Это было полное фиаско.

В течение следующих трех недель израильтяне время от времени отменяли комендантский час, и в период передышки 15 апреля я смог принести отцу немного еды и кое-какие вещи. Он сказал мне, что не чувствует себя в безопасности в этом доме и хочет переехать. Я позвонил одному из лидеров ХАМАС и спросил, знает ли он место, где мог бы спрятаться Хасан Юсеф. Он велел мне отвезти отца туда, где скрывался шейх Джамаль аль-Тавиль, другой высокопоставленный нелегал из ХАМАС. «Ух ты! — подумал я. — Арестуй мы Джамаля аль-Тавиля, Шин Бет почувствует себя гораздо лучше». Я поблагодарил за идею, но сказал: «Давайте не будем привозить туда еще и отца. Будет слишком опасно для них обоих находиться вместе». Мы сошлись на другом доме, и я быстро перевез отца на очередную конспиративную квартиру. Потом позвонил Лоай. — «Я знаю, где прячется Джамаль аль-Тавиль».

Лоай не мог поверить своим ушам, в ту же ночь аль-Тавиль был арестован.

Тогда же мы схватили и другого желанного для АОИ человека — Марвана Баргути.

Хотя Марван был одним из самых неуловимых лидеров, его поимка оказалось довольно простым делом. Я позвонил одному из его охранников и коротко поговорил с ним по мобильному телефону, а Шин Бет отследил звонок. Баргути судили в гражданском суде и приговорили к пяти пожизненным срокам.

Тем временем не проходило и дня, чтобы операция «Защитная стена» не появлялась в заголовках международных информационных агентств. Лестного в этом было мало. Из Дженина дошли слухи о крупномасштабной бойне, их никто не мог подтвердить, потому что АОИ закрыла город. Палестинский член Совета министров Саеб Эрекат заявил, что там погибло около пятисот человек. Число погибших после уточнения составило пятьдесят человек.

В Вифлееме более двухсот палестинцев в течение пяти недель находились в осаде в церкви Рождества. После того как осела пыль и большинству граждан разрешили покинуть здание, восемь палестинцев были убиты, двадцать шесть — отправлены в Газу, восемьдесят пять — проверены АОИ и отпущены и тринадцать наиболее опасных высланы в Европу.

Всего за время операции «Защитная стена» около пятисот палестинцев погибли, около полутора тысяч были ранены и около четырех тысяч трехсот — задержаны АОИ. С другой стороны убиты двадцать девять израильтян и сто двадцать семь получили ранения. Всемирный банк оценил ущерб более чем в триста шестьдесят миллионов долларов.

Глава двадцать третья

И БОГ МЕНЯ ХРАНИЛ

лето 2002

Среда, 31 июля 2002 года, жаркий день. Тридцать девять градусов по Цельсию. В здании Еврейского университета на горе Скопус занятия закончились, хотя некоторые студенты все еще сдавали экзамены. Остальные выстроились в очередь, чтобы записаться на осенние курсы. В 13.30 университетское кафе «Фрэнк Синатра» было забито молодыми людьми, расслаблявшимися, потягивавшими прохладительные напитки и весело болтавшими Друг с другом. Никто не заметил сумки, которую оставил работавший там маляр.

Мощный взрыв унес жизни девяти человек, в том числе пятерых американцев. Восемьдесят пять человек были ранены, четырнадцать из них находились в тяжелом состоянии.

В тот самый день мой близкий друг Салех исчез. Когда мы проверили местонахождение остальных четверых из нашего списка, обнаружили, что они также бесследно исчезли, оборвав контакты даже с семьями. Мы сумели вычислить группу ХАМАС, изготовившую бомбу, и выяснили, что все ее члены жили в Израиле, а не на оккупированных территориях. У них были синие израильские удостоверения личности, позволявшие им перемещаться без ограничений. Пятеро жили в Восточном Иерусалиме: были женаты, имели прекрасные семьи и высокооплачиваемую работу.

Во время расследования на поверхность всплыло имя Мохаммеда Армана, жителя одной из деревень близ Рамаллы. Под пытками Арман назвал имя человека, стоявшего за взрывом в Еврейском университете. Он признался, что знает его под кличкой Шейх.

Следователи показали ему фотографии подозреваемых террористов — толстую книгу с крупными снимками людей в профиль и анфас, как в американских полицейских участках, и велели опознать Шейха. Арман указал на фото Ибрагима Хамеда, предоставив нам первое неопровержимое доказательство его причастности к террористам-смертникам.

Позднее мы узнали, что однажды уже опознанный Хамед использовал свою внешность, чтобы защитить Салеха и других членов своей группы. Всем своим подчиненным он приказал в случае поимки винить во всем его, ведь ему нечего было терять. Таким образом, на тот момент след вел к Ибрагиму Хамеду. А он как в воду канул.

* * *

В течение нескольких месяцев, последовавших за операцией «Защитная стена», в Рамалле действовал комендантский час. Деятельность Арафата практически прекратилась. АМР США свернуло свои проекты и не разрешало своим сотрудникам появляться на Западном берегу. Израильские блокпосты «задушили» город, не пропуская никого, кроме машин «скорой помощи». Я официально был объявлен в розыск. Все это весьма осложняло жизнь. Тем не менее каждые две недели я должен был встречаться с руководством Шин Бет для обсуждения текущих операций, о которых нельзя было говорить по телефону.

Кроме того, я нуждался в эмоциональной поддержке. Тоска одиночества буквально съедала меня. Я стал чужим в собственном городе, никому не мог рассказать о своей жизни, даже родным, никому не мог доверять. Обычно я встречался с Лоай в одном из конспиративных домов Шин Бет в Иерусалиме. Но сейчас я не мог покинуть Рамаллу. На улице опасно было появляться даже в светлое время суток. Ни один из обычных вариантов не годился.

Если бы спецподразделения Израиля приехали за мной на машинах с палестинскими номерами, их могли остановить бойцы-федайины и вычислить по акценту. Если секретные агенты в форме АОИ разыграли бы мое похищение, кто-нибудь мог бы увидеть, как я сажусь в джип. И даже если бы это сработало, сколько раз я мог бы воспользоваться такой уловкой?

Наконец Шин Бет нашел оригинальный способ для нашей встречи.

Военная база «Офер», расположенная в трех километрах к югу от Рамаллы, являлась одним из наиболее укрепленных с точки зрения безопасности учреждений. Место было окутано завесой секретности. Там же находились и местные офисы.

— Значит так, — сказал мне Лоай. — С сегодняшнего дня встречаемся на базе «Офер». Все, что тебе нужно сделать, это пробраться внутрь.

Мы оба рассмеялись. А потом я понял, что Лоай не шутит.

— Если тебя поймают, — объяснил он, — это будет выглядеть так, как будто ты пытался проникнуть на военный объект, чтобы подготовить нападение.

— Если меня поймают?

Этот план очень меня беспокоил. Поздно ночью, когда пришло время действовать, я чувствовал себя актером, не имеющим представления о том, в какой пьесе он играет, не знающим текста, в непривычном костюме.

Я не знал, что Шин Бет поставил своих агентов на двух сторожевых башнях, по внешнему периметру, там, где я должен был пройти. Не знал я и того, что вооруженные агенты с приборами ночного видения расположились вдоль моего пути, чтобы защитить меня в случае, если кто-то последует за мной.

Я продолжал сомневаться: «А что если я допустил ошибку?»

В темноте я припарковал машину у обочины. Лоай велел мне надеть темную одежду и не брать с собой фонарик, но обязательно захватить пару кусачек. Я сделал глубокий вдох.

Направляясь к холмам, я видел вдалеке мерцание огней базы. Какое-то время за мной по пятам шла свора бродячих собак, пока я шагал то вверх, то вниз по неровной местности. Это было нестрашно, благо они не привлекали ко мне нежелательного внимания.

Наконец я добрался до внешней ограды и позвонил Лоай.

— От угла отсчитай семь столбов, — сказал он. — Потом дождись моего сигнала и начинай резать проволоку.