Но это… он же считает меня каким-то эмоционально неуравновешенным, до безобразия слабым и беззащитным. Боже, и как я раньше не понял! Даже не представлял, что мой друг обо мне такого низкого мнения.

Резко захотелось встряхнуть, прорычав: «Да за кого ты меня, блять, принимаешь?» - но, подавив жгучее разочарование – в первую очередь в самом себе – я установил жесткий контакт глаза в глаза, дождавшись, пока парень первым отведёт взгляд.

Совершенно спокойным, но проникновенным голосом продолжаю:

- Я не стеклянный и уж тем более не хрупкий, - рядом проходят люди, но не обращают на нас особого внимания. – Тебе ли этого не знать. Я не умственно отсталый и уж точно не такой, как Ник.

Вздрагивает, ошеломлённо смотря на меня, кажется, алкоголь из его головы выветрился полностью.

Как узнал о твоём мнении? Да запросто, нужно было всего лишь пошевелить извилинами.

Весело будет, если за всё то время Ваня тоже стал считать меня «прынцессой». Ой, как весело.

Злюсь, но пока ещё держу себя в руках.

- Пойдём, возьму ключи от квартиры.

Определённо, пройдёт ещё много времени, прежде чем этот город перестанет меня душить, а доставляющая столько неприятностей чёрная кошка найдёт себе в жертву другого неудачника.

Ваня как-то пристыжено молчит, послушно плетясь за мной. Он всегда всё понимает без слов, но не всё же ему одному выставляться умником.

Мать с отцом сидят за столом, разговаривая с какой-то смутно знакомой женщиной – соседкой вроде, а сестра о чём-то болтает с Вероникой и её дружкой.

Подхожу к первым. Отец рассказал, что в городе я вроде как «позорная легенда», или что-то наподобие этого, ещё и шутливо добавил, что у малых детей «бабай» на полставки – никто ведь не знал, куда я пропал, а слухи, распространяющиеся со скоростью звука, обрастали всё более невероятными подробностями. Вот и вышло одно страшнее другого.

И многие поверили, каким бы невероятным и дурацкими эти подробности ни были. Да что и говорить – деревня.

Поэтому, чтобы не подставлять родителей, я обошелся без обращений:

- Дашь мне ключи? Мы переночуем и уедем.

Мать посмотрела на меня и понятливо улыбнулась:

- Конечно, они у отца. А почему так рано?

Вместо ответа я вопросительно посмотрел на мать. Судя по взгляду отца, у него возник аналогичный вопрос: «Зачем?»

А та только кивнула в сторону своей собеседницы, с вытаращенными глазами и приоткрытым ртом смотревшей на меня. О да, это того стоило – газеты читают почти все, а моё имя и фотографии в последнее время мелькали там неожиданно часто.

Но серьёзно, ох уж это желание ошеломить и самоутвердиться, присущее многим женщинам. Чего скрывать, моей матери в особенности. И завтра поплывёт не только слушок, что блудный сын-гей вернулся, но и о том, что он стал известным и популярным.

Я не злюсь, наоборот, тыльной стороной ладони прикрываю усмешку.

Ну, правда, это же так несерьёзно.

Главное, чтобы она не пожалела об этом поступке завтра.

Забрав ключи, мы пошли к гардеробной, по пути наткнувшись на Тёму с бокалом вина в руке.

- Вы куда? – удивился друг.

- Домой. Нам уже пора.

- Ты как будто убегаешь, - он отводит взгляд в сторону, зябко передёргивая плечами.

И последнее, как я думаю, не от холода.

- «Прах к праху, пепел к пеплу», - хмыкнув, декламирую и чувствую, как вздрагивает Ваня.

И чего они все сегодня такие дерганные? А, ну, да, я же докопался до сути и теперь не стесняюсь высказывать её в лицо. В принципе, так было всегда, но теперь мы повзрослели, а взрослые ведут себя вежливо и тактично. Что ж, тогда я предпочту навсегда остаться ребёнком.

Тёма меня тоже понимает и пропускает к дверям. Его уже зовут – кажется, среди гостей назревает ещё один конкурс.

- Мы приедем к тебе в гости?.. – звучит немного неуверенно и с вопросительной интонацией.

Оборачиваюсь:

- Конечно. Познакомлю вас со своими.

Знаю, «своими» будто молотком бьёт по его сознанию, но по-другому он не поймёт, что эта «реальность» для меня давно чужая и здесь меня удерживают всего несколько родных людей.

Вспоминая, снимаю куртку и отдаю её другу:

- Передай Адлеру, что я желаю ему счастливого пути.

Кивает, а мы одеваемся и уходим.

Ваня хочет что-то сказать, но я перебиваю:

- Просто скажи, что ты был неправ, хорошо?

Смущённо улыбается, на миг превращаясь в того неуверенного мальчишку, который, уходя из моего дома, благодарил за оказанную помощь.

- Я был неправ. Извини, не знал, что так задену… - киваю. – Ты же знаешь, я такой человек.

Знаю. Слишком гиперболизированное чувство ответственности за других давит не только на самого человека, но и на окружающих.

И вот в этом Ванька невольно поставил себя рядом с Адлером, так же равняющим людей под одну гребёнку. Поступки вроде бы разные, но так режут по живому. Правду бывает узнавать невероятно больно.

Но я знаю также и то, что, если одному так легко даётся прощение, второму незачем подыскивать тяжелые унижающие себя слова.

Жизнь - длинная штука. Когда-то, возможно, даже в ближайшем будущем, моя вина перед ним может быть неизмеримо больше, и я уверен, что он поступит так же. Все люди имеют право на ошибки, а на ситуацию можно посмотреть с совершенно разных сторон, так же как и «правда» не всегда единственная. У каждого она своя, неважно, обоснованная фактами или эмоциями.

Достаю из кармана смартфон, набирая первый попавшийся номер, включая громкоговоритель. Сейчас мне нужно поговорить с кем-то, кто одними словами поможет беззвучно спустить пар.

После нескольких гудков абонент отвечает:

- Нишовский, ты хоть знаешь, который час? – сварливо спрашивает Лера.

Ну да, они же в очередной командировке, а возможно, устроили себе где-нибудь отпуск.

- Да, а что? – смотря на Ваньку, прикладываю палец к губам. Он прислушивается, неспешно шагая за мной. – Вы сейчас где?

Дорогу домой я знаю наизусть – такое не забывается.

- Там, где ты никогда не был и не будешь! – кажется, она решительно настроена отоспаться.

Где-то на фоне звучит смех Андрея.

- В Гренландии, что ли? – интересуюсь.

- Нет, на Аляске! – язвительно парирует. – Так, либо ты информируешь меня, в чём дело, либо идёшь в, э-э-э… как ты там говоришь, пап?.. В пешую эротическую прогулку!

Невольно улыбаюсь.

- Нет, просто так. Захотелось услышать чей-то знакомый голос.

- Что-о-о?! – и сколько праведного возмущения в голосе.

А на фоне хриплый весёлый смех – видно, Лера тоже включила громкоговоритель.

На улице тихо, а редкие прохожие не обращают на нас внимания.

- Да ладно тебе, извини дурака.

- Бог извинит, - вредно отвечают, и я добавляю, пока не вставили ещё что-нибудь:

- Ты, главное, встречу нам не организуй.

Вслед мне летят несколько несдержанных витиеватых матов, и абонент бесцеремонно отключается.

Я же быстро вскидываю руку вверх, чтобы всё-таки попытаться утянуть с собой под мышкой пушистый небесный клок.

Вот он – мой мир. И тут нет никаких долбанных лжепринцесс, псевдорыцарей и злостных церберов, ревностно охраняющих развратное чудовище. Тут нет места сказке, тут всё просто и сложно одновременно. Тут есть предательство и ложь, но вместе с ними любовь и дружба. Неискренность, амбиции, неуверенность, циничность, зависть, злость, сменяющие детскую непосредственность.

Спрашивается, и как вместе со всем этим мы ещё можем испытывать трепетные, щемящие сердце чувства?.. Загадка…

И всё же реальность мне предпочтительнее.

========== Т.о. 4: Теория вероятности ==========

Со времени свадьбы Тёмы прошло почти два месяца. Сейчас середина декабря - в этом году, несмотря на все прогнозы синоптиков, месяц выдался очень холодным.

Мороз то и дело зашкаливал за привычную отметку, а ветер дул как умалишенный, поднимая в воздух и без того не прекращающие падать снежные хлопья. В общем, дурдом.

Я, конечно, давно утеплил дом, поставив паровое отопление, плюс так и не выкинутые в запале камины, так что внутри было хорошо. Качели и беседку я накрыл целлофаном, и с ними вроде бы всё было в порядке.