- Здравствуйте, - обращаясь ко мне, сказала она.

Валера сел на свою скрипучую кровать.

- Здравствуйте, - сказал я, пытаясь вспомнить, где же видел эту женщину.

Она склонилась к Валере, поцеловала и сразу же вытерла пальцем свою помаду на его губах. Видимо, эта женщина была первой, кто в этом подвале вообще куда-то спешил. Это было видно по тому, как она теребила в руках свою косу, поглядывая то на меня, то на Валеру.

Я все понял и вышел в коридор, чтобы не мешать. Сидя в будке и листая журнал с пожелтевшими страницами, в котором, кроме записей о расходовании обезболивающих ничего интересного не нашлось, мне вспомнился один давний разговор с Катей в машине по пути в торговый центр:

- Милый, если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу. Я жить, наверное, даже не смогу без тебя. Честно. Я так никого и никогда еще не любила, как тебя.

- Так уж прямо не сможешь жить? - с улыбкой спросил я. - А как же твой дневник с записями покоренных мужских сердец, где мой порядковый номер девятнадцать? Ты же после них смогла жить.

- Никого-никого, милый, точно тебе говорю, не любила я так, как тебя. Ты будешь последний в этом списке, обещаю тебе.

- Давай мы этот дневник вообще в мангале сожжем на даче? Зачем он теперь тебе?

- Нет, дорогой, это все-таки память, я его вела с четырнадцати лет. Ты мне не веришь? Не доверяешь, что ли, мне?

- Верю, почему нетто сразу.

- Ты меня совсем не любишь...

- Люблю, Кать, и что бы ни случилось в будущем, всегда буду рядом.

- Обещаешь?

- Обещаю, любимая, - ответил я, поцеловав в губы.

- Мы вообще поедем сегодня или нет? Чего мы тащимся за этим драндулетом?

- Куда нам в субботу, Кать, спешить?

- Туда спешить, мне сегодня еще на склад ехать.

- Сегодня?!

- Да сегодня. Мы с девочками будем новый материал получать, а потом в кафе поедим.

- И почему я все время об этом последний узнаю? Мы же хотели сегодня провести вечер за просмотром фильма в кровати?

- В другой раз. На дорогу смотри лучше, а не на мою грудь.

Вернувшись назад, я застал женщину, поправлявшей платье, а Валеру, сидящего в семейных трусах.

- Не самое удачное место, конечно, для романтики, - подумал я, садясь на скрипучую кровать.

Как и дочь Валеры, женщина принесла в лотке домашней еды и со мной вновь поделились. А вообще было странно, что весь день никто нас даже не покормил. Что бы я ел, если бы не Валера и его женщины?

Я ковырнул вилкой картофельную запеканку и почувствовал себя, словно страус, воткнувший шею в песок с открытым ртом.

- Лекарства вкус отбили, - подумал я.

Женщина посмотрела на часы и стала поспешно собираться домой.

- Валер, мне пора бежать. С ребенком дома Егор, но я все же поеду. От него толку мало. Не просыхает последнее время.

- Конечно, езжай, дорогая, а насчет аптеки мы решим, как выйду отсюда. У меня есть пару знакомых, которые нам помогут с арендой помещения и со всеми разрешениями. Не переживай, доверься мне.

Она поцеловала Валеру в губы и опять вытерла их своим пальцем от красной помады.

- До свидания, Максим, - сказал она, остановившись в проходе. - Выздоравливайте.

-До свидания, - ответил я, так и не вспомнив, где ее видел.

Женщина скрылась за дверью, и лишь было слышно отдаляющееся цоканье ее каблуков.

- Прекрасная женщина, -кивая головой, сказал Валера. - Просто огонь сейчас. Самый сок. Ты не поверишь, но когда ее встретил в одной забегаловке, она сидела с полупьяными отрешенными, ненакрашенными глазами, в какой-то жуткого вида черной кофте, медленно потягивавшую виски с колой через трубочку. Было жалко на нее смотреть. Я заказал еще выпивки, закусить там немного и подсел к ней за столик. Она на меня посмотрела, совершенно не удивившись, а потом завела речь минут на сорок не меньше:

"Будущий муж работал в автосалоне предпродажным мойщиком машин, куда я пришла покупать новый автомобиль. В общем, слово за слово, познакомилась. Годы подпирали, на работе были одни кобели, а хотелось уже семью и детей. К тому времени я имела все, что может пожелать женщина, кроме семьи. Будущий муж много шутил, вот и приглянулся. Расписались без свадьбы. Все эти пышности мне уже были ни к чему. Он переехал в мой загородный дом, бросив работу мойщика. С трудом, но забеременела от него. Рожать поехала в Израиль по совету подруги.

Сын родился тяжелобольным. Какое-то редкое заболевание, аутоиммунное, сказавшееся на работе сердца. Объездила все ведущие мировые клиники. Платила огромные деньги врачам, но безрезультатно. Подлечить-то, конечно, подлечили, но не вылечили до конца. Ребенку требовался постоянный уход, дорогие лекарства. Карьера пошла медленно под откос. Не хватало времени даже посещать собрания, чего говорить о новых проектах. Пришлось уйти по собственному желанию, чтобы было больше времени на ребенка и устроиться работать по специальности провизором в аптеку недалеко от дома, где, правда, вскоре стала директором.

Муж мне никак не помогал, только если с ребенком посидит иногда, и то, когда трезвый. Хорошо хоть по бабам не бегал и драться не лез. Хоть в чем-то мне с ним повезло.

Я раньше вообще нехозяйственная была. Когда деньги появились, прислугу наняла даже, а тут приходишь домой, готовишь ужин, кормишь сына, мужа кормишь, потом даешь лекарства сыну, занимаешься с ним упражнениями, которые составила специально врач. Только сторожа - соседа до последнего держала. Работал за копейки.

Самой порой даже некогда маникюр сделать, к парикмахеру сходить. Подруги звонят, зовут посидеть в кафе, а мне не до этого вообще. Думаю, где достать новые ампулы для уколов. Сына уложишь, примешь душ, без ног валишься на кровать, а тут на тебя залазит это потное, небритое, разящее перегаром животное, требуя законного исполнения супружеских обязанностей. И так много лет подряд. Слушай, мужик, а поехали ко мне на квартиру?"

В общем, в тот вечер мы поехали к ней на квартиру и занимались любовью всю ночь, выпивали, закусывали. Ох, и горячая она была штучка, скажу тебе. Так мы начали с ней встречаться. Наверное, если бы не встреча со мной, к своим сорока пяти выглядела бы она на все шестьдесят: разбитая, не нужная ни мужу-выпивохе, ни даже больному сыну, который тяготился ее заботой. Как будто проклял кто.

- А родные остались?

- Никого. К тридцати сиротой полной осталась.

- Печально.

- Ну, так вот мужу про меня она ничего не говорила. Он все равно не интересовался ее жизнью, проводя все свое время либо на рыбалке с мужиками, либо лежа на диване с пивом. Программу минимум он свою-то ведь выполнил на жизнь.

- А вы ее любите?

- Какая любовь может быть в наши-то годы, Максим? Нам хорошо, пока вместе, и ладно. Я не вмешиваюсь в ее жизнь, она не вмешивается в мою жизнь, но зато даю ей самое главное.

- Что же? - с неподдельным интересом спросил я.

- Ощущение, что она все-таки женщина, а не пустое место. Ребенок с мужем высосали из нее все соки. А ты бы видел, какой она была интересной женщиной раньше, судя по фоткам. Случайно увидел одну в паспорте под обложкой с задней стороны. С каким-то молодым парнем в обнимку. Ровный загар с головы до пят, улыбка от ушей.

- В паспорте?

Валера повернул голову. Уголок рта приподнялся.

- Да, в паспорте. Ее сумка упала однажды со столика, и оттуда вывалился документ вместе с косметикой и прочим барахлом.

- А, понятно. Может, с мужем она там?

- Нет, мужа своего она мне показывала, да и там она совсем молодая, не больше двадцати. Другой кто-то. Я не стал спрашивать кто. Может, с первым мужем.

- Понятно, - сказал я зевая. - А позвольте спросить, вы с каким заболеванием тут лежите?

- Сердцем страдаю еще с детства. Подлечат и домой. Опять подлечат и опять домой. Я местный.

- Нужно было попросить эту женщину позвонить на улице моим родным и жене, - дошло до меня. - Сказать, где я и что со мной.

Отругал себя, что не додумался сразу.