Бельк серьезно посмотрел в глаза напарника и отрицательно покачал головой.
- С чего бы? Я вполне серьезен.
- Глупость какая-то!
Перепалку дознавателей прервал крик дозорного с башни.
С противоположной от ворот замка стороны, от леса к не слишком надежным стенам, бежало около полусотни разномастно вооруженных людей. Видимо, они скрытно подошли лесом и ждали столкновения рыцарей, чтобы напасть на замок. При этом, совершенно очевидно, командир пехоты не предполагал, что их кавалерия уже разгромлена.
- Ну вот! - поставил точку в споре Мерино, поднимаясь на ноги и смещаясь так, что бы видеть одновременно рыцарей Волчьей сотни и идущих на штурм солдат фон Угеля. Или кого-то из его союзников. - Последний оплот рыцарства! Куда там!
Мерино мог лишь порадоваться отличной выучке герцогских солдат. Тревожный крик караульного едва успел смолкнуть, а пятеро стрелков с мушкетами уже поднялись настену и принялись раздували фитили, наводя оружие на бегущих врагов. Через двор бежали еще около десятка мушкетеров.
Подпустив противника на дистанцию уверенного выстрела, один из стрелков герцога скомандовал "Стреляй!" и поднес тлеющий фитиль к пороху на полке. Грохнул выстрел, который тут же поддержало еще четыре мушкета. Приставив оружие к стене солдаты присели и тут же принялись прочищать стволы шомполами, готовя его к новому выстрелу. При этом ни один не остался стоять, что бы посмотреть на результат залпа. Которого, к слову, они бы все равно не смогли разглядеть, пороховым дымом им закрыло обзор.
Зато с точки, с которой дознаватели наблюдали за рыцарской сшибкой, все было видно отлично. При звуках стрельбы мародерствующая кавалерия, оставив с ранеными и добычей несколько человек, вскочила в седла и помчалась к замку. Забирая на ходу левее стены, что бы выйти во фланг второй группе нападавших. Очевидно фон Вольфсбург уже понял план противника.
Нападающие, потеряв убитыми двоих, всадников пока не видели и продолжали бежать под стены крепости. На которые уже поднималась подмога с внутреннего двора. Они успели встать на позиции для стрельбы, когда нападающим оставалось пробежать еще метров пятнадцать. И начали стрелять без команды: разрозненно и не слишком эффективно.
Тяжелые мушкетные пули на такой короткой дистанции творили по настоящему страшные дела и благословение густому пороховому дыму, за то что он скрывал большую часть этих дел. И проклятие ему же, так как дым от каждого выстрела делал задачу прицелиться для следующего стрелка все менее выполнимой. В результате десяток выстрелов отправил на суд Единого всего троих.
Бегущие солдаты на секунду замерли и Мерино показалось, что они все-таки не выдержат обстрела со стен и побегут. Однако, тот, кто ими командовал, умел держать своих людей в руках. Снизу раздался полу-крик полу-команда и воины коротким рывком достигли стен.
Стены сразу же показались дознавателю очень невысокими. Ну что такое два метра с половиной метра! Он уже успел представить себе, как, подсаживая друг друга, солдаты фон Угеля переваливают через них и внутри начинается резня... С прямом столкновении мушкетеры далеко не так эффективны, как на дистанции. Он даже дернулся по направлению к защитникам, держа руку на коротком и тяжелом тесаке...
Именно в этот момент из-за плавного изгиба стен вылетели риттеры фон Вольфсбурга.
На этот раз всадники не выли по волчьи. Не кричали, распаляя свою ярость или подбадривая друг друга. Они просто врезались в пехоту на полном ходу своих могучих животных. С такой силой, что первые попавшие под удар рыцарей солдаты фон Угеля, были подброшены в воздух.
Это был даже не таран - скалка хозяйки, раскатывающая тесто. Ничего общего с предыдущей сшибкой, как и схожести с рыцарским турниром. Здесь все происходило в десятке метров от наблюдающих дознавателей. И это как раз была та война, которая Мерино была хорошо знакома.
Длинные копья, топоры, мечи, булавы, чеканы и массивные туши боевых животных, которые сами по себе оружие, смели нападающих из под стен железной метлой. И принялись увлеченно кромсать тех, кто еще остался на ногах и избежал смерти. Не выдержавшие натиска, обескураженные и перепуганные, пехотинцы стали для Волчьей сотни легкой добычей. Многие из них бросали оружие и бежали к лесу, в надежде найти спасение от всадников среди деревьев. Но пара риттеров, отколовшиеся от общей резни, внимательно следили за тем, что бы никому не удалось этого сделать.
Все было кончено буквально за пару минут. Разгоряченные боем кони еще яростно хрипели, отдельные всадники еще рубили уже опустивших руки и оружие пехотинцев, когда над всем этим взлетел хриплый голос Гетца фон Вольфсбурга.
- Стоять!
И стали слышны стоны и крики раненых и умирающих, вопли "Мы сдаемся!" живых. Риттеры чуть тронули коней и разъехались в стороны, окружая от силы десяток людей, оставшихся на ногах.
- Живых связать, раненых перевязать, умирающих добить! - отдал приказ герцог. Развернув коня поехал к воротам. Рыцари же остались живым караулом, направив на пленников острия клинков и копий. Со стен стали спускаться герцогские мушкетеры, чтобы выполнить приказ своего господина.
- Вот так мы тут и живем! - каркнул фон Вольфсбур, спустившись на землю с коня. Ручейки пота на его лице создавали узоры на полотне грязи и свежей крови. В крови и грязи были латы тайлтийского владетеля от воротника горжета до забранных в железо ног.
Спустя пару минут во двор въехали и стали спешиваться его рыцари. И, с видом совершенно обыденным, принялись стаскивать друг с друга доспехи. Ни дать ни взять - уставшие, вернувшиеся с покоса мужики. Они шутили, смеялись, демонстрировали друг другу свои трофеи и вмятины на доспехах. Кто-то уже жадно жевал кусок хлеба, кто-то пил пиво из кувшина, а один всадник, едва дождавшись, пока ему помогут снять часть доспехов, поливал внутреннюю часть стены мочой. Все они вели себя так, словно бы только что не отправили на суд Единого несколько десятков людей.
А вот герцогская пехота (ясное дело, куда ей до элиты фон Вольфсбурга!) сновала туда-сюда с деловым видом: солдаты таскали раненых и убитых, избавляли убитых врагов от ненужных им уже вещей, пятеро с телегой отправились на место битвы кавалерии за ранеными и рыцарскими трофеями. И несла караулы, разумеется.
- Надо поговорить. - сообщил Гетц фон Вольфсбург дознавателям. - Я тут пока суть да дело, думал... Дайте мне умыться и подходите к погребу.
Сказав это, герцог, пошел к дому-штабу-казарме.
- Подумал он! - присвистнул Мерино, неспеша шагая к погребу. - Когда это?
У входа в погреб, как и вчера, стоял караульный, глянувший на приближающихся дознавателей недобро. Те ответили ему взглядами невинными и расположились метрах в десяти от утопленного в землю сруба, усевшись прямо на траву.
- План тот же, как считаешь? - спросил Мерино у напарника негромким голосом. - Ты здесь, я в Веале?
- Послушаем герцога, - мотнул головой Бельк. - Если ничего нового, то да. План тот же.
- О чем он там мог подумать? Последний час он только скакал и рубил! Когда там думать?
Ответить Бельк не успел.
- Гетц сильный! - раздался за спинами дознавателей высокий, на границе с писклявым, голос. - И смелый!
Мужчины обернулись.
Крупный и высокий молодой мужчина в добротной, но простой одежде: штаны, да рубаха навыпуск. Довольно грязной. Лицо его, с пушком на щеках, которое никогда не знало бритвы и тоже изрядно измазанное грязью, было по детски простым и открытым. И совершенным дружелюбием светились чистые голубые глаза. Которого просто не могло быть у селянина в его возрасте - лет двадцати на вид. Довершала образ густая копна светлых, выгоревших на солнце волос, стриженных под горшок, из которой торчали соломки и веточки.
- Здрасти! - сказал мужчина. И с дивной непосредственностью уселся рядом с Мерино. Тот краем мысли отметил, что на ногах у незнакомца хорошие новые сапоги. Правда грязные, как и он сам.
