Девушка, сидевшая рядом, могла бы сойти за третью близняшку, выгляди она немного взрослее. Если близнецы примерно мои одногодки, то девочка — года на два младше. Кончики её густых черных волос доставали до поясницы, свободно свисая с плеч, а в ушах слабо сверкали такие же, как у близнецов, круглые серебряные «гвоздики». Девочка если не родная сестра близнецов, то двоюродная, точно. Но так как ей, скорее всего, не исполнилось шестнадцати, где-то рядом должен находиться её родитель или опекун. Я огляделся и понял, что не ошибся: на соседней койке, не спуская глаз с моих попутчиков, сидела женщина в возрасте «за тридцать». Когда девчонка хотела с чего-то засмеяться, женщина строго окликнула её, и на лице той сразу появилось такое же постное степенное выражение, как на физиономиях близнецов.

Я поставил сумку на верхнюю койку, заметив, что три пары совершенно одинаковых синих глаз пристально на меня смотрят. Взгляды были настолько внимательными и пронизывающими, будто их обладатели хотели заглянуть прямо в душу, и я с трудом удержался, чтобы не поёжиться. Но, пересилив себя, взгляда не отвёл, в ответ прямо смотря на всех троих. Я слишком привык так делать, когда кто-то пытается бросить вызов.

Не знаю, что такого они находили в моих глазах, но собеседники всегда первыми отводили взгляд. Так случилось и теперь. Вначале «сдалась» черноволосая. Тихонько хмыкнув, она повернулась к тетради на столе, начиная что-то писать. Близнецы через секунду поступили так же, возвращаясь к прерванному разговору. А я внезапно понял, кого своими манерами напоминали эти трое: они чем-то неуловимо смахивали на аристократов. Мимолётные движения, осанка, выражение лица — я, конечно, никогда не видел дворян вживую, но могу поспорить, отличий мало. Теперь понятны их взгляды и отношение к моей скромной персоне.

Поезд двинулся. Решив не вмешиваться в дела соседей, я двумя быстрыми движениями забрался на свою койку. Там достал дневник и задумчиво пробежал пальцами по обложке. Да уж, деда, ты смог меня крепко удивить. В конце каждой то ли главы, то ли своеобразной исповеди оказался рисунок, отражающий либо людей, либо место, которое описывалось в тексте. Я прочитал всего половину, но не смог оторваться — настолько захватывающим и интересным получился рассказ. И теперь понял, кто те люди, изображённые на форзаце: первой фигуркой, той, которая хрупче и нескладнее, был дед, а чуть покрупнее… его любовник.

Дед был сыном богатых людей из Франции, а сюда он и родители приехали отдохнуть (первый раз слышу про людей, которые приехали в Украину отдохнуть). Завещанный мне дом, ещё с детства отдали деду по дарственной.

Дедушка тоже осознавал свои предпочтения, но, в отличие от меня, хотел влюбиться. Однажды так и случилось. Если вкратце, он влюбился в самого настоящего подонка. В нашей стране таких полно и те времена – не исключение. Именно он подговорил деда на побег, так как родственники были против их союза. Они сбежали, а потом тот мерзавец отказался от отношений, предварительно отобрав всё ценное и оставив бывшего «возлюбленного» одного в глуши. Родители, отчаявшись найти сына, уехали, а дед оказался без средств к существованию, в городе, о котором не имел понятия. Тогда-то ему и помогла бабушка.

Продолжения я прочитать не успел, поэтому взялся за него сейчас. Однако остальные записи были слишком беспорядочные. Одна в апреле, вторая уже в мае. Многие из них ограничивались только числом, отметкой погоды и кратким описанием событий без рисунка. Но три записи, идущие почти подряд, запомнились мне как особенные: первая — день свадьбы родителей мамы, вторая — рождение дочери и третья — внука. Запись о рождении Даши тоже короткая. Когда я дочитал до конца, то увидел вторую картинку на заднем форзаце: в той же спальне сидела та же хрупкая фигурка, а рядом с ней — женская, держащая в руках младенца. А в правом нижнем углу словно наспех написали: «Ничему не удивляйся».

Хах, нужно было написать это в начале, а не в конце.

Закрыв дневник и положив его обратно в сумку, я откинулся на койку. На чтение второй части ушло около двух часов, но мне не жалко потраченного времени. Сейчас утро, заняться нечем, а портить батарейку в телефоне неохота. Ох, точно, я же забыл поменять симку.

Хлопнув себя по лбу, достал симку с телефона и сменил её. Потом долго-долго глядел на старую. Она — моё прошлое, прошлое, которое достало настолько, что не стоит хранить воспоминания. Глубоко вдохнув, разломал симку пополам и выкинул в приоткрытое окошко.

Я уезжаю, а значит, прощаюсь с прошлым.

Вот здесь, именно с этого момента, начинается моя новая жизнь.

========== Глава 3: Право на жизнь ==========

Предупреждения:

1. Взяты реальные города, однако большинство событий и связанных с ними мест не имеют место быть.

2. В рассказе очень мало постельных сцен, и советую приготовиться, что первая из них будет чёрти когда.

3. Много описаний местности, домов, бытовых ситуаций и прочей ерунды, т.к. для меня повседневность = детализация.

4. Не ждите динамики — это классическая повседневность со всей её размеренностью событий.

___

- Спит? — услышал я хитроватый мальчишеский голос.

— Спит, — подтвердил второй, не менее лукавый.

— Ну, и слава Богу, — «вредный» девичий. — Хотя я бы удивилась, если бы она и в этот раз изменила своим чёртовым принципам. Не пойму, зачем её вообще с нами послали?

— Ха-ха, сказала, сестрёнка, — ага, значит, насчёт сестры я угадал. — Мы променяли дорогущую машинку со всеми удобствами на какую-то средневековую тарантайку. Вдруг пальчик порежем?

Я невольно улыбнулся: «аристократы» оказались вовсе не надменными, как почудилось вначале, а их холодность — показная бравада. Решив, что пора перестать прятаться, я высунулся и спросил:

— О чём болтаете?

Близнецы, подняли головы, и казалось, вовсе не удивились моему «появлению» в такой момент, а девчонка даже улыбнулась:

— Ну, может, сначала познакомимся?

Через пятнадцать минут мы разговаривали, попивая чай с печеньем. Я совсем забыл, что ничего, кроме несчастной шаурмы, купленной на вокзале ещё тогда, когда ездил за билетами, не ел, а ехать до Киева больше суток. А тут… м-м-м, никогда не пробовал настолько вкусного печенья.

Может, из-за него, а может, из-за природного обаяния этой троицы, меня, пусть на время, но покинули обычное молчаливое безразличие и желание если не пойти и убиться, то до конца жизни остаться в одиночестве. В принципе, меня-то устроило такое настроение, и даже если сейчас оно и поднялось, то ненадолго. Мы ведь не вечно будем ехать.

Наверняка, другим это покажется мелочью, но смотря на мелькающие за окном деревья, дома, столбы, ощущая в горле горячий, полусладкий чай, понимая, что рядом со мной, в этом вагоне, за этим столом сидят живые люди, мне почему-то стало радостно. Гнать бы сейчас прочь все сомнения и мысли.

Близнецы представились Владом и Сашей, а их родная сестра — Юлей. Они дети некоего магната и захотели навестить бабушку, пока в школе каникулы. Набрались впечатлений, а в конце для, так сказать, завершения экскурсии, решили провести эксперимент: поехать обратно на поезде. О да, ничего не скажешь. Единственный родитель — отец — был против, но под тройным напором капитулировал. Хотя приставил к ним кого-то вроде воспитательницы.

— Ну, а ты почему здесь? Да ещё и сам? — поинтересовалась Юля.

— Э-э-э… — я улыбнулся, думая, как выкрутиться. — Решил… к родственнику съездить. Он из Франции, а квартира в Киеве. Захотелось его проведать, родной человек всё-таки.

Я молол откровенную отсебятину, но, даже соображая, что несу полную чушь, попытался отбрехаться и стереть недоверчивость с их взглядов (и плевать, что в Украине издан закон о запрете продажи имущества иностранцам). Ничего не поделать - старая привычка.

— Понятно, — в голосе Влада не слышалось уверенности, он подпёр локтем щёку, и изучающе уставился на меня. Продолжил со смешком: — А мы в школу едем. Вернее, не в школу, а академию. Придумали же…