- А зачем? - удивился Дятлов.

- Я же у него стянул два дела про...

- Навряд ли он вас позвал для того, чтобы вы украли именно эти дела. Их там уйма, вы же сами мне об этом говорили.

- Это верно, - согласился Николай.

- Ну, ладно, - глубоко вздохнув, Дятлов медленно поднял глаза на Синцова, - а если так, то шарф этот слишком короток, и нужно обладать огромной силой, чтобы, сделав на нем короткую петлю, задушить человека. И, более того, Николай Иванович, - повысил голос Дятлов, - его надели на повешенного после того, как его задушили веревкой, она разорвалась. Сверху нее и натянули это кашне, чтобы додушить человека или прикрыть веревку. А кашне, вот, он такой длины, - и следователь, вытащив из кармана веревку, обернув ее вокруг рук, стянул удавку и протянул ее Синцову. - Наденьте ее в таком состоянии себе на шею.

Николай, накинув петлю себе на голову, попытался ее опустить ниже, но свободный конец веревки, как он его не удерживал, все же выскочил из петли.

- А я вам о чем! - и, резко осмотревшись по сторонам, похлопав Синцова по плечу, повел его к дальнему забору.

- А вы собачий помет видели? - спросил Синцов.

- Видел, видел, как и шерсть собачью на венике. Она черная, длинная, как у весеннего спаниеля, но не у питбуля.

- Ну, даете, все видите.

- У меня работа такая, Николай, все видеть, - усмехнулся Дятлов.

- А причем здесь питбуль?

- Те женщины, что на улице стояли, сказали мне, что у Вертилова есть такая собака, и она черного цвета. А это, вы знаете, очень сильный боец и хороший телохранитель.

- И что?

- А "что, что", если бы она была сейчас где-то здесь, то она сделала бы все, чтобы оказаться у трупа своего хозяина или гавкать, рычать, выть и так далее. И убийцу бы она не упустила, порвала бы на части.

- Значит, ее нужно срочно найти?

- Правильно думаешь, Коля. Нужно ее найти. Но, что самое интересное, веник с совком находились в доме, где найдено тело убитого Вертилова. Дальше, в той комнате стоит спертый запах, и не трупный, а собачий. Ее кал был разбросан по всей комнате, местами даже присох к полу.

И еще, что не менее интересно, - Дятлов приблизил свои губы к уху Синцова, - это - не отец Веры Сергеевны. Она заблуждается. Вот это, особенно интересует меня, кто она в этой игре.

- А Столяров, Кораблев, Киреев? - поднял голову Синцов.

- Непонятная история. Но отказываться от этой версии нельзя, так как в ней, мне кажется, и заключена сама развязка.

Николай сделал шаг назад от наступающего на него Дятлова, и тут же невольно вскрикнул, когда почувствовал, что его нога неожиданно провалилась в землю.

Федор Викторович вовремя поддержал его за локоть, не давая потерявшему равновесие Синцову упасть.

- Что там? - спросил он, притягивая Николая к себе.

- Да, нога провалилась.

- А что здесь? - Дятлов присел и стал внимательно осматривать то место. - О-о, Николай, а вот здесь и наш питбуль! Не верю, что ошибся, - и, схватившись руками за траву, потянул ее на себя и вытащил наружу большой кусок дерна. За ним - второй, третий, четвертый, складывая их в стороне, и прошептал, - а вот и собачья голова. Крупный пес, отравлен каким-то мощным ядом. Свежий труп только начал каменеть.

Синцов немножко отступил в сторону и через плечо Дятлова, глянул на труп собаки. Морда у нее была крупной, зубастой, со свисающим языком. Хватает одного взгляда на оскалившуюся морду собаки, чтобы содрогнуться с испугу, а вдруг сейчас это животное придет в себя и набросится.

- Да, да, вы правы, Федор Викторович, Кораблеву даже вместе с Киреевым и Столяровым убить такую собаку не по силам.

- Может, и так, - мельком глянул на него следователь. - Хотя, смотря, чем ее убивать, возьмите в пример случай с Киреевым. Забыли?

- А он изрубил свою собаку топором.

- Лежавшую без движения, - напомнил следователь.

- Неужели, сама Вера Сергеевна?

- Отравить могла, но убить отца, повесить...

- Но вы же сказали, что это - не ее отец, - удивился Синцов, - значит, она об этом знала.

- Знала, верно, говоришь. Но, Коленька, между ними кто-то стоит. Кто?

- Любовник, - сразу предположил Синцов.

- Это ближе к телу. Еще?

- Ее отец.

- А зачем?

- Ну, может, дочку он в чем-то подозревает.

- Значит, любовник говоришь? - поднялся с земли Дятлов.

- Но я сторонник первой нашей версии, - встал с колена и Синцов.

- Вторая легче, - улыбнулся Дятлов. - Правда, и она имеет множество своих направлений. Так что, боюсь, Николай Иванович, концовка Вашего детектива будет совсем не той, которую вы задумывали. Хотя, вам же не обязательно ждать окончания этого следствия.

- Да, да, время поджимает, через неделю нужно детектив сдавать.

- Так, не тяните время. А когда разгадаем это убийство, то по-другому эту историю и напишете, - и, прощаясь с Синцовым, следователь пожал ему руку. - Да, еще, вы только без меня в это дело не лезьте, пожалуйста, а то мало ли, что может произойти. Так, договорились? - заговорщицки посмотрел на журналиста Дятлов.

Глава 18. Вертилов-два, Вертилов-три

Повезло. Маршрутка остановилась прямо перед носом Синцова, взвизгнув тормозами. Николай, невольно с испуга сделал полшага назад, вглядываясь в машущего ему рукой водителя, и тут же, узнав в нем старого знакомого Степана, открыв дверь, быстро залез к нему в кабину.

- Приятная встреча, - протянул ему руку улыбающийся толстячок. - Или тебе ехать не нужно?

- Нужно, нужно, - крепко пожал руку водителю Николай. - Спасибо тебе большое, - и, удобнее усевшись, сказал. - Поехали!

- Прямо, как Гагарин! - засмеялся водитель. - Здесь мне частенько голосует один старичок. Ему, уже, наверное, тяжело идти на остановку, так мне не трудно, торможу.

- Спасибо тебе за это, - похвалил Степана Николай. - Им такое внимание очень важно.

- Да, ты прав, - согласился с ним водитель и разгладил рукой свои длинные усы. - Я только начинаю рейс, в пять утра, и здесь, где-то в пять - двадцать пять или семь проезжаю, так, он голосует.

- У-у, - и прямо на этом месте, где ты меня подобрал?

- Так, он из того же двора выходит, из которого ты сейчас вышел. Кто он? - поинтересовался водитель.

- Так, могут выходить разные люди. Старик лет семидесяти пяти, в строгом пальто, на лицо такой суровый...

- Во-во, он самый, - перебил Николая Степан. - А кто он?

- Пенсионер, отец моего товарища.

- Ну, сегодня от него так воняло псиной, - мотнул головой Степан.- Весь автобус носы закрывал.

- Так, у них сука живет, у нее течка, - соврал Николай.

- Я так и подумал. Такой тухлятиной несло, как будто она померла и завонялась.

- А меня товарищ и вызвал, говорит, отец куда-то ушел, волнуется. Собака бесится.

- Да врет все твой товарищ! - хлопнул ладонью по рулю Степан. - Я его часто больно в это время встречаю, а когда во вторую смену работаю, часто его высаживаю здесь, когда последним рейсом иду.

- Во сколько это?

- Так, где-то в половине двенадцатого ночи, на пять-десять минут раньше-позже.

- А где он садится?

- В последний раз на Гоголя, на второй остановке оттуда садился.

- Это когда? - поинтересовался Синцов.

- Да три дня назад. Да, да, три дня. Только, что интересно, я его два раза в пятницу подвозил, - резко затормозил свою машину водитель.

Синцов глянул на дорогу и, увидев, что никакой аварийной ситуации на ней не было, обернулся к Степану.

- А, извини, - сказал тот и тронул свою "Газель" вперед. - Точно, точно, в первый раз он садился где-то полпятого дня, второй раз... Нет, нет, где-то в половине седьмого, а второй раз, как всегда, в половине двенадцатого ночи.