- Нет, нет, Николай, и не думай так плохо об Афонасьеве. В выборной компании на него будет работать несколько профессиональных бригад, ну, и мы в том числе. Но, как партийная газета, а не какой-то центральный агитационно-пропагандистский орган. Мне просто с тобой, именно, с тобой, будет комфортнее работать. Коля, ты вырос на моих глазах, ты - настоящий работяга!

- Так вы, Иван Викторович, мой первый учитель.

- Да, да, очень приятно это слышать. Но ты, сам по себе, идейный человек.

- А за что я буду отвечать?

- За наполнение первой половины газеты и четырехполосного вкладыша под рубрикой "Из зала суда", - Иван Викторович, наблюдая за удивленным лицом Синцова, широко улыбнулся. - И как ты на это предложение смотришь, Николай Иванович?

- Здорово! - закашлялся Николай. - Только я в каждой газете не смогу вести такую рубрику.

- Со временем, Коля, сможешь. Есть у меня два парня толковых, у одного из них отец, кстати, в прокуратуре работает.

- Здорово.

- Я рад, что ты рад! - хлопнул по плечу Николая Семаков. - Давай, что бы все это долго не тянуть, пиши завтра заявление об уходе с работы, а сейчас, - положил перед ним лист бумаги, - пиши мне заявление о приеме тебя на работу в нашу редакцию. Давай, пока горячо и по глупости не передумал! Коля, что ты так на меня смотришь, или цыганка тебе нагадала быть президентом России?

- Да, скажете такое, - разулыбался Синцов. - Где этот листик?

Глава 6. Идея

- Прошло пять дней, и он появился, - Федор Викторович Дятлов вышел из-за письменного стола и долго смотрел в окно. - Так было и в прошлом году, и в позапрошлом году по нескольку раз. Пришел домой сам, рассудителен, мыслит хорошо, а где он был в это время, снова не помнит. Ну, так не может быть! Одежду, в которой он гулял, осмотреть снова не удалось, дочка ее выстирала. Я ее сфотографировал, уже стиранную, - стуча по подоконнику, смотрит в окно следователь.

- Федор Викторович, - разорвал тишину Синцов, - не могу понять, что вас так тревожит в этом старике?

- "Тревожит"? - Дятлов повернулся к Николаю. - Да, меня работника прокуратуры, следователя с огромным стажем работы в следственном комитете, тревожит одно, Николай Иванович, а почему все это повторяется с постоянством?! Но нельзя забывать еще и того факта, что дочка только на следующие сутки, как отец не пришел домой, начинает беспокоиться и обращается в полицию.

- А родственники у него в городе есть?

- Нет. Проверяли. В Иркутске дальние родственники, вроде, есть. Но к ним поездом Вертилов не ездил, самолетом не летал, и, вообще, у них с ним давно разорвана связь. Сергей Викторович в свое время работал в КГБ, занимался строительством особых объектов. А у родственников к чекистам очень плохое отношение. Берия в 1938 году назвал его бабушку с дедушкой английскими шпионами и отправил в концентрационные лагеря, с которых они не вернулись. Их дочка с сыном воспитывались в детдоме. Второе, наши местные психотерапевты Вертилова не раз проверяли, инкогнито, заключение одно, это - нормальный человек. У него хорошо развита психика, он ей управляет, решает сложнейшие шахматные задачи, физически развит, до сих пор увлекается бодибилдингом.

- (?)

- А что здесь удивительного? - заметив удивление Синцова, сказал Федор Викторович. - Я сам еще балуюсь этим. А он в молодости был серебряным чемпионом округа по двоеборью.

- Такой худой?

- Это он сейчас стал таким, от недоедания.

- Такой дом построил, содержит его хорошо и голодает? - снова удивился Синцов.

- Он не от нищенства голодает, а потому что стал приверженцем здорового образа жизни, Николай Иванович. А сам далеко не нищий. У него есть счет в банке, на котором, короче, много рублей. Пенсию он переводит на другой счет, пользуется банковской расчетной картой. А с того, накопительного, снимает проценты, и не сам, а его дочь.

- Завидуете ему, Федор Викторович?

- Честно? Да! Но я так не умею жить, мне не несут все подследственные деньги, продукты, строят дом, гараж, подвал чуть ли не на сорок пять квадратов, и гаражи в гаражных кооперативах.

- А он кем работал?

- Инженером охраны труда на химкомбинате, несколько филиалов которого работает еще в нескольких городах.

- Да уж, Федор Викторович, а, может, его кто-то из них, коллег Вертилова, приглашает к себе, ну, вспомнить былое. Заезжает за ним на машине, и они уезжают. К примеру, к егерю, может, у него там где-то заимка есть? А почему ей и не быть, для этого же не обязательно быть охотником. Правильно, Федор Викторович?

- Вот, и я так же думаю, Николай Иванович, как и вы. А мне именно это и не нравится. Чувствую, что ему просто хочется водить меня за нос. А Вера Сергеевна, его дочь, подыгрывает своему папе. Такое чувство, что они поспорили, кто меня быстрее раскрутит.

- Все сейчас как-то перемешалось в моей голове, - решил отвести тему разговора Николай. - Сегодня был в "Красном знамени".

- До сих пор выписываю эту газету, - улыбнулся Дятлов. - Настоящая газета, жаль только то, что нашей темы там нет.

- Вот для того, чтобы я открыл эту рубрику, меня и приглашает туда Семаков.

- Семаков? - удивился следователь. - Он - просто редактор, Николай Иванович. Так?

- Федор Викторович, он управляет коллективом, и думаю, все-таки он набирает себе штат. А его хозяин ему доверяет.

- С одной стороны, я с вами согласен. Но, по секрету, мы с Афонасьевым Климом Климовичем находимся в очень хороших отношениях.

- Извините, - Николай встал, - извините меня, Федор Викторович, мне уже бежать нужно.

- вас я не выпущу: разговор только начали, а вы бежать. вы только не подумайте, Николай Иванович, что это я Вашу кандидатуру ему предложил. Давно уже не встречались с Климом Климовичем, около года. Одно скажу, он иногда бывает очень жестким человеком, вот о чем я вас хотел предупредить. Если ему человек не нравится, то сразу же увольняет его и делает все это так, что даже я, представитель прокуратуры вместе с судом, бессилен восстановить этого уволенного.

Вроде бы, все есть, чтобы по закону тот человек, неугодный Афонасьеву, мог вернуться назад, на свое старое рабочее место. Но в договоре у него, работодателя с нанимаемым работником, есть строчка, что в любое время работодатель по различным причинам может закрыть этот контракт. И, что самое интересное, после этой строчки, в правом углу есть место для подписи нанимаемого, расписываясь в котором, работник дает отдельное согласие на эту часть договора.

- Ну, Федор Викторович, что говорить, это - современный мир.

- Вот и я вас заранее предупредил об этом. Он будет вам указывать, о чем писать, как писать, когда, где и у кого брать интервью, на что обратить особое внимание и как разыграть эту тему. Он - настоящий идеолог, у которого нашим многим политикам нужно еще учиться и учиться.

- вы были коммунистом?

- Был, - насупился Дятлов. - И что? вы ведь тоже были членом партии КПСС.

- Тоже верно, - Николай застучал пальцами по столу и, резко посмотрев в глаза следователя, сказал, - я до сих пор раб идей этой партии. И буду им всегда, а не перед тем, на кого работаю, Федор Викторович. А вы?

- И не только вы один такой, как и я, а даже и тот же Скуратов, Афонасьев, в том числе, и Президент любого государства, такой же, как и мы с вами - раб.

- И зачем вам сейчас нужна эта буря в стакане? С вами мы все согласны.

- "Мы", "мы", - передразнил Николая Федор Викторович. - Пойдемте в парк, прогуляемся.

- В какой парк?

- А тот, где мы с вами позавчера расстались.

- вас все к дому Вертилова тянет?

- Хм, - улыбнулся следователь. - Вообще-то это серединка между домами, в которых мы с вами проживаем, уважаемый Николай Иванович, - похлопал Синцова по плечу Дятлов. - Это раз.