И в этом буду подражать я солнцу,

Которое зловещим, мрачным тучам

Свою красу дает скрывать от мира,

Чтоб встретили его с восторгом новым,

Когда захочет в славе воссиять,

Прорвав завесу безобразных туч,

Старавшихся затмить его напрасно. (1)

Лилит, по-турецки сидя на кровати, с улыбкой слушала приятный голос Сэма, расхаживающего по всей комнате, играя театр одного актера. Он вышагивал, по привычке обращаясь к ней, как к своему зрителю, а иногда разговаривал с людьми на ее рисунках, развешанных по стенам комнаты.

Закончив монолог, Сэм, скорее по выработанной привычке, поклонился и чуть ли не с разбегу плюхнулся на кровать девушки, перевернувшись на спину и закинув руки за голову. Этот жест был уже настолько привычен для него, что юноше казалось, будто они с Лилит всю жизнь проводили вечера вместе, хотя они были знакомы всего неделю, в хорошую погоду гуляя по ближайшим кварталам, а в плохую сидя у нее дома.

— Удивительно, — восхитилась девушка, обернувшись на юношу, — ты выучил монолог всего за несколько дней.

— Я привык учить, — дернул подбородком Сэм. — Память натренирована.

— Почему ты не говоришь мне, где сейчас выступаешь?

— Потому что я не хочу, чтобы ты приходила, — честно ответил парень, привстав на локтях.

Лилит дернула плечом, не став расспрашивать дальше. В конце концов, она надеялась, что разговорит его, что когда-нибудь, чуть позже, она сможет стать той, кому Сэм доверится.

— Я схожу за едой, — произнесла она, собираясь встать с кровати, но внезапно почувствовала, как ее кисть сжали теплые пальцы.

— Не нужно, Лил.

Девушка обернулась и встретилась взглядом с темными глазами парня, отражавшими теплый желтый свет от лампы на столе.

— Бекетт… он довольствуется лишь тем, что мы можем себе позволить на ту мелочь, которую оставляет отец. И мне стыдно, что я наедаюсь здесь. Это неправильно.

— Сэм, я могу дать тебе еды с…

— Нет, — резко оборвал ее юноша. — Только не это. Я не стану брать от тебя…

— Это не подачка, я…

— Я понимаю, но не нужно. Спасибо, Лили, ты… — Сэм выпрямился, оказавшись рядом с девушкой. — Ты очень добрая и… очень хорошая. И я понимаю, что ты просто хочешь помочь нам. Но мы справимся. Ты… ты просто будь той, с кем мне хорошо, ладно? Той, к которой я могу прийти и приятно провести вечер, а не сидеть в пыльной комнате в темноте, потому что свет давно отк… потому что свет нужно экономить…

Лилит улыбнулась и провела рукой по мягким волосам парня.

— Я буду, — кивнула она и откинулась на спину. — Почитаешь мне что-нибудь еще?

Сэм поморщился:

— Только не Шекспира, меня от него уже тошнит. Я могу просто почитать тебе какую-нибудь книгу… у тебя есть?

— Нет, знаешь, — съязвила девушка, — я не читаю книги, — она поднялась и залезла в шкаф, достав оттуда первую попавшуюся книгу.

— Спящая красавица? — выгнув бровь, спросил Сэм, когда взял книгу в руки.

— А что? — Лилит уселась рядом. — Я люблю Шарля Перро.

— Всегда думал, что ее написали братья Гримм, — удивился Сэм, смотря на обложку книги, где шрифтом поменьше было написано имя автора.

— Они переписали оригинальную версию, — пояснила Лилит. — А мне больше нравится именно она. В ней хорошая мораль.

— Какая же?

— Ни одна девушка не будет спать целый век, чтобы дождаться жениха с титулом и богатством.

— И что это значит? — усмехнулся Сэм.

— А вот прочти, и узнаешь, — улыбнулась Лилит и открыла книгу, лежавшую у юноши на коленях, на первой странице.

***

Когда учеба в университете закончилась, у Лилит начались недели практики, и девушке приходилось часто гулять по городу в поисках красивых пейзажей, портретов и натюрмортов. Она не жаловалась, с самого детства девушка любила прогулки по родному городу, любила ходить незнакомыми улочками, открывая для себя город с разных сторон, хотя, казалось бы, знала его, как свои пять пальцев.

В один из таких дней она неожиданно наткнулась на Сэма. Он, как обычно, стоя на ящике, читал уже известный ей монолог принца Хэла.

Лилит, как можно незаметнее, пробралась к небольшому деревцу позади чтеца. Хотя Сэм вряд ли бы обратил на нее внимание, поглощенный чтением. Но Бекетт, который тоже был тут и стоял среди слушателей, мог заметить девушку, а ей не очень хотелось привлекать его внимание. Она нашла глазами старшего из братьев, чтобы удостоверится, что он ее не заметил, как вдруг ощутила приток крови к голове, тут же запульсировавшей в висках.

Бекетт аккуратно достал из сумки какой-то женщины, внимательно слушавшей Сэма, телефон. А затем вынул из заднего кармана тучного мужчины бумажник.

Пока Сэм отвлекал народ своим хорошим чтением, Бекетт воровал.

Лилит приложила ладонь ко рту. Вот почему Сэм так не хотел, чтобы она приходила. Парень боялся, что Лилит увидит происки Бекетта.

Тихонько, чтобы ее не заметили, ведь Сэм подходил к концу монолога, она перебежала дорогу и скрылась в ближайшем переулке, направляясь в сторону дома.

— Лили, милая, сходи за хлебом, — с порога попросила Сьюзан.

— Угу, — кивнула девушка, снимая кроссовки.

— Лилит, — мама подошла к дочери.

— А? — отстраненно отозвалась Лили, рассеянным взглядом посмотрев на мать.

— Ты босиком пойдешь? — указала женщина на обувь.

— Куда? — нахмурившись, переспросила Лилит, все еще находясь в собственных мыслях.

— Господи, Лилит Иннис Хаймен, вернись с облаков на землю, — не выдержала Сьюзан, — и принеси в дом хлеб!

Испуганно дернувшись из-за того, что мама повысила голос, хотя она позволяла себе это очень редко, Лилит смущенно произнесла:

— Прости, я сейчас схожу, — и она снова надела кроссовки.

— Купи свежую буханку у мистера Ли, — на последок сказала Сьюзан и удалилась на кухню, даже не закрыв за дочерью дверь.

Лилит накинула ветровку и пошла в конец улицы, где располагался небольшой магазинчик, принадлежавший семье мужчины-корейца по фамилии Ли. Всю дорогу девушку не покидали мысли о том, что она видела некоторое время назад.

Карманник. Беккет карманник, а Сэм помогает ему.

Первой реакцией было желание рассказать об этом. Кому? Маме? Полиции? Затем, пока ее трясло в полупустом автобусе, Лилит решила поговорить об этом с Сэмом. А сейчас, бредя по чистому тротуару по направлению к магазинчику, девушка четко осознала: зачем вообще начинать настолько бессмысленный разговор.

— Буханку белого, пожалуйста.

— Держи, Лили, — мистер Ли лучезарно улыбнулся. — Как поживают родители?

— Прекрасно, — улыбнулась девушка, отдавая деньги и забирая хлеб. — А как Грэйс? Приедет домой на летних каникулах? — в свою очередь учтиво поинтересовалась она, хотя ей было все равно до дочери мистера Ли.

— Конечно, на следующей неделе вернется и пробудет здесь до самого августа, — счастливо отозвался мужчина.

— Как здорово, — наигранность улыбки девушки начала раздражать ее саму, и она поспешила домой.

Подойдя к своей двери, выкрашенной в вишневый оттенок, Лилит повернула голову и посмотрела туда, где находился дом Эмерсонов, скрытый за шикарным коттеджем мисс Одерман.

Сэм не был виноват в том, что его отец стал алкоголиком. Не был виноват в его тиранстве, в том, что мальчику приходилось участвовать в кражах кошельков и сотовых телефонов. Бекетт воровал, чтобы выжить. Сэм помогал ему в этом, потому что другого выбора не было. Украденный телефон — это, безусловно, грустно, но не смертельно.

Заходя в коридор, в котором вкусно пахло приготовленным Сьюзан обедом, Лилит окончательно решила — ей все равно. Ей плевать на то, как зарабатывали деньги братья Эмерсон. Она так сильно привязалась к Сэму, что даже это обстоятельство не могло помешать ей хотеть общаться с юношей и дальше. Она притворится, что ничего не видела. И все будет как прежде.

От принятого решения, Лилит стало так хорошо на душе, что когда девушка зашла на кухню, чтобы положить хлеб, на ее лице играла широкая улыбка. Однако едва девушка увидела маму, смотрящую на нее тяжелым суровым взглядом, улыбка тот час исчезла.