— А что вообще нужно сделать, чтобы убить вампира? — спросила я, расхаживая по комнате. — Это ведь не такое событие, которое может произойти случайно?

— Обычно нет, — сказала Элис. — Вероятность есть, но она небольшая — его должно было настигнуть сильным взрывом, чтобы он не сумел собрать себя после него обратно.

— Происходило ли что-нибудь подобное в окрестностях Денали?

— Он отсутствовал так долго, что “окрестностями” можно считать весь земной шар, — заметила Элис. — Если, например, он оказался в Секторе Газа и попал под артобстрел или рядом с этим вулканом в Сальвадоре и не уделил достаточно внимания своей безопасности, то таким образом его можно было убить. Или измельчить настолько основательно, что он до сих пор недееспособен, но тогда я бы увидела, как он собирается по частям и отправляется домой.

— Но ты не думаешь, что такое могло произойти.

Элис покачала головой.

— Вероятней всего, он ввязался в схватку с другим вампиром и проиграл. Я никогда не слышала, чтобы вампир погиб при стихийном бедствии, хотя и знаю, что теоретически это возможно.

— Как много вампиров в Северной Америке?— спросила я. — Я понимаю, что он мог быть в любом другом месте, но, по крайней мере, мы знаем, что сначала он был на Аляске.

— Хм-м… так как Вольтури уничтожили армии новообращенных вампиров на Юге, не так уж много, но в крупных городах и вокруг них нас точно можно найти.

— Футбольное поле, заполненное вампирами, — раскиданное по всему континенту?

Элис задумалась.

— Больше сотни, меньше тысячи, если точнее — около трехсот или четырехсот. В основном в крупных населенных пунктах, потому что если территория слабо заселена, то ее нужно больше, чтобы оставаться незамеченным.

— Насколько среднестатистический вампир агрессивен и привязан к своей территории?— задала вопрос я. — Я встречалась только с Вольтури, друзьями семьи и Уйлин, которая была в одиночестве, когда появились мы с Эдвардом. Плюс старый клан Лорана, но в то время я была человеком, и не слишком хорошо их помню.

— Из тех, кого ты встречала, старый клан Лорана наиболее близок к норме, если учесть, что Уйлин постоянно контактирует со своим племянником… — Элис замолчала, закрыла глаза, а затем распахнула их, негромко ахнув. — Ах, как странно! — воскликнула она. — Элспет не пошла в тебя… ну или пошла, но я не вижу ее не из-за этого… Науэля я не могу увидеть таким же образом, как и Элспет.

Мои глаза распахнулись очень широко.

— Это особенность вида.

Она решительно кивнула.

— Я вижу Уйлин… но примерно так же, как и тебя. Швейцарский сыр. Интересно, почему твой иммунитет работает точно так же.

“Потому что ты не видишь меня только тогда, когда я взаимодействую с видами, которые недоступны для твоих видений”.

— Может быть, какая-то часть моего мозга отвечает за невидимость, но работает не всегда, и когда активны другие его отделы, ты можешь меня видеть, — сказала я, пожав плечами, будто бы эта тема мне совсем не интересна.

Элис нахмурила брови. Но тему развивать не стала.

— В любом случае, твой среднестатистический вампир бродит по большому городу — или скрывается — там, где может пропасть много людей, и на это не особо обратят внимание. Питается каждые три или четыре дня, одним или двумя людьми за раз, или залегает на дно на несколько недель, если какая-то из его жертв привлечет слишком много внимания. При такой жизни тяжело иметь легальный заработок, так что, как правило, они крадут, что им нужно. Около трети из них путешествуют в одиночку, еще треть — в парах, последняя треть — в ковенах из двух или трех вампиров, редко — из четырех и более, в их составе могут быть пары, а могут и не быть.

— Не совсем ответ на мой вопрос, — сказала я.

— Вампиры-одиночки склонны избегать конфликтов, — сказала Элис. — Но если предположить, что Лоран тоже был один, и он рискнул спровоцировать другого вампира, если ему не понравился его вид или просто захотелось подраться… некоторые думают о битвах, даже с вероятным летальным исходом, как о разновидности отдыха. Пары и ковены занимают определенную территорию, и они вполне вероятно могут атаковать любого вампира, кто не уберется восвояси по первому же их слову. Хотя гораздо менее вероятно, что они нападут на одиночку просто ради забавы, потому что если этот одиночка не одаренный, то состязание будет совсем нечестным — все шансы победить у ковена. И я не понимаю, почему Лоран просто не ушел с пути других вампиров, если он убегал от одного из них… и в любом случае, я не уверена, почему он изначально так надолго покинул дом.

— Так он же людей ел, — напомнила я. Эта информация уже разлетелась по всей семье.

— Даже если так. Денали находится в отдалении от всех, но не настолько уж далеко, — размышляла Элис. — Я уверена — он мог обойти достаточно потенциальных мест для кормления для того, чтобы ему незачем было каждый раз задерживаться больше чем на сутки.

— Возможно, каждый раз он съедал несколько человек, и ему нужно было распределить свои жертвы по площади, — предположила я, с замиранием сердца вдруг вспомнив, какая особенно опасная территория находилась в сутках пути от Денали.

Но если Лоран ушел туда, то он не вернется.

— Ого, — сказала Элис. — Ты опять провалилась в одну из дыр в своем будущем.

— Да? — ответила я, изобразив удивление. — Полагаю, мы никак не сможем узнать, что случилось с Лораном?

— Едва ли, — с сожалением сказала Элис. — Я вижу будущее, а не прошлое.

Я потрепала ее по плечу, сочувственно поджав губы, и, извинившись, покинула ее.

У меня был к Рейчел один неудобный вопрос.

*

Рейчел на самом деле не была уверена в том, что Лорана убили волки.

“Это волки не из моей стаи, я точно знаю, — вот что она написала в ответ. — Я проверяла. Но между мной и Бекки отношения достаточно напряженные, и я не слишком много с ней общаюсь — в основном, по поводу насущных дел, вроде того, где кто будет сегодня дежурить, чтобы знать, где находятся наши стаи, и не пересекаться друг с другом. Самый отстой в том, что наши стаи склонны драться. Оказывается, волки не-альфы могут сами выбирать себе стаю, и она собирает у себя самых жестких противников вампиров, которые готовы напасть даже на Гарри, Сью и Коди. Если ты знаешь, где был тот вампир, то я смогу тебе сказать, был ли там кто-то из моих ребят”.

Но я не знала — у меня были только догадки. “Сможешь прямо спросить ее?” — написала я в ответ и приложила описание Лорана.

После этого ответа от нее не было два дня, и я в свободное время занималась тем, что мельтешила возле Джанны, обсуждала наши будущие родительские обязанности с Эдвардом и размышляла, что я буду делать, если узнаю, что Лорана убила стая Бекки.

Я до сих пор не знала, что на это ответить, когда получила письмо от Рейчел. “Обещай мне, что не обидишь мою сестру за то, что она убила твоего друга”, — вот и все, что она написала.

“Он не был мне другом, — написала я в ответ. — Если он пришел на вашу территорию, значит, он собирался убить кого-нибудь из Ла Пуш или Форкса, он мог бы убить даже Чарли — я, правда, больше бы хотела, чтобы вы взяли его в плен вместо того, чтобы убивать, потому что, если Ирина когда-нибудь узнает об этом, вас ждет небольшая война”. Я объяснила отношения между Ириной и Лораном и причину, по которой остальные Денали терпели его образ жизни. Если Ирина выяснит, что случилось с ее Лораном…”

Я не очень хорошо знала Ирину. В своей жизни я встречала только одного вампира, который потерял свою пару — это был Марк, и я ни разу не замечала, чтобы он произнес хоть слово. Он ходил, дотрагивался до руки Аро и сидел, уставившись в пространство — и я не видела, чтобы он еще что-то делал. Я не знаю, как давно умерла его пара, или чем он занимался, когда горе только настигло его. Следующим наиболее доступным для меня источником информации было представить, что Эдвард мертв.

Все мое существо противилось этой мысли и не позволило представить все в деталях. Это было единственное понятие в мире, которое невозможно было вообразить. Я могла представить, что возвращаюсь в то состояние агонии, которое было при обращении, хотя оно было непередаваемо мучительным. Я могла вообразить свою собственную смерть, хотя я любила жизнь и надеялась жить вечно. Я могла представить, как Джанна не может выносить ребенка, и малышка Элспет погибает, хотя с каждым часом я чувствовала себя все более привязанной к своей будущей дочери.