- Нет, это не так, – он выглядел утомлённым, наверное, из-за усилившейся нагрузки в последнее время. Все студенты сейчас выглядели чуть лучше Безносой и были вялы и неразговорчивы. – Нет причин.
Я невольно улыбнулся, сосредоточенно разглядывая сейчас ни о чём не говорившие мне буквы. Причины были, но обстоятельства вновь решили по-другому. Габриэль не переставал меня поражать своими иррациональными, но вызывающими умиление поступками. Значит ли это, что я всё же задел в его недоверчивой душе какую-то струну?
Я думал, что запомнить сегодня ни одного слова из монографии Бонифация VIII не смогу, но спустя некоторое время постепенно увлёкся и, переворачивая в очередной раз страницу, случайно поймал на себе взгляд Габриэля. Он тут же опустил глаза в свой текст, но моё спокойствие уже было разрушено, а после того, как я заметил ещё пару странных взглядов, не выдержал и спросил:
- В чём дело?
- Ты о чём? – он непонимающе нахмурился и я усмехнулся. Дурачка корчить любой может, но со мной этот номер не пройдёт.
- Ты во мне взглядом как минимум уже три дырки просверлил. Ты хочешь что-то сказать?
- Нет, это как-то само выходит… – пробормотал он, заметно смешавшись, – Когда ты делаешь так… – он поднял руку и заправил часть волос себе за ухо. Это вышло так неожиданно волнующе, что я отвёл взгляд и спрятал его среди букв.
- Ах, это… просто привычка. – протянул я, стараясь скрыть, что нервничаю. – С такой-то стрижкой… – волосы и впрямь слегка мешали восприятию текста, когда, выбиваясь из-за уха, свешивались вдоль лица и щекотали щёки.
- Мне нравится, как ты это делаешь, – внезапно шёпотом сказал Габриэль, и я удивлённо вскинул взгляд на его лицо. Судя по его виду, он сам испугался того, что произнёс.
- Габриэль… – немного ошарашенно выдохнул я. Да что с этим парнем творится сегодня?
- Прости, не подумал… глупость сказал, – быстро пробормотал он, и я, усмехнувшись, пожал плечами:
- Да нет. Мне приятно, спасибо, – но что-то в его взгляде меня зацепило и я, тайком понаблюдав несколько минут, с удивлением понял, что моё присутствие и мои жесты волнуют его, если и вовсе не возбуждают.
Воспользовавшись прикрытием крайне удобной стопки всевозможных книг, что громоздились на столе, я вытянул вперед руку и дотронулся до его пальцев, лежавших на шероховатой поверхности переплета, чувствуя, как он вздрогнул и поднял на меня свойственный лишь ему в минуты близости полуиспуганный взгляд. Я услышал, как сбилось его дыхание и провел кончиками пальцев по шелковистой коже кистей и тонкому запястью, вырывая нервный вздох и ощущая, как сам возбуждаюсь от этой тонкой игры всё больше и больше с каждой минутой.
- Что ты делаешь… – едва слышно выдохнул Габриэль, всеми силами делая вид, что читает. Но его глаза сами щурились от скрытого желания и, разумеется, никакой текст уже не воспринимали.
- А ты не видишь? Ласкаю тебя, – также тихо ответил я, водя подушечками пальцев по линиям на его ладони.
- Здесь полно людей…
- Им нет до нас дела и они не видят нас. – сказал я и скользнул пальцами под рукав его сутаны, за манжет рубашки.
Внезапно, Габриэль резко встал и, взяв свои записи, скрылся за стеллажом, среди скоплений галдящих студентов. Я же – озадаченно посмотрев ему вслед, покачал головой и вновь машинально склонился над книгой, хотя уже ничего не мог запомнить в таком состоянии. Снова бросил меня. Нужно быть последним идиотом, чтобы влюбиться в подобного засранца.
Но, почему-то, даже зная, что он подобен яду, я понимал, что никогда не смогу отречься от него. Сильная смесь нежности и невыносимой жестокости, силы и слабости пьянила мой разум, не давая мне сомневаться. Я был очарован этими противоречиями. И, похоже, навсегда.
Я думал, что после того случая он еще долго не приблизится ко мне, но я ошибался. В ту же ночь я вновь обрёл возможность встретиться с Габриэлем.
Я проснулся, почувствовав холодный сквозняк из приоткрытого окна и едва не вскочил, потому что внезапно увидел в темноте белый силуэт. Спросонья мне почудилось, что это привидение и я буквально застыл от страха, обезумевшими глазами вглядываясь в тонкую фигуру, которая медленно приближалась ко мне, неслышно ступая по каменному полу.
Оно шло ко мне через комнату и я смутно чувствовал едва уловимый запах увядших октябрьских роз, а через мгновение понял, что это вовсе не привидение, а Габриэль – едва слышно шурша батистом ночной сорочки в пол, приблизился к моей кровати и тихо склонился надо мной.
- Зачем ты пришёл сюда? Нас могут увидеть, – едва слышно спросил я, ловя его руку за запястье. Но он не ответил. И тогда я – поддавшись секундному порыву, поцеловал эту прохладную расслабленную руку, а после – стараясь как можно тише скрипеть пружинами, поднялся с постели и, обняв его за талию, потянул прочь из комнаты. Будет слишком непросто объяснить ситуацию моим соседям, если они обнаружат поутру нас вдвоем в моей постели.
Габриэль был бос и я, подняв его на руки, чтобы он не простыл, мимолётно удивился его хрупкости. Он был словно создан для любви, потому что я не мог испытывать иного чувства, вот так прижимая его к себе и чувствуя такое манящее, живое тепло его тела.
Но меня не оставляло ощущение, что Габриэль ведет себя странно. Он немного напугал меня, вот так – безмолвно стоя возле моего ложа среди ночи. Почему…
И тут я понял, что он спит. Прямо сейчас – опустив голову мне на плечо, пока я иду по темным коридорам к его комнате – он спит!
«Так он что – сомнамбула?!» – ошарашено подумал я, сворачивая в закрытый на реставрацию коридор и толкая ногой нужную дверь. «Вот так новость».
Опустив его на уже остывшие простыни, я услышал, как он зашевелился, просыпаясь.
- Кто… кто здесь…- пробормотал он, в полусне нащупывая мою руку.
- Спи, любовь моя.
- Карл?..
- Да, это я. – я склонился над ним и поцеловал в расслабленные полуоткрытые губы. – Ещё ночь, спи. – в ответ на это Габриэль молча потянул меня за руку и я – смирившись, что в свою комнату мне на сегодня путь заказан, лег рядом с ним и, обняв своего ангела, ещё некоторое время наслаждался его близостью и ароматом глубокого и спокойного дыхания, после чего провалился в сон…
На следующее утро, проснувшись, я даже и не вспомнил, о том, какой наступил час. Время для меня превратилось в прекрасную и бесконечную вечность: хотелось лежать, заморозив в себе это состояние абсолютного покоя и безмятежности, не думая ни о чём, не беспокоясь о будущем и не помня о прошлом. Существовать лишь в этом «здесь и сейчас», неизменно ощущать приятную тяжесть обнимающих тебя за талию рук, облачённых в рукава из тончайшего батиста и слышать тихое шелестящее дыхание у своей щеки. Это было счастьем. Пожалуй, самым настоящим из всех, что я испытывал когда-либо.
Всё еще находясь в полусне, я провёл ладонью по изгибу бедра Габриэля, наслаждаясь приятной мягкостью белоснежной ткани, сквозь которую слегка просвечивало тёплое и расслабленное тело моего возлюбленного. Ах, что за сладкая пытка…
Я притянул его поближе к себе и поцеловал в тонкие спящие веки, смакуя каждое мгновение пьянящего момента. В это утро всё было цвета белых простыней, жемчуга и бледного золота. Примерно так я всегда представлял себе небеса. Габриэль…
Я не заметил, когда он проснулся, но, ощутив воздушный поцелуй в шею, воспринял подобную нежность так спокойно, словно ожидал этого и, взяв в ладонь податливую руку, приник в ответ губами к ладони, а после – расстегнув узкий манжет на тонком запястье, провёл, лаская, кончиками пальцев вдоль нежных вен, видя краем глаза, как Габриэль, разомкнув губы, прикрыл глаза от удовольствия. Он такой чувствительный… Знал ли он, какое наслаждение доставляет мне своими реакциями? Этими спутанными волосами и пропитанными райской негой губами, трепетными ресницами… Глядя на него, я раз за разом понимал, что и не жил до этого толком. Раньше моё сердце было мёртво. Я был просто вежливым, отстранённым и высокомерным мальчишкой, который в душе мнил себя всесильным, потому что не привязывался ни к кому по-настоящему. И имя этой мнимой силе было жалость. Она была лишь видимостью любви. Я жалел тех, кто нуждался во мне, но душа моя была закрыта от них. На самом деле, быть сильным – не значит быть неуязвимым. Я понял это, встретив тебя, мой ангел. И теперь, когда я наконец обрёл тебя, я готов сражаться за тебя с кем угодно, даже с самим собой и твоими страхами. Ты видишь – теперь моя любовь безжалостна. Но так ли ты представляешь себе любовь?..
