– Да, – пробормотал он с набитым ртом, – вернулся в Лидс и по дороге домой решил заехать в одно место, где готовы щедро опоить любого, имеющего кредитку в кошельке.

– Куда ты ездил?

– В Стокпорт. Так уж сложилось, что выходные я провёл именно там, с Мэттью.

– О, меньше свидетелей – меньше проблем, – она усмехнулась.

– Не в этом дело, Хей, – Доминик снова ухватился за пачку и поднёс зажжённую сигарету к губам, сильно затягиваясь. Раньше он не позволял себе курить на кухне – ни себе, ни кому бы то ещё, – отец Мэттью забрал его на выходные к себе, надеясь подарить сыну незабываемые впечатления и всё такое. Но так уж получилось…

– …что эти незабываемые впечатления подарил ему ты? – Хейли не паясничала, а предполагала вполне искренне. В её голосе сквозила едва заметная нежность. Быть может, она наконец поняла, как много это значит для Доминика.

– Он остался доволен – это всё, что я могу сказать.

– Я рада за тебя.

Внезапно она встала и, обойдя стол, обняла Доминика сзади за плечи, касаясь ладонями груди.

– Ты такой болван, что позволил всему этому случиться, но теперь все проблемы позади. Будьте счастливы. Столько, сколько получится.

Очень хотелось последовать её совету, и он делал это. Был счастливым и радовался даже той малости, которая стала ему доступна с течением времени. Найти хотя бы что-то светлое в жизни и не отпускать это, пока оно само не захочет уйти.

***

Они попрощались ближе к обеду, утомлённые насыщенной беседой и наевшиеся до отвала. Привычка заказывать еду на дом грозила со дня на день стать вредной – это было и еще и весьма затратно, учитывая те убытки, которые Доминик понёс, расплатившись с Полом. Но искать работу он всё равно не собирался, позволяя себе расслабленно валяться на постели и глазеть в потолок, не думая ни о чём более серьёзном, чем то, чем он займётся этим… вечером.

Он резко сел на постели и повернул голову, пытаясь найти взглядом телефон. Доминик вспомнил о своём обещании позвонить Мэттью, но он мало того, что не сделал это в назначенное время, но и вовсе забыл, проспав всё на свете и заболтавшись с Хейли в гостиной.

Отыскав наконец телефон под подушкой, он бегло пролистал список пропущенных вызовов, обнаружив, что пять из шести принадлежат Мэттью. Гудки, казалось, намеренно издевались над ним, надеясь отомстить за его дырявую голову. Когда на другом конце провода ответили глухим «да», Доминик не мешкал ни секунды.

– Не знаю, что должен сказать в своё оправдание, поэтому сразу попрошу прощения. Я самым дурацким образом проспал не только это утро, но и вообще всё на свете. Твоё приглашение всё ещё в силе? Ты уже дома? Мэрилин на работе? Мне…

Мэттью кашлянул и прочистил горло.

– Прости.

– В школе сегодня только о тебе и говорили, – Беллами ловко перевёл тему, по его голосу было невозможно определить, обижен он или нет.

– В своё оправдание могу сказать, что забыл об обещании, но не о тебе, – Доминик прикрыл глаза, вслушиваясь в дыхание Мэттью.

– …а ещё Крис сказал, что ты уволился из-за того, что у нас работают одни сварливые тётки, которые пытались ухаживать за тобой, но ты был неприступен как скала, – однозначно не обижен.

– Прямо так и сказал?

– Так и сказал. Мэри добавила, что это не наше дело, люди постоянно увольняются, ищут новую работу, а после снова увольняются.

– А кто-то валяется на постели и даже не думает её искать, – усмехнулся Ховард.

– Ещё пара подобных фраз, и я сам начну напрашиваться в гости, чтобы поваляться рядом с тобой.

– Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?

– Может быть, ты всё-таки приедешь? Я кое-что приготовил, пока маялся без дела.

– Ты сегодня меня совсем не слушаешь. Без меня в школе с дисциплиной стало не очень хорошо?

– Да. Особенно бурно класс отреагировал, когда узнал имя нового учителя. Потому что он твой тёзка.

Ховард напрягся, не в силах справиться с потоком воспоминаний, в которых присутствовала именно эта фраза. Он твой тёзка.

– И как же его…

– Доминик Андерсон, – перебил его Мэттью и замолчал, больше ничего не добавляя.

========== Глава 30 ==========

На другом конце провода повисла тишина - ему давали время переварить полученную информацию или попросту не знали, что сказать. А Доминик, потерявший дар речи и понятия не имеющий, как отреагировать на такую новость, продолжал молчать, хватая воздух ртом.

– Он узнал меня. Как только он вошёл в класс чуть ли не под руку с директором, оглядел классную комнату наглым взглядом и сразу же уставился на меня.

– Хочешь, я приеду? Прямо сейчас, – сделал попытку Доминик, сразу же начав обдумывать то, как быстрее всего добраться до дома Беллами, учитывая, что его машина застряла у клуба в центре города.

– Когда урок закончился, он хотел подойти ко мне, но я быстро улизнул из класса, боясь оставаться с ним наедине… Ты приедешь, Доминик? – Мэттью прошептал его имя едва слышно, а после отключился.

Короткие гудки подействовали отрезвляюще, заставив подорваться с места и метнуться в сторону спальни. Через несколько минут Доминик покинул дом, быстрым шагом следуя в сторону подземки. Он прикинул, сколько времени займёт поездка на метро и автобусе до дома Мэттью, а сколько уйдёт на попытки доехать до клуба. Через минут пятнадцать он добрался до клуба, рассеянным взглядом отыскал свою машину и быстро забрался в неё, заводя мотор. Он чувствовал себя странно, будто бы вчера позволил себе лишнего, и именно из-за этого сегодняшние события имели место быть.

Всю оставшуюся дорогу до дома Беллами он раскладывал имеющуюся информацию по полочкам, в конце концов придя к одному единственному выводу. Этот человек занял его бывшую должность – учителя литературы и английского языка. Именно из-за увольнения, которое казалось Доминику его спасением и попыткой обезопасить самого Мэттью, у этого человека появилась возможность прийти в школу и остаться в ней на законных основаниях.

Пока что было неясно, как именно этот самый Доминик узнал о том, где учится Мэттью, и пришёл ли в школу ради него. Ховард припарковался неподалёку от детской площадки, чтобы проделать оставшийся путь до дома пешком. Не привлекать к себе лишнее внимание стало своего рода ежедневной привычкой. Он и без того никогда не слыл тем, кто ведёт себя вызывающе, впоследствии получая слова порицания за содеянное. Доминик считал себя человеком разумным и в меру занудным, что помогало ему не влезать в большие неприятности тридцать пять лет кряду. На тридцать шестой год в его жизни появилась маленькая и очаровательная неприятность, носящая красивое имя – Мэттью. Беллами не преследовал никакого злого умысла, действуя так, как ему подсказывала подростковая непосредственность. Однажды став жертвой грубой неучтивости, он искал поддержки, надеясь найти её у матери и брата. Но если первая и была готова ему помочь, на деле же попросту не находила на этого времени. Про Пола не стоит и не заикаться – о его безразличии к судьбе брата можно было слагать легенды, передавая их из уст в уста.

Мэттью пришёл именно к нему. Не требуя излишнего внимания, только слушая и ничего не прося взамен. Оставался после уроков, мало говорил, а после срывался и убегал, боясь опоздать на школьный автобус. Всё хоть и начиналось странно, но ничто не предвещало беды. Можно было сколь угодно долго винить себя в том, что однажды голову посетили дурные мысли, но у Доминика было одно огромное преимущество – подобные мысли возникли и у самого Мэттью, только ещё раньше. Подросток не совсем понимал, чем руководствовался, слепо тычась в протянутую руку помощи. Ховард думал и о том, могли ли они дружить, если бы тогда он пресёк поползновения на свою личную жизнь. Не стал рассказывать о том, с кем он жил и как потерял этого человека. У Мэттью попросту не возникло бы повода навязываться в гости и проявлять заботу, которую напротив должны были дарить ему. Доминик хотел дарить ему эту самую заботу, и тогда и сейчас. Хотел оберегать его, любить и быть рядом.