Биться в конвульсиях было выше моих сил. Где-то близ постройки колёса поезда стучали на стыках рельсов, когда мои руки и ноги не оставались в покое, отталкивая от себя тянущихся ко мне парней.

Подлежит уничтожению…

На моих глазах показались слёзы, но я не могла сломаться. Я противодействовала, но тьма неотступно стояла перед глазами. Они держали меня стальной хваткой, не помедлили, потом стянули дубленку и свитер. Оголенную спину и руки словно разъедало колючим снегом.

Во мне не осталось почти ничего.

Когда я почувствовала, что ко мне больше никто не прикасается, то через силу разлепила глаза. Весь мир помутнел, но я сумела разглядеть, пусть даже размыто, облик четвёртого человека.

Потеряв всякую ориентировку, я двигала рукой, чтобы ощупью найти свитер, но смертельно холодный снег забивался между трясущимися пальцами. Наверное, я страшно посинела.

Темнота, возвращаясь, всей тяжестью снова наваливается на меня.

Все вокруг замолкает.

Я слышала - кто-то неспешно подходит ко мне. Этот человек молчал. Я не могла увидеть его облика. Мне казалось, что он опустился и смотрел на меня. На моё жалкое состояние.

Мой спаситель… мой ангел…

Его тёплая рука прикоснулась к моему плечу.

Стоящая на грани своих последних возможностей, я вытолкнула слова с низким хрипом, с мольбой:

— Помоги мне…

***

…В данный момент ведется следствие по факту убийства известного дизайнера Максима Рогова. Трое неизвестных мужчин напали на мужчину и его гражданскую жену поздно вечером. Сейчас положение пострадавшей вполне стабильное. Жизни девушки ничего не угрожает…

Натянув на себя одеяло, я пыталась привыкнуть к больничной кровати.

С момента моего спасения прошло всего два дня. Медсестра говорила, что это мне крупно повезло: на кону могла быть и моя жизнь…

Чай с нежным сочетанием малины вымывал неприятный привкус крови во рту и укреплял моё ослабшее здоровье. Благодаря ежедневной заботе и поддержке я согрелась во всех смыслах этого слова. Отец навещал меня ежедневно, до тех пор, пока меня не известили о том, что наконец выписывают из больницы.

Но возвращение домой не принесло мне счастья. На меня напала тоска. Максима не стало, а Владика усыновили Рогов-старший и его супруга.

С этого момента квартире стало непривычно пусто.

Я не могла с этим смириться. Совсем не могла.

Дома меня никто не ждал, кроме тишины.

Я засластила горький чай сахаром. Согнувшись, сидела за столом на кухне, одетая в просторную рубашку и брюки галифе.

Роняла слёзы в кружку.

На губах, будто бы тонкий слой горького пепла, остались невысказанные слова.

«Ты был прекрасным отцом… и мужем Татьяны… Моим другом…»

Цвет моего лица сравнялся со снегом. Я пыталась успокоиться, но мои глаза все равно были на мокром месте. Каждый раз мысли, возникающие в голове, сводили к одному: просто забудь, и боли никогда не будет.

Меня шатало всю бессонную ночь — вполне сродное явление после лежачего режима в больнице. Струи воды хлестали по лицу, когда я побуждала себя после трудных часов на последнем дне работы.

Сегодня я должна целиком перестроиться под новый лад.

На новую жизнь.

Билет был заказан на рейс, вылетающий в девять утра. Отрешившись от сомнений, я возжелала повторить попытку: сделать новый шаг в счастье, шаг в свободу.

Окно закрылось под напором моих рук, плотно войдя в раму.

За три часа я полностью снарядилась в дорогу. Перед выходом я позволила себе еще раз помолчать, уткнув лицо в колени, потом держать в руках гитару и двигать по ее струнам ослабшими пальцами. В комнате осталось только эхо собственного голоса и письмо на столе. Выцарапанные ручкой буквы расползались в разные стороны - почерк выдавал моё состояние души.

«Папа, не волнуйся и не ищи меня. Живи спокойно. Я вернусь.

Я очень люблю тебя…»

Вскочив на подножку, я успела проникнуть в тёплое чрево автобуса. В салоне на полу лежали коричневые ошметки снега, поттаявший снег превратился в грязную воду. В ногах стояла моя сумка, а сбоку — чемодан с вещами.

Обожжённое сердце ныло от ран. Транспорт, где не было давки, как в метро, неторопливо вёз меня по направлению в аэропорт. Зарегистрировавшись у стойки, я отправила чемодан в багаж, после чего некоторое время, смешавшись с толпой, сидела в зале ожидания.

Все начиналось сначала.

Без задержек минув иммиграцмоную службу и таможенный допрос, я прошла на посадку, потом - в самолет, к месту у окна.

Я положила руки на подлокотники. Тело просило отдыха, и как можно скорее. Голос стюардессы где-то отдаленно повествовал о безопасности и желал приятного полёта.

Время текло удивительно быстро, и самолёт уже набрал высоту.

Покидая родовое гнездо, совершая полет над облаками, я шла по стезе неизвестности. Пепел прошлого, несомый ветром, остался где-то внизу.

За окном — бескрайнее небо.

Музыка в наушниках заглушала все звуки вокруг, а под темными стеклами очков потекла тушь.

Щеку пересекла чёрная слеза.

========== Глава 3 ==========

Спустя несколько часов самолёт спустил шасси, подъезжая к аэропорту Стокгольм-Арланда. Я вытащила наушники, услышав, как люди рассыпаются в аплодисментах, и тогда, не задумываясь, тоже подхватила это рукоплескание.

У выхода из аэропорта такси было слишком много. Выбор выпал на то, что первое бросилось в глаза. Передние двери автомобиля были открыты, а водитель, прислонившись, видимо, испускал сигаретный дым, задумчиво глядя куда-то в небо.

— Извините, вы не подвезете до гостиницы? — Я сжимала ручку тяжелой спортивной сумки.

— Конечно, залезай, — хриплым голосом ответил мужчина, отодвинув козырёк кожаного кепи.

Кивнув, я осторожно проникла в тёплое чрево автомобиля, закрывая за собой дверь. Приковавшись взглядом к окну, указала улицу, где расположен отель. Водитель молча выслушал меня и завёл мотор. Машина ехала по неизвестным мне улицами, наполненными сплошь шведскими надписями и рекламами. Тело начало качаться в неспокойном ритме, когда колёса стучали по неровностям дороги.

Я не пленилась столицей, которая у всех всегда прекрасна на слуху. Меня ничего не радовало. Я просто хотела увидеть Владика.

Холодный ветер гнал плотные белесые облака. Гостиница возвышалась над посаженными вдоль высокими деревьями. Я опустила взгляд, отмечая под ногами рифленые плиты. Дороги, утоптанные сотнями подошв. Флаг Швеции, что реял в воздушной волне, будто бы вонзился в небо.

Внутри номера было уютно, красиво и тепло. Телефон в скором времени завибрировал в кармане пуховика.

— Алло…

Отец смог дозвониться до меня.

— Что с тобой? Где ты, дочь?

— Привет. Ничего, просто морально сломана… Я в Стокгольме.

— Зачем? К брату Максима приехала?

— Больше нет никаких причин, пап. Всё хорошо?

— Вот беглянка! Как с цепи сорвалась, — с наигранным возмущением произнёс отец. — Я никогда не думал, что ты так привяжешься к Владику.

— Ты прекрасно знаешь, что я заменила ему маму. Чему удивляться тогда?

— Неужели ты не хочешь найти хорошего парня и родить ему ребёнка?

— Папа… Я не хочу.

— Да почему же?

Но я не знала, что ответить.

Молчала.

Слышно вздохнув, отец продолжил:

- Юленька… Мне, правда, очень жаль, что так случилось… Максима больше нет и его жены тоже. Но теперь Влад будет жить с родственниками… Алло, Юль? Ты слышишь меня? Алло?

Молчание зависло на линии.

- Я не могу так, - паралич наконец отпустил мой голос. — Владик привязан ко мне с самого рождения. Почему после всего этого я должна забыть?

- Я знаю, доченька, тебе очень больно. Знаешь, даже и подумать не мог, что ты такая прекрасная мама! — Отец попытался разрядить напряжённую обстановку, но этого не произошло.

- Мне… мне не до всего… Как теперь вообще жить?..

- Как и раньше. Нужно быть сильнее, пойми.

- Приходится, - горько усмехнулась я.

— Мне все прекрасно понятно. Я испытывал точно такую же боль, когда твоя мама бросила нас и ушла к другому. Ты не представляешь, какой это был для меня удар. Но я не сдался. Я понял, что есть другие причины, чтобы не падать духом. Например, воспитывать свою единственную дочь, которая ищет приключения на свою голову…