— И вообще, ты кажешься весьма… необычной… новорожденной, — продолжил он.

— Мой разум защищен, — напомнила я. Не думаю, что это настоящая причина моего контроля, но этот момент он уже знал, и это вполне правдоподобно укладывалось в данную версию, если не иметь иной информации.

— Верно. Это по-прежнему так? — осведомился он. — Даже от твоего партнера?

— Да.

— А от меня? — спросил он, протягивая руку.

Я без промедления подала ему правую руку, которая была без кольца. С улучшенными чувствами я могла ощущать, что его кожа отличается от других вампиров. Она не была такой гладкой, думаю, я могла чувствовать нечто вроде пор — которых у меня не было. Я задумалась, держался ли бы грим на его коже.

Аро опустил свою руку с некоторым разочарованием на лице:

— Как любопытно. Ты заметила какое-либо изменение в своей силе с момента обращения, если не считать твоей необычной ясности ума?

— Нет, — ответила я. Разумеется, я же постоянно отвлекалась, имея теперь множество новых способностей, которые попробовать было куда проще.

— Хм. Что ж… возможно ты захочешь присоединиться к нашей страже, дорогая Белла?

Как извернуться, чтобы не нажить себе неприятностей?..

— Не думаю, что мой партнер хотел бы этого, а я должна быть с ним, — сказала я.

Это было весьма правдоподобно. Вампиры никогда не расходятся, Эдвард не заинтересован в присоединении к Вольтури. Если и есть какая-то причина отказать им, то это “моему партнеру это не понравится”. И без самого Эдварда здесь, Аро придется поверить мне на слово, даже если бы Эдвард отреагировал бы иначе (возможно в ответ на чьи-то мысли).

— Думаю, ты права, — вздохнул Аро. — Хорошо, в таком случае у меня нет причин задерживать тебя… Я предполагал, что Джанна будет подарком тебе, — добавил он, подняв бровь, — уверена, что не хочешь выпить ее перед уходом? Это действительно непостижимо, почему ваш ковен отказался от нашей естественной пищи…

Я быстро размышляла — чего он пытался добиться с этим “подарком”? Чего он от меня ожидал?

— О, а можно все же ее мне? — невинно и радостно, подобно ребенку, спросила я. Было легче притворяться, будучи вампиром; все, что мне нужно было сделать — угадать с нужными мне эмоциями, дав им расцвести на плодородной почве моего легко отвлекающегося сознания.

Лицо Аро растянулось в улыбке:

— Конечно, дитя.

Бинго.

— Я так рада. Мне хотелось бы забрать ее с собой, — сказала я.

Его улыбка дрогнула.

— Забрать с собой?

Я позволила глазам широко распахнуться:

— Я не собираюсь есть ее. Моего партнера бы это разочаровало.

Вероятно, это не было на самом деле правдой, но, по крайней мере, он должен был бы разочароваться, если бы я так сделала.

— Но тогда что ты хочешь с ней делать? Я опасаюсь, что ты можешь просто… отпустить ее, — сказал Аро, неопределенно помахав рукой, — а она слишком много знает.

— Ох, нет, совсем не так! — ответила я, — Я заберу ее к себе домой, разумеется.

— Надеешься обратить ее? — предположил Аро. — И присоединить к своему ковену?

Был какой-то оттенок в его голосе, едва заметный, который можно было даже списать на работу воображения. Но я предположила, что верным ответом не должно быть нечто, что можно было бы интерпретировать как “да, я ищу возможности расширить влияние моего ковена, при том, что мы уже самый большой ковен в мире, если не считать ваш, и даже не учитывая наших друзей из Денали, преследуем противоположные вашим ценности, забрав вашу секретаршу и обратив ее, в то время как вы хотели ее убить”. Мне нужен был какой-то специфичный мотив для Джанны, нечто, что могла сделать только она…

— Она мне нужна, чтобы выносить моих детей, — сказала я ему.

*

— Прошу прощения? — спросил Аро после четырех секунд молчания. Мне удалось удивить его.

— До моего обращения меня неоднократно предупреждали на эту тему, поэтому одна из моих сестер извлекла несколько моих яйцеклеток, — объяснила я. Разумеется мне не хотелось обсуждать нечто столь личное в комнате, полной Вольтури, но Аро уже знал об этом; он читал Эдварда уже после моей операции. — Я в конце концов захочу использовать их, хотя бы одну. Можно было бы нанять незнакомку, чтобы выносить ребенка, но я не смогу хорошо следить за ней, поскольку это трудно сделать не находясь в близком контакте с человеком. Поэтому в данном случае Джанна — идеальный выбор. Вы уже сделали для нее исключение в плане знаний о существовании вампиров, так что нет необходимости поддерживать рядом с ней режим секретности. Я могу держать ее дома и знать, что для нее осуществляется весь необходимый уход.

— Я… понимаю, — моя ситуация, с возможностью иметь детей, вероятно была неслыханной для других вампиров. Не было прецедентов или оснований для запрета так делать. В конце концов это, конечно, означало, что вампиров станет больше — я не смогла бы изобразить достоверно заявление, что планирую иметь детей и при этом позволить им умереть. Но такой метод действий был растянут по времени и потому был менее тревожным, нежели немедленное обращение Джанны, если я все сумела подать правильно. И при этом Аро уже недвусмысленно предложил мне ее. Я с самой невинной улыбкой, которую смогла изобразить, не моргая ждала ответа.

Марк скользнул к Аро, и они на мгновение соприкоснулись руками. Аро глянул на Кая, который выглядел так, словно съел бы любого несогласного с ним. Поскольку меня нельзя было исключить из разговора при помощи способности Алека, Кай ничего не сказал вслух, а только подошел к Аро и тоже передал ему своим мысли через касание. Я ждала, пока Аро все обдумает. Его глаза были закрыты, а лицо — спокойно и нейтрально.

— Моя дорогая, — сказал Аро через полминуты, практически с отеческой улыбкой, — я сказал, что Джанна твоя, и это так. Если ты хочешь использовать ее по-своему, я не буду запрещать этого.

Словно я была четырехлетним ребенком, которому подарили игрушку, а я вместо этого играюсь с упаковкой из-под нее. Надеюсь, Джанна не возненавидит мой план и будет согласна на что угодно, чтобы успокоить Вольтури…

— Благодарю вас, — сказала я, снова поклонившись.

— Нам придется послать к тебе проверяющих, через год-другой, убедиться, что ты удовлетворена моим подарком, конечно же, — продолжил Аро. — Я был бы весьма разочарован обнаружить, что мой подарок не понравился тебе. То же самое насчет объектов, что я послал тебе письмом. Надеюсь, они тебе понравятся.

Как… мило. Крайний срок для моего воспроизводства. Я сумела избежать скрещивания пальцев в надежде на то, что Джанна — и Эдвард — сумеют принять эту ситуацию. Заодно я отодвинула на потом мысли о том, насколько это нужно мне самой. Иного безопасного пути не было.

— Я еще не видела их, но уверена, что ваш вкус безупречен, — дипломатично ответила я, — и что я всегда буду хранить их.

— Я сильно надеюсь на это, хотя ты сама по себе сокровище, затмевающее все, что я мог бы предложить.

Как долго мы еще будем продолжать этот нелепый обмен любезностями? Скажи уже мне забирать Джанну и уходить…

— Вы слишком добры, — вывернулась я.

— Это не так, милое дитя. Раз уж ты здесь, есть ли что-то, чего бы тебе еще хотелось?

— Не хотелось бы вас чем-то обременять. Рада, что смогла убедить вас в моем следовании нашему закону, — это должно показать, что я рассматриваю закон как свой собственный. Я быстро обнаружила, что одно из наиболее удобных применений совершенной памяти — способность поддерживать собственную легенду.

— Хорошо, тогда я больше тебя не задерживаю, можешь возвращаться к своему избраннику и ковену, — радушно сказал Аро. — Солнце взойдет через несколько часов. Не хочу задерживать тебя так долго, иначе тебе придется пережидать здесь еще день.

— Благодарю вас, — сказала я, с еще одним поклоном, — до встречи.

— До встречи, — согласно кивнул Аро.

*

Обратно я пошла тем же путем без провожатых, хотя Сантьяго следовала за мной, предположительно наблюдая за моим поведением и заодно возвращаясь на свой пост.