Почему-то с каждой минутой, что я провожу возле этого странного, но поистине великолепного животного, я все меньше и меньше его боюсь.

Наверное, во всем виновата эта его манера вести себя и смотреть настолько по-человечески. Вот и сейчас, поймав откровенно смешливый взгляд золотистых глаз, я думаю, что можно немного обнаглеть. Ведь надо же как-то налаживать отношения с этой зверюгой.

И я очень надеюсь, что мне не откусят палец за мою попытку пошутить. Хотя, какие шутки-то? Вот посмотришь на этого полосатого — и так и хочется поверить, что он действительно мировой властелин!

В ответ Джин вытягивает шею и облизывает мои тонкие пальцы, что держат тюбик с зубной пастой и щеткой. Мэтт, наблюдая за действиями тигра, кажется, чувствует себя совершенно лишним, потому что Джину очень легко удается делать вид, словно никого здесь, кроме меня и его самого, нет. Настоящий самец, и даже человеческий мужчина вряд ли выдержал бы с ним конкуренцию.

И Золотко явно вознамерился доказать мне это, поскольку его взгляды, насмешливые оскалы и выразительные «ужимки» его полосатого хвоста — все вместе кажутся даже не намеком на флирт, а откровенным приглашением. Причем с самкой тигр бы вряд ли вел себя так, ибо для этого у животных имеется совершенно иной, предопределенный самой природой ритуал поведения, который невозможно нарушить.

Но, наверное, Джин провел среди людей слишком много времени, на его поведение влияло чересчур много факторов, и потому в этом тигре гораздо больше человеческого, чем даже в некоторых людях.

Судя по электронному досье, что вчера прислал мне Дюк — с его старыми выступлениями и записанными программами тренировок, характеристиками и вообще всем, всем, всем, Джин отлично знает, как заставить всех зрителей обратить на себя внимание во время выполнения номера, прекрасно умеет обращаться с дрессировщиками, которые считают, что это якобы они его дрессируют, и, если ему не нравится его опекун, он просто делает все, чтобы его убрали.

Он уже просек линии отношений между людьми, а потому так легко разгадывает желания и чувства самого Мэтта, который сейчас пребывает в некотором смущении, наблюдая за заигрываниями зверя, чувствующего себя более чем свободно.

Ведь тигру пощечину за домогательства не дашь. Руку откусит.

И попробуй отказать! Или сделать вид, что не понял, на что тебе тут так откровенно намекают. Ласки шершавого языка — чересчур интимны, взгляды, бросаемые на меня — слишком призывны. И эти взгляды, пожалуй, куда выразительнее, чем если бы какой-то парень решил подойти ко мне и пригласить на свидание или предложить секс на одну ночь.

Я тихо смеюсь, прекрасно замечая все знаки внимания, а в особенности взгляды, которыми одаривает меня этот полосатый «джентльмен». И опять все мое внимание сосредотачивается лишь на нем одном, а о существовании Мэтта я банально забываю спустя некоторое время.

Вообще, рядом с этим котом я забываю буквально обо всем. Кроме него, разумеется. Потому что он весь такой холеный, сильный, красивый. И мне очень хочется запустить пальцы в его густую шерсть и прижаться как можно теснее к горячему боку. Я ведь с детства восхищаюсь тиграми, но никогда даже не подозревал, что кто-то из них сможет вызвать во мне такие чувства.

Это будто… будто я нахожусь сейчас рядом не со зверем, а с любовником по меньшей мере. Потому что его взгляды и прикосновения пушистого полосатого хвоста с этой точки зрения действительно выглядят, как самый настоящий даже не флирт, а откровенные заигрывания.

Но как я могу понравиться коту в этом плане? Я же не самка и тем более даже не женщина!

От последней мысли я даже невольно краснею, ненароком представив себе, что… Джин действительно принял меня за самку со всеми вытекающими последствиями…

Ой, нет! Лучше не думать об этом! Это же как-то странно и маловероятно, чтобы быть правдой. Может, мне просто показалось?

Тихо вздохнув, мотаю головой, чтобы избавиться от нелепых мыслей, но на практике это оказывается не так уж и просто, как представлялось. Потому что теперь мне действительно кажется, что Джин ведет себя странно и непонятно для типичного даже не тигра, а просто животного.

Хотя, мне, наверно, стоило уже понять, что этот полосатый далеко не самый обычный.

— Ну ладно, хватит дурачиться, — встряхнувшись, обращаюсь к этому наглому коту, который в данный момент пушистым хвостом мягко оглаживает мое бедро.

И его прикосновение я чувствую даже через кожаные штаны. И почему-то это заставляет меня вновь невольно покраснеть.

— Давай, тебе нужно почистить зубы, — делаю еще одну попытку договориться с тигром, только сейчас запоздало замечая, что мы в комнате остались одни.

А? Мэтт уже ушел?

Странно, я и не заметил…

========== Часть третья ==========

Я держу тебя клыками за загривок,

Вырываешься? Не стоит. Я сильнее.

Порычи. Но не сердито, а игриво,

Поиграй, а я откликнусь, я сумею.

Этот запах так пленителен и сладок,

Эта огненность расцветки манит взоры…

Мы сольёмся в полутьме ночного сада

В бело-рыже-полосатые узоры.

Жаркой яростью глаза горят, как угли.

Да уймись, я не проситель, а Владыка.

Скоро вздрогнут растревоженные джунгли

От победно-торжествующего рыка…

Джин дает мне почистить ему зубы, при этом измазав всю мою руку зубной пастой. Теперь из его пасти пахнет не сырым мясом, а мятой и почему-то вишней.

Пока я чищу ему зубы, коварный тигра не перестает тереться об меня хвостом и плечом, незаметно вдруг улегшись чуть ли не в клубок вокруг меня — так, чтобы касаться жарким телом моего бедра. Он не сводит взгляда с моих рук и терпеливо скалится на протяжении всей процедуры, по окончании которой бросает на меня уже откровенно похотливый взгляд, от которого по всему моему телу невольно пробегает мелкая дрожь.

Я и боюсь, и возбуждаюсь одновременно, мысленно уговаривая себя, что ничего Джин мне не сделает, он же животное, а не человек, и все эти его заигрывания не более чем обычный флирт зверя: такое часто случается между дрессировщиком и его питомцами.

Но для тигра, кажется, не остается незамеченной моя реакция на его прикосновения и ухаживания. И когда я поднимаюсь, чтобы убрать тазик с водой обратно на стол, Джин просто подходит сзади, сунув любопытный, чуть влажный нос под мою рубашку и жилетку, мазнув по пояснице горячим шершавым языком.

Честно?

В первые мгновения я откровенно оторопел, когда вдруг ощутил прикосновение влажного и шершавого языка к коже, от которого по телу растекается волна теплой дрожи, что мягко и щекотно, совсем как лижущий меня теплый язык, стекает вдоль по позвоночнику и почему-то распространяется ниже, в пах, где неожиданно сладко и томительно тянет.

Джин же сопит, тихонько отфыркиваясь, и отстраняется, решив попробовать спереди. Он зря времени не теряет, и его ухаживания плавно перетекают в стадию «тащим пассивчика в постельку».

И мое мнение на этот счет, похоже, совершенно не учитывается. Влажный язык прикасается к моему плоскому животу, проводя полосу вверх до самой груди — и рубаха натягивается, ведь жилетка расстегнута. При этом Джин издает тихое, ласковое урчание, но я просто уверен, что если попытаюсь хоть раз взбрыкнуть, тогда он точно зарычит. Пока же я не предпринимаю попыток к сопротивлению, он продолжает быть ласковым и учтивым, пытаясь устранить преграду в виде одежды.

Впрочем, все происходящее оказывается настолько неожиданным для меня, что мне и в голову не приходит как-то сопротивляться или реагировать на наглые действия кота, который явно вознамерился меня… э… раздеть?

— Эм… Эй… Джин, ты… подожди минутку…

Я вдруг прихожу в себя, осознавая, что происходит, в каком именно положении я нахожусь, и пытаюсь как-то урезонить разошедшегося тигра, невольно отступая назад.

Что с моей стороны оказывается явной ошибкой.