- Так спокойно...- прошептал он.

- Да, – согласился я. – А знаешь, на что будет это похоже, если мы сейчас уснём?

- На что? – Лоран повернул голову и уставился на меня блестящими в слабом свете фонаря глазами.

- На пьесу твоего обожаемого Шекспира. “Сон в летнюю ночь”.

- Серьёзно? Я её ещё не читал.

- Да неужели? – ехидно поддразнил я его.

- Не буди во мне дьявола, возлюбленный наставник, – предупредил меня Амати и я сдался.

А после в моих руках неожиданно оказался толстый томик, от которого Морель не отрывался уже который день.

- Почитай мне её. Здесь она есть, – попросил он, устраиваясь рядом. Надо же, и сюда притащил эту книжку.

- Ты что – ребёнок? – хмыкнул я, – Сам и почитай.

- Я хочу услышать, как он звучит в твоих устах, – сказал Лоран и я, подумав, лёг обратно и, придвинув поближе фонарь, открыл книгу на нужном месте.

- Ну, хорошо, слушай. “Прекрасная, наш брачный час всё ближе...”[8].

Однако, прочитав два акта, я, бросив мимолётный взгляд на Амати, обнаружил, что он спит, положив голову мне на плечо. Он и впрямь ещё совсем юн – спит под Шекспира, как ребёнок под сказки.

Захлопнув книжицу, я отложил её и, склонив голову, осторожно поцеловал его в полуоткрытые тёплые губы. Не столь мягкие, как у женщин, но и не менее нежные. Пожалуй, не только Деметрий и Лизандр, но и сам Тезей[9] отдали бы многое, чтобы видеть тебя рядом с собой, моё Вдохновение.

Но, отстранившись, я услышал участившееся дыхание и понял, что случайно разбудил его. Лоран сонно смотрел на меня из-под тяжёлых век, а я замер, не зная, как поступить – то ли извиниться, то ли просто погасить фонарь в надежде, что без света он быстро заснёт вновь. Тем не менее, он сам решил мою дилемму, причём самым неожиданным для меня образом: вытянув вперёд руки, Лоран обвил ими мою шею и привлёк ближе к себе, целуя в губы так сладко и будучи столь пленительным, что я забыл о том, что собирался ложиться спать всего каких-нибудь несколько секунд назад. Его поцелуй был влажен и неспешен, с дурманным отголоском легчайшей дремоты. Хотелось вобрать в себя этот призрак, вдохнув его, словно тёплый аромат ночного цветка.

- Так приятно...- прошептал он, чуть отстраняясь от моего лица.

- Что именно? – спросил я, обнимая его и прижимая к себе. Прохладный воздух был полон гомона сверчков и ароматом трав и цветов. Словно бы мы находились в другом мире, совершенно ином, нежели я привык видеть днём.

- Твои поцелуи, твои прикосновения. Мне кажется, я целую вечность их не ощущал.

- Как это ни странно, но у меня такое же чувство, – я улыбнулся и Лоран, приподнявшись на локте, погасил фонарь, а после я ощутил, как проворные, такие знакомые пальцы остановились на пуговицах моей рубашки, касаясь шеи и груди под тканью, пробуждая в расслабленном теле блаженное томление.

- Сегодня ты будешь моим, Андре, и никакие насмешки духов не помешают мне в этом, – где-то совсем рядом с ухом шепнул он и я, чувствуя его горячее, податливое тело в своих объятиях, мысленно согласился с Лораном, прежде чем мой рассудок окончательно оказался во власти его страстных порывов, таких же обжигающих и искренних, как и его музыка.

- “Так-так... Кажется, я нашёл их”, – донеслось до меня сквозь сон.

- “Нашёл?! Где?”, – знакомый голос.

“Да это же Парис”, – подумалось мне. Подождите-ка... Парис?!!!

Я распахнул глаза, мгновенно проснувшись и приподнялся на локте, щурясь от солнечного света. Мой беспорядочно блуждающий взгляд наконец сфокусировался на застывших фигурах моих наставников.

- Ну и? – невозмутимым тоном проронил Эйдн. Рядом с ним, скрестив изящные руки на груди, стоял Парис и как-то странно смотрел на меня. Было непонятно – ошарашен он, либо же злится. И тут я к вящему своему ужасу понял, что на мне, кроме кое-как держащихся на бёдрах брюк, совершенно нет одежды! Про безмятежно спящего Лорана я вообще молчу – его нагая красота была выставлена на показ. Опомнившись, я схватил лежащую рядом рубашку, которая ранее была на мне и поспешно набросил на скрипача. Видимо, ощутив прохладную ткань на теле, он открыл глаза и сонно, по привычке, потянулся было ко мне, но – заметив посторонние фигуры – резко сел, словно подброшенный мощной пружиной. Широко раскрытые глаза и окаменевший рот выдавали скрытый страх и осознание возможных последствий.

- Я могу всё объяснить...- начал я, но Эйдн только молча покачал головой, а Парис прижал руку ко лбу. Весь его вид словно говорил: “Ну что за идиоты!”.

- Немедленно одевайтесь и идите в дом. Похоже, мне придётся доходчиво объяснить вам то, что явно упустили ваши родители. – с этими словами Дегри развернулся и направился к особняку. Парис, качая головой, последовал за ним. Он ничего не говорил, но я, как, впрочем, и Лоран осознавали, что совершили большую глупость, если не ошибку.

Поспешно собравшись, мы вернулись в дом. Всю дорогу Морель и я молчали, словно боялись натворить новых глупостей, лишь перемолвившись словом. Однако, когда мы подходили к гостиной, Лоран тихо прошептал:

- Как думаешь... они выгонят меня?

- Выгонят? – я даже остановился, – С чего ты взял?

- Потому что я чужой. Ты их творение, Андре – они выбрали тебя сами. А меня они оставили только ради твоего блага.

- Глупости, – я обнял его рукой за шею, решительно привлёк к себе и коротко поцеловал, почти физически ощущая его страх. – Я ни за что не останусь здесь один. Без тебя меня не существует. – я смотрел ему в глаза, умоляя не падать духом. – К тому же, они не лучше нас в этом плане. – в ответ на это глаза Мореля изумлённо расширились в немом вопросе и я, утвердительно кивнув, потянул его к гостиной, на расправу.

Патроны уже ждали нас: Эйдн расположился в глубоком мягком кресле и разбирал почту, которая непонятно как оказалась в доме. Кстати, я с увольнения Эльзы не видел ни одной прислуги в доме, но работа каким-то мифическим образом исполнялась своевременно, а от Эйдна неизменно исходил аромат превосходно сваренного кофе. Или я чего-то не улавливаю?

Парис нервно маячил у итальянца за спиной.

- Присаживайтесь, джентльмены, – указав на диван напротив себя, сказал Эйдн, но после, ухмыльнувшись, добавил: – Или, лучше сказать, “юные джентльмены”?

- Прекратите ваши издёвки, – не выдержал я, садясь, – Мы и так уже поняли, что провинились, и почему.

- Ну и почему же? – поинтересовался премьер. Казалось, он вознамерился довести меня до белого каления своим пренебрежительно-ехидным тоном.

Я осёкся, не зная, как корректнее сформулировать то, что произошло между мной и Лораном прошлой ночью.

- Из-за...наших отношений.

- О, вот как…- задумчиво протянул Эйдн, – И ты думаешь, мимолётную забаву с безродной шлюшкой можно назвать отношениями?

Я просто не поверил своим ушам. Впрочем, как и Лоран. Казалось, эти безжалостные, оскорбительные слова не принадлежали и не могли принадлежать этому человеку. Не тому Эйдну Дегри – гениальному творцу, остроумному и справедливому джентльмену, чьи манеры всегда очаровывали, как бы он ни нарушал этикет. Но эти слова...были словно грязь. И выражение лица Эйдна на тот момент просто убивало меня – лицо недалёкого, высокомерного человека. Он смотрел на нас, как на мусор, на вонючий, разлагающийся труп и гадкая усмешка исказила тонкие губы.

- Что... Вы... Не верю... ВЫ?! – я не мог произнести ни слова внятно: мне просто не хватало воздуха от потрясения. – Да как вы...

Внезапно, Лоран вскочил на ноги и быстрым шагом направился к выходу. Но не тут-то было. Не успел я опомниться, как Эйдн рысью метнулся за ним и, схватив за плечо, прорычал, не обращая внимания на крики и тщетные попытки Лорана высвободиться:

- Что, не нравится?! Брось! Давай развлечёмся, дрянь! Тебе же не впервой! Всё равно, под кого ложиться!

Завязалась драка.

Это было просто безумие.

- Отпустите его! – когда я увидел искажённое в ужасе лицо Лорана и услышал треск порванной одежды, мне стало всё равно, кого бить. Он стал моим врагом.