Я открыла дверь и, бросив взгляд на Джаспера, скользнула вниз по ступенькам. Я с нетерпением ждала, когда смогу сделать что-либо реально классное с моей грацией, скоростью и силой, но они были так новы для меня, что даже спуск на первый этаж был интересным. Я ступала легко. Вампиром я была лишь чуть тяжелее, чем человеком, но могла куда лучше распределять вес для каждого шага. Мои уши и обнаженные стопы давали мне достаточно информации, чтобы узнать куда лучше поставить ногу.

Дом сильно пах каким-то деревом, но я еще не умела различать породы. Скорее всего тут было несколько, решила я спустя пару вдохов. Я добралась до конца лестницы, не торопясь; большие шаги или внезапные движения могли нанести вред платью. Я повторно вошла в комнату, где провела последние три дня, замечая изменения в воздухе разных комнат — циркуляция была разной, запахи комбинировались по-разному, звуки дома и дыхание вампиров слышались по-разному.

— Белла, — подтолкнула меня Элис, отвлекая от наслаждения острым восприятием окружающего.

— Ладно, уже иду, — сказала я, нашла глазами зеркало и встала перед ним.

*

Ого. Я и правда была прекрасна. Так же прекрасна как Эсме, как Элис, хотя я сомневалась, что кто-либо перепутал бы меня с ними. На деле, сложно было описать, как я изменилась. Мои волосы были такими же: каштановые, стекающие по плечам и весьма запутанные, из-за всех моих метаний. Я немного расчесала их пальцами, в то же время продолжая рассматривать себя, наслаждаясь мягким ощущением прядей и своей ловкостью, при помощи которой я могла бы справиться с медведем.

Мои глаза были ярко алыми. Цвет не был сам по себе неприятен, но он все равно не ощущался хорошим цветом для глаз — это означало, что во мне полно человеческой крови, пусть даже моей собственной.

— Как долго цвет глаз останется таким? — мягко спросила я в пространство, пока занималась своими волосами. Элис, словно танцуя, поднялась по лестнице и вернулась с расческой, которую вложила мне в руку; я переключилась безо всякой паузы.

— Несколько месяцев, — утешил меня Эдвард, — кровь животных изменит цвет твоих глаз быстрее, чем человеческая. Они станут янтарными, а потом золотыми, как у нас.

Слово “кровь” заставило мое горло снова запылать, и я немного нахмурилась, продолжая изучать свое отражение. Предполагаю, что я все еще была немного похожей на саму себя — хотя воспоминания о моем человеческом виде было трудно извлечь, даже несмотря на то, что вампирских воспоминаний, которые бы затмевали человеческие, у меня было всего на несколько минут. Но я подумала, что верхняя губа все еще больше нижней, как и раньше. Уже что-то. Я наклонила голову, повернувшись в профиль. Элис засмеялась.

Я услышала вздох Эдварда и тут же обернулась к нему, как только отметила звук, остановив руку с расческой около затылка.

— Что? — спросила я.

— Я немного надеялся, что после того как твое сознание станет больше похоже на мое, я смогу читать его, — признался он, — и вот я здесь, как всегда озадаченный.

Я засмеялась.

— Не думаю, что это так работает. Предполагается, что моя способность усилится, а не ослабеет, — я задумчиво поджала губу, — интересно, что я могу теперь делать. Столько хочу попробовать. Так много.

— Например? — продолжил мысль Эдвард, я знала, на что он надеялся. Он хотел, чтобы я насытилась. Он воображал, что я каждое мгновение словно глотаю раскаленную кочергу. Я снова засмеялась, и смех мой был для меня словно музыка, и дала ему тот ответ, который он хотел.

— Я хочу выйти наружу, — сказала я, — есть поблизости люди, к которым я случайно могу подобраться?

Эдвард прислушался на мгновение — я бы никогда не заметила этой паузы, если бы не думала так быстро, как сейчас — а потом покачал головой.

— В радиусе моей слышимости никого. Но все же, тебе лучше держаться поближе к дому.

— Я хочу кое-что попробовать, — сказала я, взлетела по ступенькам, вернула расческу Элис, собрала сброшенную мной одежду, прижала свою юбку к лицу и глубоко вздохнула.

Давнишний запах человека, который больше не человек, возможно самый безопасный из возможных тестов по воздействию.

Думать осознанно об аромате воздуха, вдыхая его напрямую, было наименее приятной вещью, с которой я столкнулась с тех пор, как остановилось мое сердце. Горло объяли языки пламени; жидкость, которая совсем не ощущалась мокрой (яд, предположила я) покрыла мой язык, но никак не уменьшила жажду.

Запах словно бы говорил, что вкус будет восхитителен. Попыталась представить, как же я тогда должна была пахнуть для Эдварда и не смогла.

Я испытала искушение прыгнуть прямо через лестничную площадку и добраться до ванной, но не была уверена, что дом выдержит; поэтому просто сбежала по ступенькам настолько быстро, насколько я осмелилась. Руководствуясь смутными человеческими воспоминаниями о планировке дома и моим сверхострым обонянием, я нашла ванную — по слабому намеку на запах фруктов и химикалий, что превалировали в аромате шампуня и мыла. Я набрала воды в руки и выпила ее.

Она не была абсолютно безвкусной, как сказал Эдвард, впервые выпив ее. В ней можно было почувствавать различные минералы. Но ощущения походили на описание Эдварда: на вкус это была вода, но она абсолютно не утоляла жажду, как это было в мою бытность человеком. Она не остужала жар в моем горле. Хотя, что мне понравилось, вода смыла яд с языка: жажду было легче контролировать, когда мой рот не был полон яда. Один глоток воды убрал излишек яда, вызванный запахом моей юбки.

Эдвард пришел за мной, когда я, уткнувшись носом в свой рукав, делала глоток воды.

— Что ты пытаешь сделать? — спросил он, когда я сделала второй глоток и закрыла кран.

— Учусь контролировать себя, — объяснила я, — лучше делать это сейчас, пока тут нет никого съедобного, верно? Вода интересна, — сказала я, поворачивая кран, — все интересно.

Я улыбнулась ему, а потом бросилась к нему и обняла. Он чудесно пах. И ощущался больше не холодным, а той же температуры, что и я.

— Эээ, — сказал он, — Белла, ой.

Я тут же смутилась и спрятала руки за спиной.

— Прости, не знаю своей собственной силы, — засмеялась я. Потом покрутилась на месте, мое платье мягко шелестело при этом, — О, мне все нравится, все удивительно. Я люблю тебя, — добавила я и обняла его снова, более нежно. Теперь моя очередь быть осторожной.

— Я люблю тебя, — прошептал он весело.

— Извини, что я была такой очевидно жалкой во время обращения, — серьезно сказала я, кладя голову ему на плечо, — я бы сказала, что не хотела ранить тебя на самом деле, но в один момент я и правда провоцировала тебя на мое убийство. Я сожалею об этом. Теперь я чувствую себя великолепно, — заверила я. Мне не нужно было давать отдых голове — моя шея никогда бы не устала держать мою голову и плюс еще пару камней в придачу — просто было хорошо быть ближе к нему. Теплому (теплому!!!), надежному и удобному.

Он провел рукой по моим волосам, потом прикоснулся к лицу и поцеловал. Больше не нужно было осторожничать. Я могла открыть рот, он мог прижать меня так крепко, как хотел, без того чтобы повредить мне…

И мы все еще стояли посреди прихожей. Эмметт захохотал со ступенек.

— Шли бы в комнату! — крикнул он.

Я позволила воздуху раздраженно вырваться сквозь зубы.

— У нас, — спросила я Эдварда многозначительно, — есть комната?

Эдвард выглядел смущенным. Возможно он хотел, чтобы я сначала сходила на охоту.

— Эсме перестроила флигель в коттедж для нас, — медленно сказал он, — думаю, тебе понравится. Это будет лучше в плане приватности, чем комната здесь.

— Великолепно! Пошли посмотрим. Я все еще хочу выйти наружу. Возможно, съесть лося, — добавила я, чтобы успокоить Эдварда.

*

Эдвард за руку вывел меня наружу. Я ахнула от открывшегося мне вида. Я могла видеть каждый листок — прожилки на каждом листке — каждого дерева в поле зрения, которое было достаточно большим. Цвета были такими яркими, такими насыщенными. Ветер доносил до меня запахи — растения, почва, оттенок океана. Я не могла найти запахов, звуков или визуальных признаков, которые могла бы опознать как исходящие от животного. Я смутно вспомнила собаку, которая ненавидела Джеймса — а вампиры жили в этом доме уже три дня. Все живое, вероятно, разбежалось от столь опасного соседства.