Однако, не успел он броситься вперёд, как ощутил жёсткий удар скулой и боль в левой руке – его довольно сильно притиснули к дверному косяку, заломив руку за спину. Всякий раз, как он пытался двигаться, его пронзала острая боль.

- Спокойно. Если перестанешь вести себя, как псих, я ничего не сделаю. – где-то совсем рядом прозвучал голос.

- Хорошо, – покладистым тоном отозвался Тайлер, – Отпусти.

- Нет. – хватка стала только крепче.

- Да что за нахрен?! Ты же обещал! – снова взорвался он, морщась.

- Я обещал, а ты солгал.

Тайлер понял, что его трюк раскусили и сдался:

- Ну хорошо, хорошо… ладно! Верни мне уже мою грёбаную руку!

Наконец, его выпустили и Тайлер, шипя от боли, с трудом вернул руку в привычное положение, садясь на диван. Голова шла кругом, словно в горячке.

«Обрети веру! Обрети веру!», – последний раз воскликнули колонки и замолчали. Запись закончилась.

- Я – Зак, – представился он.

Сколько длилась эта ночь, Тайлер не смог бы сказать при всём желании: единственные часы в квартире – старые, напольные часы из дуба, найденные им на барахолке пару лет назад, замолчали, хотя до сего дня шли исправно. Однако, это была одна из тех ночей, конца которой не хотелось. Всё потому что с ним говорили.

Многие люди говорят друг с другом вовсе не потому что хотят услышать, что пытается донести до них собеседник, а потому что тогда можно самому высказать всё, что накопилось в лабиринтах памяти, нитях нервов, что осело в теле, мешая ему свободно двигаться по жизни. Своеобразное отстаивание в очереди за вниманием и сочувствием. Царство условностей.

«Я выслушаю тебя, только если ты выслушаешь меня».

Терпение и внимание, Утешитель. Терпение и внимание. После тебе дадут слово. А пока терпи и улыбайся: радостно, сочувственно, мрачно. Терпи.

Это «терпи» присутствовало в любом разговоре «по душам», который Тайлеру приходилось когда-либо вести: Мона, Грэг, Лейн, доктор Такер, приходивший к нему каждый день на всём протяжении лечения.

«Здравствуй, Тайлер. Тот мёртвый мальчик больше не приходил?..»

Эта ночь была долгой, и ему не хотелось, чтобы она кончалась. Потому что впервые он не ощущал «терпения» – этой натянутой струны, готовой вот-вот порваться и засветить тебе в глаз, если ты сейчас же не закроешь рот.

Зак не терпел. Он просто сидел напротив него на полу комнаты и, облокотившись о диван, молча курил в потолок. Он слушал и не хотел ничего говорить. Лишь в неопределённо-тёмных глазах Тайлер порой видел что-то похожее на понимание. Он рассказывал и рассказывал, словно у него прорвало плотину. И так до тех пор, пока его не накрыл собой мёртвый предрассветный час.

====== 6. ======

Появился он лишь следующим вечером. Тайлер не помнил ни как Зак ушёл, ни каким образом попал в квартиру с наступлением сумерек. С тех пор, как в его берлоге прекратила крутиться Мона, Тайлер нередко чувствовал себя одиноким, особенно ближе к ночи. Поэтому в глубине души он был рад, что Зак приходил к нему, пускай даже, как доморощенный вампир – по ночам и без предупреждения. Тогда Тайлер попросил его рассказать о себе.

- Музыкант, – ответил тот, вытягивая из пачки Тайлера сигарету. – Или вроде того. Одно время был на ударных и писал тексты.

- Ударник и текстовик? – чуть не подавился дымом Тайлер и жадно впился взглядом в невозмутимое лицо Зака. Тот кивнул, ища в кармане зажигалку.

- И сейчас всё ещё играешь там? – допытывался Тайлер. Зак покачал головой:

- Нет. Давно уже не играю. Только время от времени в разных группах, на замене.

- Что ж так? – хмыкнул Тайлер, забирая у темноволосого зажигалку. – Не берут в группу?

- Почему же, – слегка ядовито улыбнулся тот, показывая, что сарказм не прокатил, – Берут. Только я не иду. – и, отвечая на вопросительное выражение лица Тайлера, продолжил: – Нет желания. Никто ещё не зацепил так, чтобы захотелось остаться.

- А если бы…- Тайлер поглубже затянулся, ощущая приятное покалывание в глотке и с наслаждением выдохнул дым наружу, – Если бы я позвал тебя в группу, ты бы согласился к нам присоединиться?

- ...Нет.

- Вот как, – внутри заскреблось лёгкое разочарование, но Тайлер быстро его погасил. Чего он ожидал от чувака, который шлёт лесом все коллективы – наверняка среди них были получше, чем его группа.

- К «вам» – нет. – Зак затянулся последний раз и смял окурок о днище пепельницы. – К тебе – да.

- Что ты хочешь этим сказать? – нервно усмехнулся Тайлер, – Что за дурацкие намёки?

- Потому что нет никаких «вас». Ведь они все предали тебя, – сказал Зак, глядя на него в упор из-под покрывала тёмно-русых прядей. От него пахло табаком и осенней смертью. – Все: Мона, Грэг… даже Лейн скоро от тебя откажется, вот увидишь.

- С чего бы это? – прорычал Тайлер, в раздражении туша сигарету, – С какой стати ты это мне говоришь? Ты даже незнаком с ними…- и осёкся, вспомнив. Зак был на похоронах Грэга. Зак видел Мону. Зак… почти ничего о себе не рассказывал.

- Я знаю их всех, – ответил он, видя замешательство Тайлера, – Возможно, даже лучше, чем ты можешь себе представить. Потому и говорю это, чтобы ты не питал иллюзий в отношении них.

- Ты знаешь их давно и думаешь, что это даёт тебе право говорить про них гадости? – процедил Тайлер уже более уравновешенным тоном, хотя неприятный осадок всё же остался.

- Это не гадости. – покачал головой Зак, – Я говорю так не потому что они плохие. Но потому что все люди рано или поздно уходят. То, что все считают предательством – лишь разновидность смерти. Предательство – это преждевременная смерть, потому и столь болезненная. Лишь способ побыстрее развести и без того расходящиеся пути. Пощёчина. Пропасть под ногами. Психический болевой шок – называй, как хочешь. И это неизбежно.

Тайлер промолчал. Он не хотел этого слышать.

- Ты со мной не согласен.

- Да, – ответил Тайлер, – Не согласен.

Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

====== 7. ======

Он частенько появлялся ближе к вечеру. Незаметно, как тень.

На этот раз на нём была майка с сетчатыми рукавами и кожаные штаны.

- Чёрт! – звякнув, окровавленное лезвие ударилось о раковину. Схватив полотенце, Тайлер прижал его к скуле и снова поднял взгляд на зеркало. Зак стоял у него за спиной и наблюдал.

- Мог хотя бы предупреждать, что придёшь, а не возникать из воздуха и пялиться на человека с бритвой в руках!

Помолчав пару секунд, он негромко ответил:

- Если бы я что-то сказал, ты порезал бы артерию, а не щёку.

- Надо же, какая забота…- проворчал Тайлер, убирая полотенце от лица. На белой махровой ткани расползлось алое пятнышко. Пугающе алое. Тайлер потряс головой. Что-то было не так: вместе с кристально-металлическим запахом крови и шумом в ушах неизвестно откуда пришёл стерильный до тошноты запах медицинского раствора.

- Вот хрень…- прошептал Тайлер. Оно надвигалось и он не мог это остановить.

«…Нет!».

Чувствуя, как затряслись руки, Тайлер отложил полотенце в сторону и уставился на бритву в раковине, не решаясь прикоснуться к ней. Слишком уж ненадёжным был пол под его ногами. Предательским.

«Now doctor, give me what I need to free my heart from misery…» *

Он вздрогнул, когда в поле его зрения появилась рука в сетчатом рукаве, берущая бритву.

- Не надо…- начал было Тайлер, чувствуя, как пальцы другой руки мягко вцепляются в волосы у лба. Его всё ещё подташнивало, а комната едва уловимо вращалась перед глазами.

- Стой спокойно. – Зак поднёс бритву к его лицу. Неожиданно для самого себя, Тайлер закрыл глаза и опасливо напрягся, словно бы и не он минуту назад брился этой смертельно острой сталью.

Дрожь, появившаяся в пальцах, скользнула вверх по рукам и шее, к тому месту, где к коже прикасалось лезвие.

- Вот так, хороший мальчик… – ласково прошептал Зак то ли всерьёз, то ли шутя, проводя холодом по шее.