Вопросы затихли. Я, наконец, нашла у себя голос — он опустился куда-то под ложечку — и попробовала на них ответить, по очереди, несмотря на ощутимые покалывания страха от шипения Джаспера.

— Я-я-я… — так вот что привело Мэгги к заиканию. У вампира в мозге слишком много места, слишком много пространства для огромных и калечащих эмоций, достаточных, чтобы они смогли вытеснить периферические функции вроде речи. — Я активировала Рэйчел в июле. Тогда же и большинство других. Гарри — тоже квилет. Его дочь ранила его, и мне пришлось его обратить, чтобы спасти… — я неубедительно запнулась, пробегая мысленно по списку секретов, которые вынуждена была хранить. Мне приходилось объяснять по несколько раз, возвращаться назад, чтобы разъяснить свои мотивы, рассказать о способностях Аро, о беременности Сью и так далее, и даже когда я привела свои слабые оправдания, в целом рассказ звучал так, словно я действовала наобум. Джаспер зарычал на меня (ему в ответ зарычал Эдвард), когда я сказала, что у меня не было иммунитета к способностям Элис, не было никогда, я просто регулярно попадала в “тень”, которую на ее видения отбрасывали оборотни. По Элис было видно, что ей больно это слышать, и она до сих пор не сделала ничего, чтобы сдержать Джаспера, но по крайней мере, сама она не рычала.

Когда я рассказала все, что могла: и события, и свои объяснения к ним, в комнате повисла тишина. Эдвард ни на мгновение не расслаблялся.

— Мэгги была права, — сказала Розали, нарушив тишину. — Самое умное, что можно сделать, самое безопасное — это разделиться и сбежать. Белла нарисовала на себе большую, гигантскую мишень, но мы еще можем доказать Аро, что мы ни при чем.

Я совсем этого не хотела — чтобы мною пожертвовали, как матерью Денали, отправили на заклание как пример для моей семьи, чтобы у них появилось здоровое уважение к закону…

— Роуз, — произнес Эдвард. — Роуз, ты же не такая… — я видела, что он сам не верит в то, что говорит. Она была именно такой, и у нее были все права быть такой, она не хотела, чтобы ее вторая жизнь была разрушена до основания, как и ее первая жизнь, только из-за того, что я решила поиграть в “Вампира-секретного агента” у нее за спиной.

— Эдвард, а ты не был таким, — отрезала она. — Хочешь, чтобы тебя казнили вместе с Беллой, пока она пытается спасти сотворенных ею шавок? Отлично, твой выбор, но не жди, что мы будем мириться с тем, что она натворила. — Она приостановилась. — И Элспет в это тоже не втягивайте.

— Нет, — сказала я неожиданно. — Нет, конечно нет. Я не могу взять туда Элспет.

— Я возьму ее с собой, — с готовностью сказала Розали.

Я быстро кивнула.

— Я втянула в это волков, и я обязана сделать все, что смогу, чтобы вытащить их из беды, я их единственная надежда против Алека и Джейн… но я должна отправиться туда одна. Всем вам нужно держаться подальше — Роуз, если я сейчас попрошу тебя заботиться об Элси… — Розали нетерпеливо закивала. — Думаю, вы могли бы остаться здесь или затаиться в одном из других домов, или отправиться к Денали…

— Белла, — сказал Эдвард. — Белла, я не могу отпустить тебя одну.

— Я не смогу взять туда Элспет, — повторила я. — Ты можешь оставить ее? Нашу дочь?

— Не ходи, Белла, — умоляюще произнес Эдвард, не в силах выбрать из имеющихся вариантов. — Ты не должна уходить.

— Мне конец. Я нарисовала на себе огромную мишень, как и сказала Розали, — прошептала я. — Вольтури собираются прийти за мной, и неважно, найду я их первой или нет. Но если я пойду и каким-либо образом выведу из строя Джейн и Алека — а реально только я одна могу это сделать, — и если там будут волки, и они смогут сражаться, то у меня есть шанс.

— Иди с ними, — сказала я Эдварду, показывая на остальных членов семьи. — Куда угодно. Присмотри за Элспет.

— Белла, ты что, серьезно думаешь, что они оставят Эдварда в покое? — язвительно поинтересовалась Розали. — Они отлично знают, что он — твоя пара. Если ты выживешь после прямого столкновения с ними, то следующим их шагом будет захватить Эдварда и использовать его в качестве наживки.

Я подняла на нее взгляд. Мой мозг заработал на повышенных оборотах. Мне нельзя было облажаться. Я должна была справиться, я должна была стать осторожнее, и если Розали собирается сообщить мне, когда и как я повела себя как идиотка, то мне нужна была эта информация, чтобы уменьшить градус своего идиотизма. — Могут ли они поступить так же и с Элспет?

Розали, похоже, об этом не подумала.

— …Возможно.

Эсме сильнее прижала к себе мою дочь.

Я задумалась. Я все еще была в раздумьях, когда заговорила Элис.

— Джаспер, — пробормотала она, — нам нужно идти. Но не со всеми остальными. Те обрывки видений, которые я вижу, и которые не скрыты туманом — они собираются использовать этот случай как причину, чтобы забрать меня в свою свиту. Самое большое желание Аро — заполучить себе в слуги предсказателя. Преступник в моем ковене — просто благоприятный повод, который ему для этого нужен. Нам нужно бежать, и продолжать бежать, пока не будет совершенно очевидно, что мы разорвали все контакты, и что нет смысла использовать остальных, чтобы выманить нас.

Джаспер кивнул, стиснул челюсти и сузил глаза. Они встали и ушли; я услышала, как Элис заводит машину. Они не обсуждали, куда хотят направиться — разумеется, они даже думать об этом не будут, пока находятся там, где их может услышать Эдвард. Если бы мы смогли их найти, то “обрыв связей” выглядел бы неправдоподобно. Элис сказала достаточно для того, чтобы тот, кто ее любит, не стал бы ее искать, и это было все, что она могла сказать без опаски.

Комната начинала выглядеть довольно пустой.

*

Как я могу обеспечить безопасность для своего мужа и дочери?

Мне даже не было нужды спрашивать себя — чего я хочу? — слишком очевидное желание, единственная мысль, бьющаяся в моем разуме. Безопасность для Эдварда. Безопасность для Элспет. Пока оба этих условия не будут выполнены, ничто другое не имеет ни малейшего значения.

Что у меня есть?

У меня был Эдвард — и это было наполовину проблемой. Его сильная привязанность ко мне делала его уязвимым. Если бы все, кто был в курсе главного правила вампиров, не полагали по умолчанию, что мы будем вместе, тогда он мог бы отправиться куда-нибудь с остальными и затаиться до тех пор, пока Вольтури не устранят “нежелательное лицо”, то есть меня.

Розали, Эсме, Карлайл и Эмметт могут ненавидеть меня за то, что я натворила, могут вынужденно вычеркнуть Эдварда из семьи, чтобы спасти остальных. Но они хотят защитить Элспет, и они вполне могут это сделать. У Вольтури нет таких же твердых убеждений в моем отношении к ней, как к Эдварду. Не бывало еще рождения ребенка-полувампира в таких же условиях.

Могу ли я ее спрятать? Я не знала, кому я смогу доверить ее, и даже если она сможет выжить, если оставить ее где-нибудь в одиночестве — она понятия не имеет о значении скрытности, и в конечном итоге выдаст себя — тем более, что такой вариант плохо сочетается с моим понятием о “безопасности”. У Вольтури были возможности разыскать любого из тех, кому я могу ее доверить — от Рене до Джанны. Они смогут найти ее даже в том случае, если я расширю свое определение “доверия” настолько, что решу оставить ее с малознакомыми вампирами вроде чилийского ковена. Я не могла анонимно оставить ее в агентстве по усыновлению, или подбросить кому-нибудь под дверь. Она растет слишком быстро, и для любого, кто повнимательнее к ней приглядится, она будет слишком не похожа на человека. Именно такая разновидность “странного”, которую Вольтури любят искоренять с обилием смертей.

Итак: если Вольтури захотят ее найти, они ее найдут. Тому, у кого я ее оставлю, нужно будет либо вечно убегать от них, либо найти способ отвести им глаза — чтобы Вольтури не были заинтересованы в том, чтобы похитить или обидеть ее.

Или ей нужно провести тут так мало времени, что они даже не подумают ее искать.

— Белла, — подал голос Эдвард.