни поживут спокойно...
Свою тетрадь Зодчий открывал с замиранием сердца...
"...не важно, сколько они находились в состоянии латентной мезопаузы, важно, что их врождённые способности остались на прежнем уровне, хотя в отдельных случаях наблюдалось бурное развитие новообразований. Статистика позволяет утверждать: Переход является катализатором не только биологических функций организма, но и усиливает процессы так называемого "околобиологического" состояния, характеризующегося подавлением первоосновы объекта или жизненной доминанты. Именно благодаря ослаблению данной доминанты, мы имеем возможность изучать новые биоформы не только в постпереходный период, но и во время активной фазы, что свидетельствует об интенсификации процессов, протекающих..."
Зодчий осторожно закрыл тетрадь, словно внутри неё на одной из страниц увидел ядовитого скорпиона. Посидел некоторое время, бездумно глядя перед собой. Потом раскрыл тетрадь на странице с оглавлением и долго вглядывался в чернила, пытаясь визуально отличить одну запись от другой. Попытка оказалась тщетной - всё оглавление было написано одним цветом, и ручка с этим стержнем лежала сейчас в нагрудном кармане его куртки. Дела-а...
Зодчий раскрыл тетрадь на прежней странице, но продолжать чтение не стал - всё равно он почти ничего не понимал в написанном. Его интересовали дата и заголовок. То и другое привело в недоумение. Дата стояла сегодняшняя, а заголовок: "Доклад на международную конференцию по вопросу глобального метастазирования поверхности Земли". Уж в чём и был Зодчий специалистом, но только не в вопросах "глобального метастазирования"! Ситуация складывалась анекдотичная: находясь с Агути в дереве-роще, он, в то же самое время, умудрился "состряпать" недурную статейку на международную конференцию...
...На следующее утро Зодчий снова решил отправиться под сень "баньяна", чтобы измерить вчерашний ствол в течение более продолжительного срока (нужно было максимально точно установить скорость роста "мегафанерофита").
Агути пойти не смог, Гоблина поблизости не оказалось, тогда Зодчий взял с собой Сифа. Опасаясь новой встречи с "амазонками", экипировались по полной программе. Сразу после завтрака двинулись в сторону Зокона, который за истекшую ночь приобрёл ещё более странную форму. Зодчий сразу погрузился в размышления, с интересом поглядывая на приближающийся "баньян".
Сами собой в памяти всплыли слова Луня. Зодчий без труда смог вычленить в единой массе зелёного покрова отдельные элементы, свидетельствовавшие о невероятно сложном строении всего комплекса: водозапасающие камеры "бутылочного" ствола, розеточные веера пальм, суккулентно-стебельные тела кактусов. Чёткого деления на ярусы заметно не было; "баньян" позаимствовал у Зокона его главную отличительную черту - невероятное смешение и переплетение абсолютно несовместимых друг с другом элементов.
