— “Колючая”? — я захихикала.

— Так она сказала. Существовали тысячи вариантов будущего, где все могло разрушиться из-за моей маленькой ошибки — лжи, перебивания, слишком захватывающей тайны или слишком быстрого развития отношений. Она говорила, что существует буквально один шанс, что ты примешь меня, — рассказал он со слабой улыбкой, — если только я буду делать то, что говорит Элис. Я старался очень сильно. Не думаю, что все сделал абсолютно правильно, но, кажется, сумел удержаться в намеченных рамках, — он поднес мою руку к губам и поцеловал мое кольцо. — Хотя в какой-то момент видения Элис стали такими невероятными, что я умолял ее вступиться за меня перед тобой.

Я это помнила в общих чертах. В голову не приходило никаких подробностей.

— А остальное уже в прошлом, — сказала я, зная, что в моем компьютере должны были быть записи.

— Более или менее, — признал он.

*

Мы проговорили еще несколько часов, а потом я решила, что пришло время поохотиться на лося. В этот раз Эдвард пошел на охоту вместе со мной, явно справляясь с добычей лучше меня: на нем не было ни пятнышка крови. Он даже сумел не запачкать ею лицо, хотя, может быть он использовал клок шерсти как салфетку или что-то вроде того. Я же вся была забрызгана кровью, а одежда была так разорвана, будто я дралась с волком. Я посмотрела на себя с раздражением:

— Как ты это делаешь? — спросила я, чувствуя легкое опьянение от крови, лось был очень большим. Я выпила его всего и абсолютно точно не хотела добавки.

— Практика, — ответил он. — Скоро и ты так научишься. Здесь не существует какой-то уловки.

Я вздохнула.

— Столько одежды испорчу. Может, носить с собой на охоту перекись водорода, тогда хоть пятен не будет…

— Элис в полном восторге, что может покупать для тебя одежду, пока ты не можешь отправится в город сама, — заверил меня Эдвард. — Даже если ты скажешь ей, чтобы она даже и не смотрела в сторону атласа, органзы и кружев. И ты не подорвешь наш бюджет, если будешь есть неаккуратно. Не думай об этом больше.

— Ладно, тогда просто постараюсь пока не носить ничего из любимых вещей, — сказала я. — Повезло, что вкус Элис не совпадает с моим. Пока она реально занята подбором вещей с проверкой моей реакции, я, возможно, не привяжусь слишком сильно ко всей одежде, которую она выберет.

— Полагаю, Эсме знает о твоих вкусах больше, — сказал Эдвард, — судя по твоей реакции на наш дом.

Я кивнула.

— В свою очередь, у тебя хорошее понимание моих музыкальных пристрастий, — отметила я, — я хочу слушать такую же музыку, как… — я помахала рукой у уха, потом постучала по земле. — Я все еще не прочитала свои заметки! Раздражает то, что я не могу вспомнить разные вещи, потому что это слишком сложно, все словно в тумане. И ведь есть решение для этого, но я постоянно отвлекаюсь! Что хорошего в двадцатичетырехчасовом бодрствовании, если половину этого времени я буду отвлекаться на красоту окружающего?

— Ну, возможно, тогда это нужно сделать следующим, — разумно предложил Эдвард.

— Мне нужно помыться, я вся в крови, слюне и шерсти лося, — зарычала я. — Почему бы нам просто не открыть свою скотобойню? Там все равно перерезают животным горло и сливают кровь, разве не так? Никого не заботит, куда потом девается кровь. Мы могли бы выпивать ее.

— Мы думали над этим, — ответил Эдвард, положив руку мне на талию и начиная двигаться в сторону дома. — Это возможно, но одному из нас нужно было бы находиться там, чтобы собирать кровь, не вызывая подозрений человеческих работников. Это значит, что в таком случае нам бы пришлось жить где-то поблизости. А долго находиться около одного города мы не можем.

Это казалось разрешимой проблемой, если поразмыслить — однако у меня были и другие дела, и всего времени мира теперь казалось недостаточно.

— Ох, — сказала я, откладывая проблему на случай, если раздражение от охоты когда-либо вырастет до уровня, когда это станет наиболее приоритетным из дел.

*

Вернувшись домой, я приняла душ и переоделась в целую одежду, принесенную Элис, после чего села за компьютер. Кто-то из вампиров, возможно Эсме (ответственная за приведение дома в порядок) или Джаспер (который заведовал электроникой), уже настроил Интернет.

Я написала несколько писем. Одно для Рене, с извинениями по поводу моей недоступности: “Мне было так плохо, как никогда ранее, — писала я, что было не так далеко от истины. — Но Норвегия потрясающая. Я ее обожаю. Далее мы собираемся в Украину”. Предзнаменование, подумала я про себя, и тихо хихикнула. Чарли получил практически такое же письмо.

Еще одним человеком, которому ушло письмо, была Джанна. Ей я рассказала больше — возможно теперь, когда я вампир, она посчитает меня более подходящей аудиторией, чтобы вести подробные разговоры. Я сообщила ей, что прошла обращение, что это ужасно, но после все просто великолепно, и что я собираюсь выйти замуж в среду.

Потом я прочитала всю свою папку с заметками и дневниковыми записями. Это заняло около пяти часов; я читала почти так же быстро, как компьютер показывал страницы. Как только чтение было завершено, я направила все силы на то, чтобы вспомнить все прочитанное и то, на что оно меня наведет. Это заняло двенадцать часов. Когда я закончила со всем этим, меня уже ждали ответы от родителей, где они просили прислать фотографии фьордов, а также письмо Элис с приложенными фотографиями. Я отослала их родителям, прокричала “спасибо” Элис и закрыла ноутбук.

Розали я нашла лежащей на полотенце на крыше дома. Она сияла; конечно, надежды на загар у нее не было, но она могла отражать маленькие радуги и любоваться на себя в зеркало. Я оббежала дом, размышляя, использовала ли она лестницу или что-то подобное, однако ничего не нашла. Возможно, что в моих силах было запрыгнуть, но вероятно, что мне пришлось бы хвататься за крышу, если бы я не сумела надежно приземлиться. Поэтому вместо прыжка я забралась на дерево и с выгодной позиции перепрыгнула на крышу к моей должно-быть-невестке.

— Привет, Белла, — сказала Розали, наблюдая, как я приземлилась на все четыре рядом с ней. Выражение лица у нее было нейтральное, так что нельзя было сказать, винит ли все еще она себя за мысли о моем убийстве, но я решила в любом случае поднять эту тему.

— Я хотела бы сказать, что не виню тебя в произошедшем при моем обращении, — сказала я, присаживаясь рядом и обхватив колени руками. — Пожалуйста не вини себя в этом, что бы там не говорил Эдвард. Я сама просила.

Розали бесстрастно посмотрела на меня.

— Не думаю, что он рассказал тебе все, — наконец ответила она. — И я тоже не собираюсь.

Ну… это было разочаровывающе. Но у меня были и другие вопросы для разговора с Розали, и я не хотела пережевывать эту тему следующие полчаса, поэтому решила для себя, что у Розали, вероятно, есть хорошая причина ничего не говорить мне, какой бы эта причина не была; и если я когда-либо решу, что это важно, то Эдвард считает, что я самое настойчивое существо на свете, и все знает; и в любом случае я теперь жива и являюсь вампиром в отличном состоянии.

Сумев взять эмоции под контроль, я сказала:

— Есть кое-что еще, о чем я хотела бы с тобой поговорить.

И объяснила мой проект по обучению важнейшему из умений на данный момент — как не дать себе выпить кого-либо.

Ответ Розали более-менее был таким, какой я и ожидала услышать. Она ненавидела тех, кто убил ее. Конечно, охранники были ни при чем, но они защищали тех, кого она ненавидела больше всего на свете. Она не хотела пить их кровь. Ярость, презрение и отвращение перебороли ее жажду.

— А что насчет тех, кто встретился тебе по пути? — спросила я. — Твои убийцы ведь жили в Рочестере, а это явно не маленькая деревня.

— У меня в голове было только одно, — ответила она, — я не концентрировалась на ощущениях или задачах, как ты, я желала только мести. Другие люди были соблазнительны, но смерти тех я хотела превыше всего.