В Лондон мы прибыли, когда часы на башне уже били одиннадцать вечера. Мокрые, грязные мостовые столицы влажно переливались в слабом свете газовых фонарей. Я никогда не был в Лондоне, но даже увидев его впервые, не почувствовал восторга, скорее, уныние. Скользящие по улицам поздние прохожие были хмурыми или сонными, как и наш кучер и нагоняли тоску. И здесь нам предстояло провести несколько дней…
Вздохнув, я – пользуясь замешательством кучера с багажом за задней стенкой кеба – приобнял покрепче спящего Габриэля за плечи и коснулся губами безмятежно-гладкого лба.
- Просыпайся, bel ami [8], мы приехали, – хрипло сказал я, глядя, как задрожали его ресницы и задвигались пересохшие от длительных сновидений губы, которые мне немедленно захотелось смочить вином, либо же поцелуем, чтобы они снова приобрели свою сочную нежность, которая всегда так манила меня к себе.
- Уже? – с явным сожалением пробормотал Габриэль и быстро отстранился, прошептав: – Извини, – а после выскочил из экипажа. Я возвёл глаза к потолку – он всё ещё шарахается от меня, словно бы я никогда не обнимал его прежде. Он никогда бы не стал чьим-то до конца, так с чего же я взял, что моя более чем непримечательная персона – исключение?
Внезапно от этой мысли меня объяла сладкая ноющая боль в груди, и я нервно улыбнулся, спрыгивая со ступеньки повозки на землю. Да я просто мазохист.
Мы стояли перед огромным каменным особняком в три этажа, который неспешно устилал каплями начинающийся ночной дождь.
- Так это твой дом? – спросил я, окинув взглядом массивное строение и, переведя глаза на своего светловолосого спутника, замолчал. Габриэль был чертовски бледен и, широко открыв глаза, смотрел на здание, после чего, опустив голову, как-то сдавленно ответил:
- Д-дом.
Но что-то было не так.
- Почему вы привезли нас именно сюда? – отведя кучера в сторону, требовательным шёпотом спросил я. – Неужели нельзя было выбрать для этого гостиницу?
- Все вопросы к ректору семинарии, сэр. Куда мне сказали, туда я и доставил вас. По его словам, это законный дом мистера Роззерфилда… Господа, ваш багаж занести внутрь или?..
- Да, несите, Бэзил. – внезапно сказал Габриэль и зашагал вверх по ступеням мнимо-бодрой походкой. Я, не имея иного выбора, кроме как последовать их примеру, устремился следом.
Внутри дом вызывал более чем безжизненное ощущение. Это был самый настоящий особняк с привидениями: было ясно, что в нём не жили уже очень длительное время. Складывалось ощущение, что когда-то очень давно обитавшие в нём люди просто взяли и ушли, оставив все свои вещи: неубранный бокал с уже испарившимся виски возле холодного камина, сюртук на спинке посеревшего кресла, покрытое тончайшим слоем пыли столовое серебро… Место вечного сна.
Негромкое покашливание отвлекло меня от изучения окружающей меня обстановки.
- Не сочтите за грубость, граф, – промолвил кучер, обращаясь к растерянно замершему посреди комнаты Габриэлю, – Но вам бы здесь не помешала прислуга. За то время, что вы отсутствовали, дом самую малость пришёл в запустение, не находите?
- Нахожу, – холодно и отрывисто ответил Роззерфилд, и мне на мгновение почудилось нечто угрожающе-царственное в его осанке и наклоне головы. – Вот вы сейчас этим и займётесь – поиском прислуги. Прежде чем я отпущу вас.
- Да, сэр…- смущённо пробормотал кучер себе в воротник. По-видимому, он сам уже был не рад своему длинному языку. – Я как раз знаю несколько человек, которые могли бы поработать на время вашего пребывания здесь.
- А кто они? – поинтересовался я.
- Мои знакомые, сэр, – отозвался Бэзил, шмыгая носом, – две весьма милые леди. Уже имеют опыт в работе по дому, сейчас заправляют небольшой частной пекарней, но, думаю, они не будут против оставить её на пару-тройку дней.
- Ясно, – протянул Габриэль, вынимая руки из карманов сюртука. – Приведите их завтра утром, Бэзил, и можете быть свободны. Где планируете провести ночь?
- Думаю навестить старого друга неподалёку, сэр. – тут же промолвил кучер. – У него и заночую. Сто лет не видел его. Постарел небось…
- О, как трогательно, – совершенно бесцветным тоном сказал Габриэль и мне захотелось дать ему пощёчину. Иногда поражало: как может создание, сияющее такой красотой, вызывать порой такое…как бы это сказать, отвращение, что ли? Нет, я вынужден признать, что никогда не испытывал отвращения к нему. Моим неизменным чувством была, скорее, неутолимая и безнадёжная страсть. В тот момент я не слышал в этом голосе жизни и мне хотелось вернуть её во что бы то ни стало.
С трудом смирив это неразумное желание, я отвернулся от собеседников и подошёл к окну, сквозь стекло которого увидел запущенный, но не лишённый красоты сад. Должно быть, летом он весьма пышен в своём цветении. Сейчас же я мог лицезреть лишь изящные скульптуры по греческому образцу, спрятанные то тут, то там в голых ветвях зарослей плюща, камелий и роз.
О, если бы я был в силах выразить то странное ощущение, что мне довелось испытать в те мгновения! Я почувствовал, что коснулся чего-то значимого для Габриэля, почти узнал что-то очень важное. Словно мимолётно дотронулся до его боли. Но почему же пребывание здесь причиняет тебе такие страдания?..
Тем временем, кучер, попрощавшись с Габриэлем и пообещав заявиться завтра в девять утра с прислугой, ушёл, оставив нас одних осматривать поместье.
- Надо бы, наверное, вещи разобрать… – пробормотал я, стараясь разрушить тяжёлое, вязкое молчание, воцарившееся после того, как прощально хлопнула входная дверь за Бэзилом.
- Да, пожалуй… – также негромко отозвался Габриэль и, подойдя к двери, запер её ключом.
- Ну и где же спальни? – поинтересовался я, беря один из чемоданов за ручки и оглядываясь вокруг, словно надеясь узреть рядом желаемую комнату.
- Не знаю. Наверное, как и в большинстве случаев – наверху, – последовал неожиданный ответ. Габриэль, в свою очередь подняв свой чемодан, направился к лестнице с массивными витыми перилами и начал подниматься по ступеням. Я поспешил за ним.
- То есть, как это – не знаешь? – удивился я, – Разве это не твой дом?
- Формально – мой, – отозвался Габриэль, упорно таща вещную ношу вверх. – Но лишь по документам и только.
- То есть, ты раньше никогда здесь не был? – спросил я, выходя на площадку второго этажа и останавливаясь, чтобы отдышаться.
- Да, – просто ответил он, оставляя чемодан возле лестницы и проходя мимо меня. Наши шаги гулко отдавались от каменных плит пола. Я и Габриэль обходили этаж за этажом, комнату за комнатой. На первом этаже были холл, кухня, столовая и комнаты прислуги; на втором этаже располагались комнаты отдыха и спальни для гостей. Три хозяйские спальни, рабочий кабинет, библиотеку и обширную ванную мы обнаружили только на третьем ярусе.
- Да-а, неплохой дом тебе достался… – протянул я по окончании осмотра, когда я и Габриэль вернулись к лестнице, чтобы оттащить свои чемоданы по комнатам.
- Он твой.
- Чего?! – я аж уронил свою ношу. – Не шути так!
- Я и не шучу, – равнодушно пожал плечами Роззерфилд. – Я его ненавижу, – он открыл дверь одной из спален и скрылся за ней. Я промолчал, вспомнив историю жизни, рассказанную мне Габриэлем однажды на рассвете. Так вот в чём дело… Это поместье – тот самый дом покойного графа, доставшийся Габриэлю после того, как его брат отказался от наследства и переписал его на Габриэля.
Вспоминая предысторию всего этого, мне стало не по себе и я, наспех сняв верхнюю одежду и достав всё необходимое, крикнул, что иду в ванную и быстро скрылся. Мне нужно было побыть одному и хорошенько обдумать всё происходящее. С самого отъезда из Блэкберна меня не покидало смутное чувство подвоха, и теперь я понял, в чём он состоял. Эти дни обещают быть нелёгкими, далеко не такими лёгкими для Габриэля, как хотелось бы.
Уже поздно ночью, выходя из ванной, я по дороге в свою комнату заглянул в спальню к Габриэлю, чтобы сообщить ему, как он и просил, что купальня освободилась, и что он может распоряжаться ею по своему разумению. Но, пройдя в тихое, покрытое ночным мраком помещение, я понял, что мой ангел не выдержал гнёта накопившейся усталости и уснул, не раздеваясь, на большой кровати. Никогда не любил такие – мне они казались неимоверно неуютными и холодными. Казалось, их невозможно было согреть лишь теплом своего тела.
