Я по привычке потянулась за телефоном, дабы посмотреть, который час, но вовремя вспомнила, что он выключен по вполне понятным причинам. Нет, разговаривать с родителями, рискуя быть обруганной, я ещё не была готова. Не сдержавшись, я вздохнула. Да, на время не только Фил, но и я забыла о своих проблемах, разгребать которые, по ощущениям, мне надо будет ещё долго…

Вскоре из помещения вышел Гардинер, и я заметила у него в руках обыкновенную прозрачную бутылку, детский совок (там даже такое есть?), тетрадку и два сувенирных карандаша.

- И для чего весь этот набор? – поинтересовалась я, вставая со своего места.

- Капсула времени, - торжественно произнёс Фил. – Давай сделаем свою собственную.

Секунда для того, чтобы почувствовать себя тормозом. Осознание.

- Здесь? – первый вопрос, который сорвался с моих уст. – Почему не в Лондоне?

- Так не интересно, - тут же отмахнулся тот. – Нужно попытаться отойти от банальностей и сделать это где-нибудь в другом месте. К тому же, так у нас с тобой всегда будет повод вернуться сюда.

«Вдвоём», - захотелось дополнить мне, но я промолчала. Эта мысль внезапно начала мне нравиться. Даже если Гардинер не подразумевал ничего такого, я сама додумала весь романтический подтекст, который только мог быть у этого предложения, и, посчитав его достаточно милым, поспешно согласилась. К тому же, это было интересно.

Сперва я подумала, что мы будем писать что-либо самим себе, как это обычно делают люди, если оставляют капсулы времени лишь ради развлечения, но Фил, услышав это, запротестовал, сославшись на то, что так тоже не интересно. Вместо этого он предложил мне написать послание ему в будущее, а сам он напишет что-нибудь для меня. Я уже готова была сказать, что будет весьма неловко читать всё это, если мы всё же расстанемся к тому времени, но что-то меня удержало. Кто знает, когда мы захотим прочитать то, что написали друг другу. К тому же, это отличный способ хотя бы сейчас высказать то, что мы почему-то никак не можем озвучить.

Мы долго искали приметное место, чтобы не ошибиться, когда будем искать эту бутылку в будущем. Наконец найдя таковое, мы остановились неподалёку, после чего Фил вручил мне тетрадку, предварительно вырвав оттуда листик для себя, и карандаш, сам же отошёл в сторону. Чтобы никто не подсматривал. Я усмехнулась, а после принялась думать над тем, что бы написать, с опаской поглядывая на небо, когда раздавался звук грома. Нужно было торопиться.

Я совершенно не представляла, какое послание нужно писать. Нужно что-то, что будет иметь значение для нас и в будущем, а также не покажется глупым подростковым лепетом или же отпиской, мол, лишь бы было, раз уж это не я придумала. Как же я завидовала в тот момент Филу, который достаточно быстро всё написал и ждал меня.

Решение пришло неожиданно. В конце концов, как я и думала, это потрясающая возможность для того, чтобы написать то, о чём я думаю в данный момент с проекцией в будущее. Улыбнувшись тому, что наконец-то нашла выход, я написала:

«Не знаю, что будет с нами потом, но я надеюсь, что смогу остаться для тебя человеком, которому ты можешь доверять. Эй, Фил из будущего… Что ты думал обо мне, когда предложил написать письмо себе самому? Фил из будущего, скажи… Сейчас у тебя всё хорошо, правда?»

Я несколько раз перечитала свою записку, всё больше и больше убеждаясь в том, что написала полнейший бред, но ничего более путного всё равно придумать не смогу. Не хотелось писать целую поэму, ведь Гардинер вряд ли написал больше меня. В конце концов, решив, что Фил и так знает обо всех моих глупостях, я смирилась с тем, что никогда не поумнею, а потом отдала ему записку, предварительно подписав её.

Забавно, если честно, было смотреть, как парень пытался раскопать совком замёрзшую землю, и вообще ему не помогать. Да, я злая. К тому же, долго мучиться ему не пришлось, так как, словно по волшебству, перед нами возник мужчина средних лет, предложивший воспользоваться для этого дела лопатой. Каково же было моё удивление, что он не прогнал нас и даже не спросил, что это такое мы тут делаем, а просто предложил помощь. Быть может, здесь и люди другие?.. Или мы просто не первые, кто до такого додумался именно здесь.

Дело сразу же пошло быстрее, поэтому Гардинеру удалось закопать бутылку под деревом ровно в тот момент, когда начался дождь. Я даже не успела подумать о том, что этого и следовало ожидать, как он превратился в настоящий ливень. Мужчина, выхватив у Фила лопату, сказал следовать за ним, после чего быстро подбежал к какому-то сараю. Мы за ним. Незнакомец оставил в сарае лопату, даже не позволив нам зайти внутрь, а оставив стоять под навесом. Нас обдувал ветер, мы мокли от залетавших капель, но о нас не особо беспокоились.

Когда мужчина появился с зонтом в руках, я уж было обрадовалась, что это для нас, но тут он вдруг закрыл за собой дверь в сарай и, раскрыв зонт, зашагал в своём направлении, бросив:

- Можете переждать, пока дождь стихнет, здесь.

Не знаю, как Фил, я же такому его поступку… удивилась. Это точно тот же человек, который спокойно одолжил нам лопату несколькими минутами ранее? А может, в этом всё и дело? Он просто был странным. Да, в этом и дело. Иначе он и не подошёл бы к нам. Или обозвал бы варварами и прогнал бы с помощью всё той же лопаты.

- Он был, - Фил на секунду запнулся, подбирая слова, – почти добрым.

Я фыркнула.

- Ну да, почти. Был бы добрым, не оставил бы нас мёрзнуть.

- Был бы злым, не позволил бы нам остаться здесь, - со смешком сказал Гардинер, а в следующую секунду обвил мои плечи своими руками, прижимаясь своим телом к моей спине. Разница в росте позволила ему положить подбородок на мою голову, отчего я почувствовала лёгкую вибрацию его голоса, когда парень спросил: - Теплее?

Жарко. В тот момент мне стало настолько жарко, что я готова была расплавиться и растечься счастливой лужей, а потом слиться с дождевыми, навеки исчезнув из этого мира.

- Немного, - сказала я, зарываясь носом в рукава его куртки, вдыхая знакомый запах.

Нечасто от Фила пахло каким-либо одеколоном. Чаще его вещи были пропитаны свежестью, будто он держал их на улице, когда не носил. Мне нравилось это, поскольку такие объятия дарили ощущение чистоты и какого-то подобия правильности. Почему правильности – сама не знаю, но чувствовалось именно так.

- Знаешь, этот момент мог бы быть романтичным, если бы я не чувствовал себя так, будто меня засунули в морозилку, - сказал Гардинер, заставляя меня улыбнуться. Отвечать ему не хотелось.

Какое-то время мы молча простояли в одном положении, наблюдая за дождём, который всё не желал заканчиваться, как вдруг шатен убрал подбородок с моей макушки, а после придвинулся поближе и в самое ухо негромко произнёс:

- Кэтрин… Возможно, сейчас не самый подходящий момент, но я давно хотел сказать это.

Я сглотнула. По тону, которым он сказал всё это, было невозможно определить, насколько серьёзным будет наш разговор, поэтому я, сгорая от нетерпения, спросила:

- Что же?

- Кое-что важное. Знаешь, мне не стоило скрывать это от тебя. Дело в том, что Роберт всё знает.

Ступор. Именно так можно было описать моё состояние на тот момент.

- Что знает? – спросила я, не понимая, что мне недавно сказали.

- Всё. О поездке. Я сказал ему, когда он вышел провожать меня.

До меня наконец-то дошло. Поначалу подумалось «Ну и что в этом такого?», а потом я осознала, что в этом такого. Чёрт! Получается, я ночью играла в шпионские игры, а весь день была, словно на иголках, тогда как эта зараза могла с самого начала рассказать мне, что мои в курсе?! И как же я не додумалась? Ведь Роберт, когда пришёл ко мне в спальню, весьма неплохо намекнул, что всё знает!

- То есть, папа с самого начала был в курсе?! – воскликнула я, вырвавшись из объятий парня, на лице которого не было заметно и подобия мук совести. Да он нисколько не жалел о том, что весь день водил меня за нос!