*

Среди улучшенных вампирских чувств есть и осязание.

*

В конце концов, несколько дней спустя, нам пришлось прерваться на охоту. Ладно, мне пришлось — постоянная жажда новорожденной работала против меня, Эдвард вполне мог бы обойтись без крови еще неделю. Он предложил сплавать на материк, но я не хотела дополнительных рисков пребывания рядом с людьми, если без них можно было обойтись, даже при всех его заверениях, что для своего возраста у меня прекрасный самоконтроль. Вместо этого мы охотились под водой. Я выпила большую часть косатки, обнаружив, что крови у нее слишком много, чтобы выпить все за один присест; Эдвард допил ее и потом еще поймал небольшую китовую акулу. Охотиться под водой было интересно, а кит был даже вкуснее, чем дикий медведь (насколько вообще могут быть вкусны животные). Когда я упомянула об этом, Эдвард заверил меня, что китов, вероятно, можно найти и близ Норвегии — у них широкий ареал обитания.

А потом мы вернулись на остров.

Нам не нужно было дышать и отдыхать, мы нечасто нуждались в еде.

Быть вампиром было очень… очень… мило.

Эдвард заверил меня, что Эсме не будет волноваться, если что-то из ее мебели понадобится заменить. Мы договорились, что будем находиться снаружи, плавая в теплой воде, пока команды уборщиков соберут остатки перьевых подушек и щепки от кровати.

Спустя двенадцать дней по прибытии на остров произошло несколько событий.

*

Сначала зазвонил мой телефон. Элис приобрела его мне, когда мы остановились в Норвегии сразу после свадьбы, и обещала держать моих родителей подальше от него столько, сколько сможет. Я сказала, что если они начнут по-настоящему паниковать, то она должна дать им номер. И теперь он звонил. Я зарычала, но тут же прервалась, чтобы ответить.

— Алло?

— Здравствуйте! Скажите пожалуйста, я могу поговорить с Беллой? — пробурчал Чарли.

Ну конечно. Мой голос звучал иначе. Как я не подумала об этом? Я попыталась изменить тональность и силу голоса, пытаясь вспомнить как он звучал до того как стал похожим за перезвон колокольчиков.

— Это я, папа.

— ИЗАБЕЛЛА МАРИ СВОН! — заорал Чарли, вероятно, приняв фальшивый голос за мой собственный.

— Изабелла Мари Свон-Каллен, — поправила я его, — предполагалось, что Элис тебе скажет.

Как я бы себя ощущала, если бы была той, кого представляет себе Чарли? Пристыженной, полагаю, но, как Рене, с энтузиазмом идущей по новому пути — хотя Чарли мог бы никогда так и не узнать, насколько постоянно это изменение.

— Я не захотел разговаривать с Элис, — прокричал Чарли. — Я хочу говорить с тобой! Ты… ты… ты сбежала с женихом! Тебе всего семнадцать лет!

— Ага, нам пришлось пожениться на Украине из-за этого. Пап, я знала, что ты никогда не одобришь этого, но мы так счастливы, пожалуйста, прости меня, — умоляла я, — я так счастлива.

Чарли в течение нескольких минут неразборчиво ворчал в трубку, я слышала как он формулирует другой протест. Наконец он сказал:

— Твоя мама даже не знакома с Эдвардом.

— Мы постараемся найти возможность навестить ее вскоре, — пообещала я. Если я займусь этим зимой, куплю ей билеты в Норвегию и сломаю обогреватель в доме, возможно у меня будет оправдание укутаться достаточно плотно, чтобы мои изменения были не так заметны. Тогда Рене будет холодно, но она ничего не узнает сверх меры — возможно. Или, возможно, Элис увидит ее понимающей, принимающей, проходящей обращение…

Чарли опять начал свой напор:

— Это поразительно, ты же знаешь как Рене относится к раннему браку, но она утверждала, что ты “старомодна” и знаешь как лучше. Я ожидал, что она знает об этом, но она, похоже, ждет, что ты ей позвонишь. Но я хочу знать, когда ты приедешь домой.

— У меня середина медового месяца, пап, — ответила я, — и еще остаток тура по Европе. Он уже расписан.

— А после этого что? — настаивал он.

— Правда не знаю, пап, — признала я, — думаю, я могла бы пойти пораньше в колледж вместе с Эдвардом.

— Ох, Беллз, — взволнованно вздохнул Чарли.

— Ты справишься без меня, — ободряюще сказала я, — справлялся же раньше.

— Я уже скучаю по тебе, — ответил он.

— Я тоже скучаю по тебе, пап, — у меня сдавило горло, хотя я не могла плакать, — я люблю тебя.

— И я тебя, Беллз, — вздохнул он, — отдыхай в этом своем… медовом месяце.

— Обязательно, — пообещала я.

— Я люблю тебя, — повторил он и повесил трубку.

Эдвард обнял меня, когда я отложила сотовый. Я вздохнула.

— Предполагаю, что вы уже испробовали все возможные способы грима и не нашли того, который придал бы мне человеческий вид, — сказала я.

— Нет, если нужно двигаться, — с сожалением ответил он, — все, что держится, начинает трескаться. А то, что не трескается — не держится.

— А как насчет тонкого слоя глины или чего-нибудь…

Эдвард покачал головой:

— Ненатурально реагирует при движении. Можно было бы закутаться в ткань, но вряд ли кто из твоих знакомых поверит, что ты внезапно пристрастилась к парандже.

Я зарычала, и Эдвард начал успокаивающе меня гладить. Спустя нескольких минут я позволила этому способу отвлечения захватить меня, и мы вернулись к тому, на чем нас прервали.

*

Через секунду мой новый мобильный снова зазвонил.

Из моего горла вырвался невразумительный рык, я села и схватила телефон.

— Алло, — как обычно музыкально сказала я.

— Белла, — прошептал нервный женский голос. Знакомый, но не настолько, чтобы сразу вспомнить кто это — у меня были только человеческие воспоминания о ней — кто она? Я задумалась, кому бы Элис разрешила позвонить мне, и кто может так звучать…

— Джанна? — недоверчиво спросила я. — В чем дело?

— Белла, мне жаль, что приходится просить, я ненавижу это делать, но не могла бы ты прислать кого-либо в Италию? — тихим шепотом спросила Джанна.

— Но… я не понимаю… зачем?

— Думаю, они собираются убить меня, Белла, — прошептала она. А потом внезапно пропала, оставив только статические помехи.

Я посмотрела на Эдварда.

— Ты слышал? — тихо спросила я его. Он кивнул с мрачным видом.

— Не думаю, что мы можем ее спасти, Белла, — сказал он мне, — ее дни в любом случае были сочтены. Я считал, что она задержится у них подольше, возможно до следующего года, но они никогда не планировали держать ее рядом с собой всегда, как она надеялась.

Он верно предположил, что в текущих обстоятельствах я не буду против узнать мысли Джанны в надежде выяснить нечто, что может помочь — даже если он не слишком уверен в возможности.

— Я должна попробовать, — сказала я ему. У Джанны должно было быть несколько важных контактов вне Вольтури. Она знала, что я стала вампиром, но не знала, что я могу, в отличие от прочих новорожденных, контролировать себя, что вряд ли съем ее. Если бы она могла добраться до кого-то еще, конечно она бы сделала так. Но похоже, она ожидала, что я пошлю кого-то из семьи. И при этом сделала звонок через Элис. Что происходит?

Я решила позвонить Элис.

Раздался звонок от Элис, я взяла трубку.

— Привет, Белла, — сказала она, — Джанна звонила?

— Да, — ответила я, — считает, что Вольтури собираются ее убить, я не знаю, как помочь…

— Тебе сейчас позвонят еще раз, — сказала Элис, — Аро послал тебе письмо сюда, в Норвегию, и подарок. Я не думала, что будет хорошей идеей затягивать с ответом ему, так что позвонила и рассказала, как с тобой связаться. Они хотят личной встречи с тобой. Собирались приехать сюда, но я сказала, что ты прибудешь к ним. Я вижу много исходов, где Джанна жива, так что у тебя есть возможность вытащить ее, — пообещала она, — но… прямо сейчас что-то мешает мне увидеть каким образом. Вольтури знают о моей способности, так что могут целенаправленно блокировать меня, сомневаясь, так что точно не могу сказать. Тебе нужно в одиночку поехать туда, — продолжила она, — все будет в порядке, если ты полетишь обычным рейсом, только сначала насыться по полной и включай вентилятор, если хочешь подышать.