- А почему нас не кормят? - спросил я через какое-то время. - Нас что решили уморить голодом?

- Кормят, почему же не кормят, но домашняя еда всегда лучше. Домом пахнет. Вот и приносят мне еду то дочь, то Катя, то мать. Не могу я жрать их кашу и гуляш пресный.

- Ну, вам приносят, а мне-то нет. Если бы не ваш сэндвич и запеканка, что бы я ел?

- Это же провинция, что ты хочешь.

- Да уж.

Немного полежал, а потом решил провести ревизию своего ящика. Помимо ложки, вилки, металлической кружк обнаружилась еще старая зубная щетка и чистое вафельное полотенце. Это было кстати. Встал с кровати и решил почистить зубы. На раковине стояла коробочка зубного порошка.

- Сто лет такого не видел, - сказал я, разглядывая белую коробочку.

- Хорошая вещь, кстати, - ответил Валера. - Лучше него пока ничего не придумали. Пользуйся.

Я тщательно почистил зубы, умыл лицо.

Перед сном решил еще раз выйти в коридор размяться. Все также мерцала одинокая лампочка. Все также были слышны короткие прерывистые гудки в трубке. Я прошел дальше по коридору и за поворотом увидел дверь лифта. Я нажал на кнопку вызова.

Двери открылись. Зашел внутрь, но дальше дело застопорилось. Лифт приводился в движение специальным ключом. Я такую систему уже видел в некоторых стационарах. Это сделано специально, чтобы пациенты не ходили по этажам без присмотра. Уехать не получилось. Жаль. Ладно, придется подождать до завтра и все выяснить у врача.

Не понимаю, зачем мне тут находиться. Чувствую себя хорошо. Одышки нет, как и слабости в ногах. Температуры тоже нет. Да и что это за лечение, если ни таблеток, ни капельниц? Давление даже никто за день не смерил. Должны же быть тут дежурные врачи?

По пути назад в палату я обнаружил также узкий проход, совершенно никак не освещенный. Просто ощупывая стену рукой, чтобы не споткнуться, я чуть не упал вбок, когда моя рука не нашла опоры. Через два-три метра уперся в массивную дверь. Дернул, но она была заперта. Приложил ухо. Прислушался. За дверью кто-то стонал. Я дернул еще раз, но безрезультатно.

- Вы, случаем, не знаете, что там за дверь в темном коридоре? Куда она ведет?

- Дверь? А... Это вход в реанимацию. Она всегда закрыта от посторонних. Тебя оттуда перевезли сюда.

- А там есть дежурный врач?

- Зачем он тебе сейчас? Завтра будет тебе врач.

- А как же? Вдруг плохо станет.

- Кому? Тебе, что ли?

- Да хотя бы тому, кто в реанимации.

- Тому, кто в реанимации, уже никакой врач не поможет. У нас в стране в реанимации кладут не лечить обычно, а доживать. Скажи спасибо, что ты сейчас тут, на этой скрипучей койке, а не там.

Я вздохнул. От мысли, что придется спать в таком мрачном и жутковатом месте, да еще с этим странным типом становилось не по себе. Вообще откуда у его дочери и любовницы ключ от лифта? Пускай и мне ключ дают. Нужно отсюда выбираться.

Я отвернулся спиной к соседу, поджал под себя ноги и попытался уснуть, не зная даже, день сейчас или ночь. Свет сюда не проникал. Часов не было. Надежды на свои давно сбившиеся биологические часы было мало. Катя.... Где ты сейчас? Почему тебя нет рядом? Сейчас ты нужна мне, как никогда.

Глава 8

Я проснулся от страшных криков. Чуть с кровати не свалился. Валера стоял босиком в проходе и пристально всматривался в темноту.

- Что там происходит? - спросил я осторожно.

- Кого-то новенького привезли в реанимацию. Вроде как женщина. Пожилая.

Я встал с койки и подошел к нему посмотреть, но ничего не увидел. Сразу же обратил внимание, что Валера был осунувшийся, с мелкой порослью на ввалившихся щеках и подбородке, с припухшими глазами, а халат будто надели на кости. Волосы на голове были растрепанные и, видимо, давно не мытые.

- Уже завезли каталку, - сказал шепотом Валера.

Из темноты вышла женщина в белом халате и прошла к будке поста.

- Это ваша мать там?

- Да. Она самая. Скоро будет разносить лекарства, далее завтрак, опосля мытье полов. Все как всегда. Как я заболел сильно, она попросилась сюда на работу. Сначала просто работала уборщицей, потом ввиду ее медицинского образования взяли на половину ставки медсестрой. В этот подвал с плесенью на стенах и мышами никто не шел работать, а она согласилась, лишь бы быть со мной рядом. Один я у нее и за это всю жизнь страдаю. Пытается на мне свои грехи замолить. Тошно.

- Мать не выбирают, - сказал я, возвращаясь в кровать.

- Поздно из себя мать строить, - сказал Валера и вернулся на свое место. - Раньше нужно было думать, а не по мужикам бегать.

Я умылся, почистил зубы, вытер полотенцем подмышки и шею. Потом заправил койку.

- А душа тут нигде нет?

- Только салфетки влажные.

- Жаль.

Маме Валеры было за шестьдесят. Светлые волосы аккуратно уложены под платок. Никаких украшений и косметики на ее лице уже давно не было. Строгий, равнодушный взгляд. Когда она зашла к нам, то положила на мою тумбочку небольшой кулек и поставила стакан воды. Сказала выпить после завтрака. На мой вопрос, что это за таблетки, она ответила лишь с презрением:

- Вам врач назначил, значит пейте. Какая вам разница.

- Большая разница, - ответил я. - Пока я не увижу врача и не поговорю с ним, пить ничего не буду.

Она еще раз смерила меня презренным взглядом и повернулась к Валере:

- Сынок, вот выпей таблетки после еды. Я сейчас принесу кашу и какао.

- Да отстань ты со своей кашей и какао. Оставь меня в покое уже, наконец.

- Ну что ты такое говоришь, Валерочка? Я пойду, схожу за кашей.

- Иди с глаз моих долой.

Она вышла в коридор. Я подскочил с кровати и выбежал вслед за ней.

- Подождите. Вы меня поймите. Я вчера очнулся непонятно где. Связаться с родными не могу. Хорошо, хоть ваш сын меня покормил. А представьте, если бы я был тут один?

Она посмотрела на меня пустыми глазами, а потом сказала:

- А вы думаете, что не один?

И пошла к будке. Я вновь ее нагнал.

- Что вы хотите этим сказать?

- Ничего, - ответила она, делая какую-то запись в журнале. - Если бы вы были не один, молодой человек, то не попали бы сюда.

- Куда сюда-то? Я и хочу понять, куда я попал? И почему меня тут держат? Если я болен, то лечите, если нет, то выпускайте.

- Вы больны, молодой человек. Давно больны. Мы все давно больны. Идите к себе. Я скоро принесу завтрак.

- Можно еще один вопрос?

Она кивнула.

- Телефон не работает? Позвонить отсюда как-то можно?

- Телефон сейчас не работает. Неполадки на линии.

- А сотовый?

- Здесь не берет.

- А ключ от лифта вы можете мне дать? Я хочу подняться наверх и как-то связаться с женой.

- Это уже как минимум три вопроса, молодой человек. Пациентам не разрешается пользоваться лифтом без персонала.

- Ну отвезите, пожалуйста, меня тогда наверх! Прошу вас! Или свяжитесь с моей женой. Скажите, где я и что со мной.

Она подняла на меня взгляд.

- Молодой человек, не вынуждайте меня колоть вам успокоительное, у нас и так его мало осталось. Ваши родные в курсе о вас. Это все, чем я могу вам сейчас помочь. Идите и отдыхайте.

Я хотел еще что-то сказать, но не решился. Женщина была непробиваема.

В курсе они. Как же они в курсе, если никого нет? Катька должна была уже тут быть первой, если бы знала.

Валера сидел и читал газету. Я лег на койку и закинул ногу на ногу.

- Дурдом, извините, конечно, но ваша мать, упертая, как слон. Позвонить нельзя, ключ не даст. Говорит, что мои близкие все обо мне знают. Тогда где они?

- Если говорит, что знают, значит, знают. Потерпи. Моя мать невыносима, но если что-то говорит, значит, так оно и есть.

Я только вздохнул.

Каша была никакая на вкус. Один большой комок овсянки. Какао было холодным. Лучше бы наоборот. Таблетки я проглотил. Во рту появился металлический привкус.