- Если ты думаешь, что я буду стоять и мяться, как сейчас, ты ошибаешься, - вызов в его словах мне понравился. – Говорю же: я просто не знаю, как вести себя рядом с тобой, только потому, что это именно ты.
Мне захотелось приложиться лбом о стену. Этот парень хотя бы понимает, как звучит эта фраза? Даже от девчонок я не всегда подобное слышу. Ну ладно, отставить придираться.
- Очень надеюсь. Потому что сейчас я, мягко говоря, не впечатлён.
- Оно и понятно, - кивнул Рэнди, однако неожиданно добавил: - Но я и не обязан тебя впечатлять, не думаешь?
Я скрестил руки на груди, заинтересованно посмотрев на него. Мне хотелось, чтобы он продолжил. Если честно, с самого начала эта ситуация казалась мне несколько абсурдной, потому что всё выглядело так, будто я пришёл сюда только ради того, чтобы его спровоцировать. Чего греха таить, отчасти оно так и было, но дело было лишь в том, что обычно я знал, что представляет собой окружение Кэтрин. Тот же Алекс сразу давал понять, чего стоит от него ожидать. Сейчас же, по непонятной мне причине, я чувствовал, что стоит быть внимательным по отношению к этому парню. Почему-то при взгляде на него у меня появлялось не совсем хорошее предчувствие, хотя он и не создавал впечатление человека, который может кому-то навредить. Это было сложно объяснить, но что-то с ним было не так.
- Я не обязан производить на тебя хорошее впечатление, хотя, раз уж мы с Кэтрин общаемся, по идее, должен был бы постараться, - продолжил он тем временем. – Я попытался. Если не вышло, мне нечего возразить.
Ну вот. Я даже не знаю, как мне на это реагировать. Про себя я называю таких собеседников люди-тупики. Вот как скажут что-нибудь, так и не знаешь, что им ответить.
- Но, если честно, поговорить с тобой кое о чём всё же хотелось бы, - говорил парень, воспользовавшись тем, что я молчу. – Точнее, попросить кое о чём. Понимаю, что ты и так это делаешь, но всё же: продолжай встречать Кэтрин по вечерам. От греха подальше.
Я насторожился. Кажется, моё нехорошее предчувствие начало себя оправдывать.
- Что ты имеешь в виду? – спросил я.
Рэнди ничего конкретного не сказал, просто попросил о том же ещё раз. Это настораживало. Конечно, я давненько начал подозревать, что не всё так хорошо у Кэтрин на курсах, но прямое заявление об этом от абсолютно постороннего человека настораживало. А я всё никак не мог отделаться от ощущения, что не без помощи этого паренька моя горячо любимая Кэтрин опять оказалась в незавидном положении. Просто так он бы беспокоиться по этому поводу не стал, не выглядит он таким человеком.
А ещё меня просто напрягал его характер. Хоть убейте: не пойму, почему. Я не могу назвать его мямлей. Но и не могу сказать, что он вёл себя рядом со мной нормально (а что стоит понимать под рамками нормальности?). Сложно вообще было что-нибудь сказать после этой встречи. На секунду даже захотелось отмотать время назад, чтобы не встретить его, потому что теперь моё и без того отвратительное настроение стало ещё ужаснее. Кажется, мы с Кэтрин видим этого человека под абсолютно разными углами.
Видимо, на этом наш повод поддерживать общение и дальше себя исчерпал, потому как мы практически одновременно решили, что пора прощаться. Пока я брёл домой, всё пытался понять, какие чувства оставила после себя эта встреча, но за всё время так и не пришёл к нормальному выводу.
Я вздохнул, устраиваясь на лавочку в парке неподалёку от моего дома. О многом нужно было подумать, столько нужно было сделать, что просто мозги в узелок завязывались. Появилось желание просто уснуть здесь, а потом проснуться в больнице с воспалением лёгких и получить гарантированный отпуск до полнейшего выздоровления. Но воплощать эту идею в жизнь не хотелось.
Ещё хуже я себя почувствовал, когда получил сообщение и прочитал его. Не одно, так другое. Что же за день сегодня такой, что самым приятным событием можно считать то, когда у меня забрала половину шоколадки девочка?
«Сейчас же приезжай, но не домой, а ко мне в больницу. Нужно кое-что обсудить».
Вот тебе и весь Эллиот. Ни капли приветливости, хотя не первый год под одной крышей живём, даже не стал объяснять, в чём дело. Надеюсь, что это не с мамой что-то случилось, иначе он бы так и написал, правда? Вот теперь и думай об этом, пока буду добираться к нему на работу.
Отвратительный день, честное слово. И когда казалось, что уже ничего не могло его скрасить, вдруг пришло другое сообщение. Посетовав, что отчим стал чересчур болтливым, я удивился, когда увидел, что мне написал не он, а Кэтрин.
«Представляешь, интернет отключили! Сегодня! – гласило сообщение. – Мой сюрприз не удастся, но для придания ситуации большего эффекта я отправлю то, что хотела, через пару секунд».
Я усмехнулся. Такое ощущение, что не только меня сегодня накрыло волной сентиментальности. Вопрос: она чувствует, когда надо написать мне, да? Ещё и на слова не поскупилась. Было бы обидно, пиши она слова сокращённо, лишь бы сообщение вышло небольшим.
Уже приготовившись отчаливать, поскольку просьба Эллиота обещала быть срочной, я встал с лавочки и хотел уже спрятать телефон в карман, как вдруг Кэтрин всё же прислала мне следующее смс.
«Что бы ни было, помни, что мы вместе».
И понимай это, как хочешь, называется. Мне понять удалось.
========== Глава восьмая ==========
POV Кэтрин
Порой мне кажется, что окончание года совершенно ошибочно ассоциируется с возможностью расслабиться и предвкушением каникул. Быть может, дело в том, что я в выпускном классе, однако до расслабления мне было ещё очень и очень далеко. Получив множество дополнительных заданий, которые непременно должны были помочь мне лучше усвоить материал, а значит, повысить шансы на поступление в хороший ВУЗ, все выходные я провела за учебниками, не считая тех моментов, когда совесть всё же заставляла меня брать в руки сценарий и хотя бы делать вид, будто я репетирую роль.
Интернет отключили весьма некстати, поэтому я так и не смогла сделать сюрприз для Фила. Планировалось что-то наподобие видеообращения, где я должна была всячески показать ему, что поддерживаю его в любой ситуации, но вышло только идиотское сообщение, на которое я, кстати, по сей день не получила ответа. Если быть откровенной, то с того самого дня от парня мне не пришло ни весточки.
Придётся, конечно, признать весьма неприятную, зато откровенную вещь – я не слишком часто пыталась выйти с ним на связь, потому что все эти задания и напряжённая обстановка в доме полностью поглотили меня. Не сказала бы, что мои родители вели себя слишком холодно по отношению друг к другу, – на первый взгляд всё было так же, как и обычно. Всё выглядело так же, но чувствовалось по-другому. Не было той атмосферы теплоты, ранее окружавшей нашу семью. Не поймёшь, пока не потеряешь, да? Вот и я не ощущала её до тех пор, пока она не пропала.
Я всё пыталась их спросить, что происходит. Всё пыталась узнать, поговорили ли они друг с другом по-человечески, но меня даже не посвящали в их проблемы. Они спят в одной комнате, разговаривают друг с другом, улыбаются, но всё равно делают это как-то иначе, будто злятся на что-то. И я прекрасно могла понять, почему: папе, возможно, кажется, будто его обманули, маму же расстраивает, что ей не доверяют.
Доверие. Такая простая и одновременно такая сложная вещь. Вроде всё просто и понятно: ты общаешься с человеком, который со временем становится тебе настолько близок, что ты можешь рассказать ему всё. Ты привязываешься, ты понимаешь, что тебя не предадут, выслушают, не перебивая, поймут. И почему же ты упрямо молчишь? Если человек тебе близок и ты понимаешь, что тебя не подставят, почему ничего не рассказываешь?..
Этот вопрос в последнее время всё чаще я задаю не только окружающим, но и себе самой. И на него сложно найти ответ. Что-то сдерживает, что-то не позволяет рассказать. Очень странное чувство, которому попросту нет объяснения.
Выходные пролетели так, будто их не было. Вроде я только встала, как я сразу легла спать. Опять встала, опять легла – вот и понедельник, а я уже вышла из дома и иду по улице. Желание, чтобы вся эта кутерьма завершилась как можно скорее, с каждым днём становилось всё сильнее. А нежелание идти в школу росло день ото дня, но при этом я попросту не представляла, что же буду делать, когда всё это закончится. Такие странные чувства.
