Когда в Москве работал XVII съезд Ленинского комсомола, во Дворце съездов можно было встретить Героя Социалистического Труда Леонида Михайловича Картаузова.

Его называют целинным Маресьевым: судьба хлебороба похожа на судьбу боевого летчика. В годы войны умер, его отец. Леня ушел на фронт и стал разведчиком. Много героических подвигов совершил отважный сын полка. Как и Маресьев, Картаузов получил тяжелое ранение и лишился ног. Когда его друзья по заводу уезжали осваивать целину, Леонид вместе с ними уехал туда, где шла битва за хлеб. Сколько выдержки и терпения понадобилось, чтобы овладеть трактором! Леонида Михайловича потому-то и называют настоящим человеком, что он преодолел все трудности и стал одним из знатных механизаторов целины. Леонид Михайлович часто встречается с ребятами. Ему, как и Маресьеву, задают вопрос: как стать настоящим человеком? И он, как и боевой летчик, отвечает ребятам: «К своей работе, к своему любимому делу нужно относиться с душой, по совести, сегодня работать лучше, чем вчера. Трудолюбие, уважение к людям труда — самое прекрасное качество человека. Вы придете нам на смену, вам будет доверено все, что создали старшие поколения; чтобы продолжить их дело, нужно уметь хорошо, добросовестно трудиться».

Давней весной 1919 года, когда Республика Советов отмечала первомайский праздник, на Красную площадь вместе со взрослыми пришли дети. Они стояли с отцами и старшими братьями. Увидев машину и сидевшего в ней Владимира Ильича, не утерпели, бросились к нему. Фотограф запечатлел Ленина, окруженного детворой и о чем-то беседующего с ней.

В этот день участники праздника сажали на Красной площади деревья. Опустил в лунку деревце и Владимир Ильич. Бережно присыпал его землей, полил водой, а потом поднялся на трибуну. Он говорил о будущем, о том, что здание социалистического общества не утопия...

Посмотрев на ребят, Владимир Ильич добавил:

— Еще усерднее будут строить это здание наши дети.

Настанет, обязательно настанет и в твоей жизни заветный час, и ты, повзрослев, придешь на Красную площадь. Придешь, как приходили сюда парни и девчата из ударного отряда имени XVII съезда комсомола, отправляясь в тайгу строить БАМ — магистраль века. Как приходили комсомольцы — ударники пятилетки, получившие право быть сфотографированными у Знамени Победы. В молчании постоишь возле Кремлевской стены и с чистой совестью скажешь, что не терял времени даром, что нашел свое место в рядах созидателей заложенного Лениным и твоими дедами здания нового общества. Так, как завещал тебе великий Ленин.

Ты, Надя, живешь далеко от Москвы, мы с тобой, к сожалению, не знакомы, и, хотя я всю жизнь занимаюсь памятью, мне нелегко ответить на твой вопрос: почему ты выходишь к доске и забываешь все, что старательно учила?

У твоей беды может быть тысяча причин.

И первая из них — волнение. Выходишь к доске, видишь перед собой свой класс, учителя, все ждут, что ты скажешь, наверное, тебе кажется, что все изучают тебя, ты начинаешь волноваться и... все забываешь.

Должен тебе сказать, такое случается со многими ребятами. И не только с ребятами. Сколько раз я видел, как сильно волнуются на экзаменах студенты, и даже почтенные ученые, выступая перед своими коллегами, держат в руках листок бумаги с тезисами доклада, чтобы от волнения не забыть самого главного. Стресс — так называет наука это состояние сильного напряжения, когда волнение словно парализует человека — мешает ему думать, вспоминать, говорить.

Что же делать?

Попытаться один раз ПРЕОДОЛЕТЬ волнение. Я знаю, это невероятно трудно, но ты попробуй сама себе помочь. Помочь своей памяти.

Дом нельзя построить без фундамента, без каркаса, без столбов-опор. Памяти тоже необходимы столба-опоры, только смысловые.

Вот, скажем, ты учишь историю. Сегодня вам задали § 49 «Крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачева». Я специально заглянул в твой учебник истории. Три странички. Если прочтешь их бегом, не останавливаясь, обязательно что-нибудь по дороге потеряешь — забудешь. Надо разделить весь текст — весь твой путь — на куски. Прочитала кусочек текста, остановилась и подумала: о чем это? О причинах волнений крестьян... А это? Легенда о Петре III, которого наивные крестьяне считали своим заступником... А потом? О Емельяне Пугачеве. О том, как удалось ему повести за собой крестьян на восстание. И так дальше и дальше, к финишу. И на каждом привале, после каждого кусочка рассказа хорошо придумать для него условное название. Допустим, для первого «причины», для второго «легенды», для третьего «Пугачев», для четвертого «1773» (дата восстания), для пятого слова из указов Пугачева: «Крестьянам — волю, леса, реки», «Дворян — ловить, казнить, вешать...»

Это смысловые опоры твоего будущего рассказа. Они непременно помогут тебе у доски припомнить, воспроизвести в памяти все, что ты должна рассказать. Так делают все, кто привык разумно работать. Хотя каждый, конечно, решает сам, сколько сделать ему остановок, на сколько кусочков разбить текст и как их условно, для себя, назвать. Одна моя аспирантка, например, большая фантазерка, придумывала разные ассоциации: «Когда я читала этот кусок, то представляла себе ряску на болоте, а потом видела ясное небо и легкие облака, похожие на лебедей...»

Ты пишешь: «...я старательно учу уроки...» Что ты имеешь в виду? Может быть, ты читаешь параграф учебника один раз, потом сразу же второй, третий? Если это так, то ты поступаешь совершенно неправильно. Ты прочитала рассказ и сразу же постарайся выяснить: что запомнила, что не запомнила? Смысловые опоры тебе помогут проверить себя. И только тогда, когда поймешь, что тебе не удалось запомнить с первого раза, читай все снова и обрати особое внимание на то, что ускользнуло от тебя сначала. И опять СМЫСЛОВЫЕ ОПОРЫ и КОНТРОЛЬ: запомнила — не запомнила?

Один мой знакомый второклассник говорит, что учит уроки так же, как умывается: сначала намыливается, потом моется, потом споласкивается. Я думаю, он поступает вполне разумно. Я знаю, ребята часто так поступают: заглянул в учебник, пробежал по странице глазами, обрадовался: знакомо! И успокоился. А вышел к доске, и, оказывается, пересказать не можешь... Учитель-то на уроке не показывает тебе учебника и не спрашивает: «Вам это знакомо? Садитесь, пять...» Учитель требует доказательств, что ты все знаешь, и только тогда ставит «пять». Большая разница: воспроизвести, повторить вслух гораздо труднее, чем познакомиться и затем узнать знакомое.

Сербский ученый Радоссавлевич проводил такой опыт. Студент должен был запоминать слова и слоги и, когда запомнит, сказать. Обычно всем студентам удавалось это после шестого или седьмого прочтения. Тут же человек читал слова и слоги уже в сорок шестой раз и не заявлял о своей готовности повторить их наизусть. Радоссавлевич подумал, что он что-то перепутал в немецких словах (это был немецкий студент). Оказалось, все написано верно, но молодой человек не понял задачи. «Разве их надо было запоминать? — удивился он. — Я их просто читал».

Может быть, и ты, Надя, просто читаешь и не ставишь перед собой задачу ЗАПОМНИТЬ. А это исключительно важно.

Еще один пример. Норвежский психолог Ааль предложил двум группам студентов в одно и то же время выучить один и тот же материал. Одной группе он сказал, что спросит их на следующий день, другую предупредил, что проверит через две недели. Спросил же он всех студентов через две недели. Те, которые учили, рассчитывая запомнить надолго, помнили лучше.